Дорога на Элинор - Страница 3
Мальчишка ушел, пообещав явиться с утра пораньше, Терехов после его ухода долго сидел, уставившись в одну точку и ни о чем не думая, потому что думать на самом деле было совершенно не о чем. Надо бы Варваре позвонить, но что он ей скажет? Завтра? А если «винчестер» действительно сдох окончательно? Тогда ни завтра не будет, ни через неделю – не сможет он, просто морально не сумеет восстановить собственный роман. Законченные рукописи он обычно начинал ненавидеть – никогда не перечитывал, даже после выхода книги из печати. Он точно знал – то, что сделано, сделано плохо, ужасно. А вот то, что он еще напишет, будет хорошо. Просто замечательно.
Писать тот же роман еще раз? Лучше застрелиться!
Терехов все-таки придвинул к себе телефон, чтобы сообщить Варваре о постигшей его (и издательство) трагедии, и в этот момент аппарат зазвонил.
– Слушаю, – сказал Терехов, подняв трубку.
Несколько долгих секунд слышны были только шорохи, будто кто-то на другом конце провода перекладывал с места на место тетрадки, бумажки, птичьи крылья и легкие куски ткани – что-то шелестело, шуршало, тихо щелкало, там была какая-то жизнь, принципиально непонятная на слух. Терехов хотел уже спросить раздраженно, будут ли с ним говорить или можно положить трубку, и в это время тихий голос, такой же шелестящий, будто родившийся из шуршания бумаги и взмахов птичьих крыльев, произнес не очень уверенно:
– Простите… Это вы потеряли дипломат на станции метро «Рижская»?
Терехов задохнулся от возмущения. «Потерял»!
– Я! – рявкнул он в трубку, забыв об осторожности. А ну как грабитель (если это не он звонил, то кто же?) обидится и прервет разговор? – А вы, значит, дипломат нашли?
– Ну… да, нашел, если хотите. Каждый, в конце концов, находит то, что ищет, извините за банальность… Но давайте перейдем к делу, – голос зазвучал увереннее, он больше не шелестел, а погромыхивал, как отдаленная гроза. – Вы хотите получить свою собственность назад?
– Естественно, – сказал Терехов и переложил трубку из одной руки в другую. Почему-то правым ухом он слышал лучше – точнее, так ему всегда казалось, и наверняка это был чисто психологический феномен, он даже как-то проверялся у ларинголога, и тот не обнаружил никакой разницы между объективными слуховыми ощущениями в правом и левом ухе.
– Естественно, – повторил Терехов. – Как это сделать? Буду вам век обязан…
– Не люблю обязанных. Любые обязательства забываются максимум через неделю. А чаще на другой день. Поэтому давайте завершим нашу сделку сегодня же.
– Сделку?
– Добрые дела должны оплачиваться, верно? Иначе добро останется невознагражденным, а зло безнаказанным.
Терехов промолчал, соображая, какую сумму может выложить прямо сейчас и не окажется ли выкуп, требуемый грабителем (конечно, грабителем – глупости все это о случайной находке), больше, чем сумма гонорара, который он получит в издательстве за свой роман.
– Молчание – знак согласия, – хмыкнул все более крепнувший голос, сейчас он напоминал по тембру знаменитого диктора Левитана, который не так давно звучал по радио в связи с очередной годовщиной победы. Шелест в трубке исчез вовсе, а может, его и раньше не было – просто держал Терехов трубку у правого уха, более чувствительного к тихим звукам, что бы там ни говорил ларинголог.
– Итак, – продолжал грабитель, – сейчас тринадцать сорок две. Через… через сорок минут, в четырнадцать тридцать, вы подойдете ко второй колонне слева на перроне станции «Академическая», вход со стороны улицы Вавилова. Положите на край скамьи пакет с тысячей рублей. После этого сразу перейдете к противоположной колонне и заберете свой портфель. Вы поняли последовательность? Сначала – колонна слева, потом – справа. Не наоборот. Наоборот не получится. Всего хорошего.
– Черт! – воскликнул Терехов, когда в трубке послышались короткие гудки. – Черт, черт, черт!
