Дорога богатырей (сборник) - Страница 4

Изменить размер шрифта:

Я ходил по комнате, курил и думал. Предположение о сне отпало. Оставалось одно: звуки, которые слышала Марина, действительно существовали, а не были плодом ее воображения. Может быть, это акустика. Мне вспомнилось рассказы о старых замках с комнатами, в которые странными путями доносились звуки, слова из отдельных помещений; легенды о таинственных пещерах, где человеческая речь превращалась в крик множества голосов, а тиканье часов в некоторых точках подземного зала было слышно на расстоянии десятков метров. Строители театральных и концертных зал знают, как сложны и прихотливы законы акустики… Может быть, и тут, в этом старом польском замке были воспроизведены условия, при которых звуки могли переселяться из одной комнаты в другую, не теряя своей силы?

Я поделился этими соображениями с Мариной.

— Не думаю, — ответила она, — чтобы это была только случайная игра звуков. Я слышала человека в разных местах комнаты, так, как слышу сейчас вас, ваши шаги, шуршанье одежды, дыхание — все… Нет, я думаю так: или человек этот, совершенно невидимый, был действительно там у меня (что, конечно, невозможно), или…

— Погодите, Марина, — перебил я ее, — мы можем сейчас проверить это. Пойдемте к вам. Если этот невидимка еще там и вы услышите его, а я нет, тогда сдаюсь, и завтра же командирую вас к психиатрам.

Марина улыбнулась и посмотрела на меня с благодарностью. Я понял, как трудно было ей решиться одной вернуться к себе.

Мы вышли в большой пустой зал с нишами, в которых некогда, вероятно, стояли фигуры рыцарей в кольчугах и шлемах или статуи, потом — в широкий корридор, прерываемый арками. Замок спал. Наши шаги, тщетно заглушаемые осторожной поступью, гулко отдавались в его холодных, по-военному неуютных просторах. Стенания ветра доносились порой сверху.

— Вы слышите ветер, Марина?

— Да, конечно.

— Вам не кажется, что он мог сыграть некоторую роль…

— Я уверена в этом, — ответила она, быстро схватив тою мысль. — Все время я слышу эти завывания и чувствую, что они расстраивают мои мысли, нервы.

Мы прошли почти через все здание прежде, чем Марина повернула в небольшой корридор и тихо сказала: «Вот здесь». Она осторожно открыла дверь. Свет в комнате был включен. Молча мы вошли и сразу же остановились.

2

Я пристально следил за лицом Марины, стараясь угадать, слышит ли она что-нибудь. Волнуясь, устремила она широко открытые глаза в глубину комнаты, к столу, чуть приоткрыв рот и напрягая слух. Мы простояли так несколько минут.

— Ничего нет, — сказала она наконец. — Жаль, теперь я хотела бы, чтобы он был тут.

Я предложил Марине поменяться комнатами, по крайней мере на эту ночь, полагая, что ей трудно будет заснуть.

— Нет, — решительно возразила она, — благодарю вас. Не знаю, чем, но вы меня успокоили. Я чувствую, что засну. Кроме того, мое привидение, повидимому, ничего плохого против меня не замышляет. Может быть, я… привыкну к нему, — улыбнувшись, добавила она.

Я ушел к себе, обещав Марине распорядиться, чтобы завтра же связисты провели звонок из этой комнаты в мою.

Шли дни.

Где-то недалеко от нас немцы предприняли отчаянные, упорные контратаки. Завязались тяжелые бои. Поток раненых устремился в госпиталь и захлестнул нас напряженной тяжелой работой.

Мы встречались с Мариной мельком в хирургическом зале, всегда во время работы и едва успевали перекинуться взглядами: я — вопросительным, она — успокаивающим, говорящим о том, что ничего нового не произошло.

Впрочем, об этом я знал и так, потому что звонок, установленный в моей комнате, молчал.

Понемногу, видя, что Марина успокоилась после своих ночных переживаний, я перестал ей напоминать о них даже взглядами.

Через несколько дней наши войска вновь перешли в наступление, фронт отодвинулся далеко вперед, и мы почувствовали близость очередной «перебазировки», — одного из самых напряженных моментов нашей военной жизни. Это совершалось обычно ночью, «по тревоге», как все перемещения войсковых частей в прифронтовой полосе. В течение одного — полутора часов после получения приказа нужно было свернуть госпиталь, погрузить на машины все имущество, людей и отправиться на новое место. Эта операция требовала большого напряжения, и я начал готовиться к ней заранее.

