Дорога без тебя (СИ) - Страница 22

А может быть, он знал, что это Тимур действительно не посмотрит на меня после подобного. Почему-то мне казалось именно так. Слишком уж он был гордым и властным собственником. Денис не имел к Старцеву никакого отношения, а Смолянов — это личное. Это человек, которого он не переваривает, ненавидит. А Тимур меня слишком хорошо читал, и если бы у нас действительно было что-то с его врагом, он бы понял. Я в этом уверена.

Часы показывали шесть утра, и я решила сделать то, что мне было несвойственно — побегать. Не знала, чем еще себя занять в такую рань. А еще… мечтала очистить разум от надоедающих мыслей. Слышала, что бег очень хорошо помогает перестать думать о том, о чем не хочешь.

Бегун из меня был такой себе, поэтому я останавливалась каждые триста метров, чтобы перевести дыхание, но упрямо продолжала бежать вдоль Катуни по извилистой тропинке все дальше и дальше от нашего домика.

В какой-то момент, выдохшись окончательно, села на поваленное дерево, склонив голову к коленям.

— Неожиданно, — раздался резкий голос рядом.

Я вздрогнула, поднимая взгляд.

Передо мной в спортивном костюме, с раскрасневшимися щеками стоял Аркадий Смолянов. Судя по его внешнему виду, он тоже в этот ранний час бегал.

Что ж, для своего возраста он действительно выглядел достаточно подтянуто и ухоженно. Видимо, активно за собой следил.

— Утренняя пробежка — хорошее начало дня, не так ли? — криво усмехнулась я.

Мужчина ничего не ответил, лишь продолжил еще более внимательно меня разглядывать, как будто нарочно упрямым взглядом пытаясь вызвать во мне дискомфорт. Я поежилась, обнимая себя за плечи, и выше вскинула подбородок.

— Знаешь легенду про керинейскую лань? — неожиданно прозвучал голос Аркадия. Он сделал уверенный шаг вперед и сел рядом.

— Нет, — тихо ответила.

— Керинейская лань с золотыми рогами и медными ногами была неутомимой в беге. Ее называли “Золотая лань”. Они никогда не знала усталости и могла в быстроте поспорить с горным ветром, — зазвучал ровный и спокойный голос. — Геракл должен был ее поймать и доставить живой. Он год преследовал ее, но так и не смог поймать, — с усмешкой сказал Аркадий. — Лань была любимицей Артемиды, и Геракл боялся ее разгневать. Но в итоге, чтобы поймать лань, выстрелил ей в ногу.

Я, затаившись, смотрю на профиль Смолянова. Он, в свою очередь, куда-то вдаль.

— Зачем вы мне это рассказываете?

Он резко повернулся, встретившись со мной взглядом.

— Напомнила ты мне эту лань, — усмешка, от которой что-то внутри едко сжимается.

Хочу ли я знать ответ на этот вопрос? Не уверена. Но все же спрашиваю.

— Почему?

— Он не может остановиться в попытках тебя поймать. А ты в попытках убежать, — схватив меня за подбородок, резко проговорил он.

Я непонимающе нахмурилась.

— Ваш сын?

— Причем тут мой сын? Старцев, конечно, — рука сильнее сжимается на челюсти, причиняя боль. — Запомни, деточка. Я знаю о нем все. Абсолютно. Два года назад я помог ему от тебя избавиться. Но ты настырная, вернулась, — зло, яростно звучит его голос. — Мой сын, как малолетний болван, все пытается, как в детстве что-то кому-то доказать, насолить, поиграть в чужие игрушки. Но запомни, Старцев не разведется с моей дочкой. Никогда. Я не дам. Готова быть простой шлюхой для него?

— Отпустите, — прерывисто выдавила, пытаясь дернуть головой.

Смолянов, наконец, убрал руку. Там, где только что были его пальцы, все ныло.

— Я не претендую на Старцева, — вздернула подбородок, упрямо не отводя взгляда.

— А на кого претендуешь? На моего сына, что ли? — со смешком ответил он.

— А это не ваше дело.

Он резко подался вперед, так, что я непроизвольно отшатнулась.

— Глупая-глупая лань. Запомни, деточка, лань может только убегать, но никак не бороться. В этой жизни все происходит так, как хочу я. Деньги и власть, знаешь ли, все решают. — Он резко встал. — Я бы посоветовал тебе исчезнуть из жизни моей семьи. Как можно быстрее. А то мне может надоесть твое присутствие, и тогда придется помочь тебе исчезнуть.