Он слишком часто поминал сегодня черта – может, именно это существо материализовалось, чтобы издеваться над здравым смыслом? Ну действительно! Стоило рисковать ради какой-то тысячи? Почему грабитель не потребовал пять или десять, или все сто? Тысяча рублей – да кто сейчас рискует нарваться на неприятности ради таких денег, которые и деньгами назвать трудно?
Терехов мог бы и десять тысяч выложить – три дня назад получил тиражные в «Олимпе» и еще не успел положить их в банк, да и не собирался, вообще говоря, хотел купить DVD-приставку, да и сейчас – отдав тысячу – он все еще будет вполне платежеспособен. Странный какой-то грабитель. Мелочевщик.
На перрон «Академической» он спустился минут через двадцать, благо было недалеко – всего-то площадь перейти, – вошел, как требовалось, с Вавилова, на скамье у третьей левой колонны сидела старушка, божий одуванчик, на грабителя похожая не больше, чем Чак Норрис – на российского самодержца Николая Второго. Рано еще. И если он будет тут околачиваться прежде срока, то грабитель, чего доброго, вообще не появится.
Терехов торопливо прошел к противоположному краю перрона, время от времени все же оглядываясь – подошел поезд со стороны «Профсоюзной», в толкучке Терехов потерял из виду скамью, а когда поезд ушел, старушки на месте уже не было – уехала, как и следовало ожидать.
Терехов уселся, расставив ноги, всем видом показывая, что место это им забронировано. Никто, впрочем, и не покушался. Да и вообще Терехов не видел ни одного человека, который держал бы в руке дипломат или хотя бы сверток соответствующего размера.
От «Профсоюзной» прошли еще несколько поездов, люди выходили и входили, подозрительных типов среди них не было, а когда электронные часы над въездом в тоннель показали 14:30, Терехов встал, положил на скамью сверток и, не глядя по сторонам, направился к противоположной стороне платформы.
Свой дипломат он увидел сразу – на скамье у третьей колонны. Метрах в двух стоял худощавый мальчишка лет двенадцати и внимательно смотрел, как Терехов схватил портфель, и как торопливо проверял содержимое (коробочка с дисками оказалась на месте, а все остальное – неважно, хотя на первый взгляд, ничего вообще не пропало).
– Ваш? – спросил мальчишка, когда Терехов встретился с ним взглядом.
– Мой, – сказал Терехов. – Послушай, ты видел, кто его сюда положил?
Мальчишка нахмурил лоб, почесал щеку, поднял взгляд к своду, пожал плечами и покачал головой.
– Никто, – сказал он наконец. – Он здесь всегда лежал.
– Как это – всегда? – не понял Терехов. Двадцать минут назад на скамье ничего не было – это точно.
– Всегда, – повторил мальчишка. – Я уже хотел милицию звать, – добавил он с сожалением. Конечно, комплекс неизвестного героя: нашел, понимаешь, подозрительный предмет, может, даже бомбу…
Что если этот негодник работал на похитителей, сам же дипломат положил, а теперь наблюдал за исходом операции? Нет, глупости, во-первых, мальчишка похож на дебила, кто ж его в напарники возьмет, а во-вторых, слишком все это сложно выглядело – если бы он описал свое приключение в романе (а что? может, еще и опишу, – подумал Терехов), то получилось бы нарочито, искусственно, неубедительно и вообще, если, конечно, смотреть со стороны, наверное, просто смешно.
Терехов поспешил к эскалатору и поднялся на шумную площадь перед кинотеатром. В боковой аллее – это он знал точно – стояла скамья с поломанной спинкой, бабушки с внуками здесь сидеть не любили, некуда было прислониться. Спокойное место, можно прийти в себя. Так он и поступил – приходил в себя долго, тень от дерева успела отползти в сторону, и солнце начало припекать макушку. Открыв дипломат, Терехов внимательно изучил содержимое. Вроде бы все на месте: коробочка с двумя дисками, вчерашняя «Независимая газета» и «Огонек» недельной давности, большой блокнот с записями (все страницы на месте, да и кому могли пригодиться его каракули?), записная книжка, расческа, четыре фломастера, кошелек с двумя сотнями, на которые грабитель почему-то не покусился…
Тысяча рублей за возвращенное спокойствие – цена не слишком большая. Но какова наглость! Это теперь бизнес такой – вырывать из рук сумки и тут же возвращать за не очень большое вознаграждение?