Дорога на Элинор - Страница 2

– «Академическая», – услышал Терехов знакомый чуть ли не с младенчества голос. – Следующая станция «Профсоюзная».

Надо же, неужели он так расстроился, что едва не проехал собственную остановку? Терехов успел выйти из вагона, когда двери уже закрывались, и ему показалось, что кто-то за его спиной вот-вот схватит его за руку – дежа вю, бзик, совсем он сегодня не в форме.

Дома, прежде чем сесть к компьютеру, Терехов достал из холодильника початую неделю назад бутылку «Наполеона», плеснул в стакан – немного, на два пальца, вполне достаточно, чтобы снять стресс – и выпил одним глотком.

А надо бы налить в рюмку и лимон положить рядом на блюдечко, и чтобы рюмка была не одна, и чтобы они сидели друг против друга, глядели друг другу в глаза и молча разговаривали о том…

Тьфу, опять это проклятое наваждение! Не было у Терехова – полгода почти – никого, с кем он мог бы устроиться на диване, положить на пол поднос с рюмками и говорить, говорить (для начала просто говорить, высказываться, мысли чтобы звучали вслух, подсознание пузырилось, а тело расслаблялось в предчувствии последующих наслаждений)…

Открывать пандорову шкатулку с воспоминаниями Терехов не хотел, а потому, спрятав бутылку в холодильник, направился наконец к компьютеру – нужно было переписать файл и мчаться опять через весь город в издательство, успевая как раз к послеполуденному чаепитию.

Экран засветился, на зеленом фоне появились многочисленные значки – иконки программ, в большей части которых Терехов не разбирался совершенно, используя в работе только старый привычный «Ворд».

Прежде чем переписать нужный файл, он по привычке включил «Аутлук экспресс» – почту проверял всякий раз до того, как приступал к работе, и после проверял тоже. Писали ему многие, письма читать он любил, среди них попадались очень любопытные, бывало – от людей, которых он уважал чрезвычайно и мнение которых ценил.

Сегодня писем оказалось немного – всего три. Впрочем, вспомнил Терехов, утром я уже проверял почту, три письма за несколько часов – тоже неплохо.

Он щелкнул клавишей мышки на первом из писем, не прочитав имени отправителя.

Экран ярко вспыхнул, на бледно-голубом фоне появилась надпись: «Прощай, нам было так хорошо вдвоем!», а потом все погасло, и о том, что компьютер продолжал работать, можно было судить лишь по урчанию, раздававшемуся из-под кожуха, и по миганию красной лампочки, показывавшей пользователю, что жесткий диск занят делом, перемалывая какую-то информацию.

– Ну! – сказал Терехов и принялся нажимать на все клавиши подряд, отчего, конечно, ничто в этом мире не изменилось, поскольку процессы, происходящие в физической реальности – это он недавно вычитал в какой-то научно-популярной статье, – обратного хода никогда не имеют. Что произошло, то произошло.

Терехов подождал еще минуту, красная лампочка перестала наконец мигать, смолкло и урчание – компьютер замер, заснул, и только тихий гул вентилятора свидетельствовал о том, что аппарат не отключился окончательно.

– Черт! – сказал Терехов. Он еще надеялся, что не случилось ничего страшного – может, что-то с экраном? Или какие-то программы переплелись друг с другом, создав затор в движении электронов по линиям микросхем?

Терехов потянулся к стоявшему рядом, на книжной полке, телефону и набрал номер Сергея, соседского мальчишки, компьютерного гения, который в свои четырнадцать успел уже получить приз на международной олимпиаде. Правда, насколько удалось узнать Терехову, в олимпиаде участвовали только школьники из развивающихся стран, и занял Сергей не первое место, а третье, то ли за Филиппинами, то ли перед ними. Но сам Терехов на таком соревновании не поднялся бы выше предпоследнего места – если бы, конечно, в олимпиаде принял участие еще и Арнольд Борисов, его давний школьный приятель, с которым Терехов обсуждал, бывало, проблемы международной стратегии – в компьютерах Арнольд не понимал вообще ничего, а от включенного экрана всегда отодвигался подальше, поскольку вычитал где-то, что излучение монитора чрезвычайно вредно для человеческого организма.