Забот прибавилось. Осаждаемый ими, я стал меньше думать о странном «психозе» Марины. Но иногда, вернувшись к себе утомленным, я садился в кресло и, погружаясь в забытье, вновь отдавался мыслям об этом загадочном случае, и никакие мои объяснения не давали ключа к его разгадке.

И вот однажды, просидев так до глубокой ночи, то погружаясь в сон, то отгоняя его усилием воли, я наконец, решил лечь спать. Не открывая отяжелевших век, протянул руку к дощечке с выключателями и, повернув несколько из них, погасил наконец яркую лампу, горевшую в люстре. Свет боковой лампы, прикрытой бумажным абажуром, не мешал мне теперь открыть утомленные глаза, и я встал, но тут же замер в неподвижности. На диване, где была приготовлена моя постель, я явственно различил сонное дыхание человека.

Осторожно, чтобы не разбудить спящего, я подошел ближе. Тень от абажура скрадывала очертания темного одеяла на диване, и я напряженно вглядывался туда, но ничего не видел.

Спокойный ритм дыхания вдруг нарушился, характерный скрип металлической сетки выдал движение спящего. Я услышал неясное бормотание, и вдруг сонный голос, которого я не мог не узнать, дважды произнес мое имя.

— Марина?! — воскликнул я, пораженный, и шагнул еще ближе.

На диване никого не было. Но вот опять громко скрипнула металлическая сетка, — мне почудилось испуганное движение, будто кто-то невидимый резко поднялся и сел на кровати.

Несмотря на волнение, я заметил, что это был звук именно кроватной сетки, а не пружин моего дивана.

Заглушенный вскрик у самой моей головы заставил меня снова замереть. Невидимый соскочил с постели, быстро надел сапоги и бросился к двери. Громкий тревожный звон наполнил мою комнату и заставил меня вздрогнуть: Марина, как мы условились, подавала сигнал тревоги. Почти бегом я помчался к ней.

Марина встретила меня на пороге своей комнаты. Как только я приблизился, она тихо сказала:

— Он здесь опять, — и быстро открыла дверь.

Как и в первый раз, мы притаились у входа, простояли несколько минут прислушиваясь. Теперь я первый нарушил молчание.

— Бесполезно ждать, Марина; он не появится, пока я здесь с вами. Многое для меня неясно, но кое-что я все же уловил.

Мы вошли. Марина, смущаясь и зябко кутаясь в накинутую второпях шинель, села на кровать, с которой только что спугнул ее мой неосторожный «дух». Я прошел дальше, в глубину комнаты, к столу, усиленно стараясь понять случившееся.

— Я легла спать около десяти, — начала Марина, чувствуя, очевидно, себя обязанной рассказать, что заставило ее поднять тревогу. — Все было нормально, никто меня не беспокоил, и я быстро заснула. Потом сквозь сон я услышала, что кто-то меня зовет…

— Погодите, Марина… А вы не помните, что видели во сне в этот момент?

— Да, помню. Это было что-то страшное. Какие-то прозрачные, почти невидимые шары, большие такие, катились прямо на меня. Я хотела позвонить, но видела, что уже не успею. Тогда…

— Тогда вы стали звать меня. Я отозвался, окликнул вас.

— Я ваш голос узнала, — едва слышно произнесла она. — Но опять испугалась, потому что видела, что вас нет здесь. Ведь было светло, лампа горела… Что же все это значит? И как вы могли знать о том, что я звала?

— Я был у себя, Марина, когда услышал свое имя, произнесенное вами. Не понимаю, что тут происходит, но я слышал ваше дыхание, все ваши движения, так же как вы слышали меня здесь… Мы были в разных местах и в то же время вместе. Что за чертовщина!

Но теперь ясно, по крайней мере, что это не сон и не психоз. Даже и для причуд акустики не остается места, потому что не может же шопот передаваться через все это здание! А если все же предположить такую возможность, то почему же звуки не доносятся постоянно, а только иногда, при каких-то особых, очевидно, условиях?

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com