— Вы мне угрожаете?

— Предупреждаю, деточка. Всего лишь предупреждаю.

И после этой резко брошенной фразы, Смолянов развернулся и, насвистывая, пошел прочь. Я шокировано смотрела ему вслед, совершенно не понимая, что сейчас произошло. Случившееся было слишком неожиданным, непонятным. Его слова… я прокручивала их раз за разом в голове, и всё равно не верила в то, что услышала.

“Напомнила ты мне эту лань”.

“Он не может остановиться в попытках тебя поймать. А ты в попытках убежать”.

“Старцев не разведется с моей дочкой. Никогда. Я не дам”.

“Готова быть простой шлюхой для него?”

“Глупая-глупая лань. Запомни, деточка, лань может только убегать, но никак не бороться”.

Впервые я встречала такого человека. Кажется, прогнившего до самого основания.

Возвращалась обратно медленным шагом, приводя свои мысли и эмоции в порядок.

Собиралась ли я жаловаться Смолянову на его отца? Пожалуй, нет. Смолянов был упрямцем не меньше Тимура, и неизвестно, как бы отреагировал на то, что его отец пытается за него решить, что он должен делать. Мне показалось, что Аркадий все знает — про меня и Старцева, про планы на месть своего сына. Знает слишком много. И он просто разрешает своему сыну поиграть в месть, уверенный, что ничего стоящего и серьезного Костя не сделает. А может быть, именно поэтому стоит все ему рассказать? Чтобы он разозлился, завелся? А если все будет наоборот? Узнав, что отец в курсе, Смолянов даст заднюю?

Я не могла рисковать. Разговор со Смоляновым-старшим хоть и напугал меня, но при этом взрастил во мне тихую, упрямую ярость. Для всех для них я была этой самой глупой ланью. Для Смоляновых, для Старцева. Они забавлялись, зная, что я слабее, понимая, какую власть и силу имеют. И Аркадий прав — все ждут, что я убегу. Ведь это логично, это то, что я умею хорошо. Но я так не поступлю. Не в этот раз.

— Что с твоим лицом? — спросил Смолянов, когда я вошла в наш дом.

— А что с ним?

— Какое-то оно кровожадное, — с усмешкой, так похожей на отцовскую, сказал он.

Я ничего не ответила, прошла мимо, в ванную, чтобы сходить в душ.

Остаток дня пролетел очень быстро. Мужчины уехали на охоту. Мы остались небольшой женской компанией из пяти человек — Элиона, Лидия, которых я уже знала. Еще с нами была та самая молодая девушка, которую я видела на ужине в доме Аркадия. Оказалось, что она — его жена и младше меня на четыре года. Я постаралась скрыть изумление, но такая разница в возрасте была для меня слишком большой и непонятной. Девушка выглядела кротко и невинно. Я просто не могла понять, как она выживала рядом с таким властным и тоталитарным мужчиной как Аркадий Смолянов. Две другие женщины сопровождали друзей Смолянова, но я даже не запомнила их имени.

Для нас была запланирована прогулка на лошадях. Я, желая оказаться как можно дальше от ядовитых взглядов жены Старцева, которые она периодически на меня бросала, в какой-то момент отстала от компании, а потом и вовсе попросила мужчину, едущего со мной рядом и контролирующего коня, поменять маршрут.

Так мне удалось побродить по лесам в одиночестве, если не считать провожатого, а потом незамеченной вернуться в домик, где я дождалась возвращения Смолянова.

Он пришел с охоты навеселе, взбудораженный. Но мне безумно повезло, потому что по его планам мы не собирались на ужин, а возвращались в Москву немедленно. Я выдохнула с облегчением и сказала, что готова. Он с удивлением посмотрел на мой уже собранный чемодан, упаковкой которого я занималась, пока ждала его возвращения.

Смолянов ушел попрощаться с отцом, не заставляя меня идти с ним, за что я была ему очень благодарна.

— Тебе нужно продержать Старцева не меньше двух дней без связи. Утопи его телефон. Или сделай так, чтобы он его потерял. И не дай купить новый, — инструктировал меня Смолянов уже в самолете.

— Ты думаешь это реально? — нахмурившись, спросила.