К счастью, Сергей оказался дома – а ведь мог гонять футбол на площадке или еще не вернуться из школы.

– Тут у меня проблема, – зачастил Терехов, – мне нужно диск переписать, ну, то еть файл с «винчестера», а экран почему-то погас и ничего не делается…

– А вы подключение проверьте, – посоветовал Сергей, что-то, похоже, жуя, потому что голос его звучал невнятно, и из трубки то и дело слышалось довольное чавканье.

– Да не трогал я никаких подключений, что я не знаю что ли, ты приди, погляди, очень важно, понимаешь, мне срочно ехать в издательство, а тут…

– Ладно, – согласился Сергей и, видимо, отправил в рот последний кусок; следующие слова он произнес вполне внятно, чем поверг Терехова в неописуемый ужас.

– Если это не подключение, – сказал Сергей, – то тогда вирус. И похоже, вашему «винчестеру» каюк.

– Что значит «каюк»? – вскричал Терехов, но мальчишка уже бросил трубку.

Явился он минут десять спустя, хотя идти было всего ничего – спуститься на два этажа. Для своего возраста Сергей был очень невысок, лет ему можно было дать не больше десяти, а взгляд, напротив, был не по годам серьезен и даже мудр – взгляд много пожившего мужчины, знакомого со всеми жизненными фокусами. Терехов обычно предпочитал не встречаться с мальчишкой взглядами – ему казалось, что какая-то сила притягивает его, впитывает мысли, не позволяет сосредоточиться. Все-таки ум завораживает, даже если это ум четырнадцатилетнего подростка.

– Какая у вас стояла антивирусная программа? – спросил Сергей несколько минут спустя, побегав пальцами по клавишам.

– «Нортон антивирус», – сообщил Терехов. – Чего спрашиваешь? Ты же ее и устанавливал.

– Три месяца назад, – уточнил Сергей. – Апгрейд вы, конечно, не делали.

– Чего? – сказал Терехов.

– Вы почту, что ли, проверяли?

– Ну… Да, проверял.

– И раскрыли письмо от не известного вам отправителя.

– Да я не знаю – известного или неизвестного, я даже прочитать не успел…

– Я же говорил вам! – патетически воскликнул мальчишка и демонстративно повернулся к компьютеру спиной. – Я вам говорил, что нельзя открывать письма, если не знаешь, от кого они?

– Ну… Да. Но пойми, я ведь больше всего получаю писем как раз от неизвестных отправителей! Люди прочитали книгу, хотят высказать мнение, так я что, должен на них плевать? Да?

– Это вам решать, – мрачно сказал Сергей. – Ладно, Владимир Эрнстович, я возьму диск-реаниматор, завтра с утра приду, попробую хоть что-то восстановить. Хотя вряд ли… Похоже, придется «винчестер» заново форматировать.

– Ч-что? – похолодел, теперь уже по-настоящему, Терехов. – Ты хочешь сказать, что все… стерлось?

– Скорее всего, – кивнул Сергей.

– Да что ты говоришь! – возмутился Терехов. – Там мой новый роман! Я его сегодня в издательство отнести должен!

– А что, – удивился Сергей, – он у вас только на «винте» был? А на си-ди не переписан? Кто же так делает? Надо всегда иметь копию!

– Имел я копию! – закричал Терехов. – Даже две!

– Тогда какие проблемы?

Терехов только рукой махнул – не было у него желания рассказывать Сергею о похищенном дипломате.

Черт, черт, черт! Если день начался плохо, он так же плохо и закончится. Почему-то вспомнилась Алена, бывшая его жена, любившая читать разных никому не интересных философов, Юнга, к примеру, с его «Синхронистичностью». «Все события, – говорила она, – цепляются друг за друга. Ты не замечаешь?»

Он не замечал. Он многого в собственной жене не замечал, как оказалось. А Юнг оказался прав. Как все одновременно – синхронно! – получилось. Ну мог же проклятый компьютер испортиться не сегодня, а хотя бы завтра или через неделю! Так нет же…

– А ты не мог бы заняться этой… реанимацией… прямо сейчас? – спросил Терехов, все еще на что-то надеясь.

– Нет, – с сожалением покачал головой Сергей. – Я диск дал Витьке из восьмого, только вечером могу забрать.