Допрос с пристрастием - Страница 16

– Да, что-то слышал, – промямлил Жиров, досадуя на себя. Надо же, затронул какую-то секретную область. Не хватало взыскания от начальства за это невинное высказывание. Потом хрен докажешь, что просто болтал с майором, безо всякой задней мысли.

– Так вот… Очень, между прочим, интересно и даже загадочно. – Пришлый майор закурил, не спрашивая разрешения у генерала. – Добрались до этого музея. А там здание вполне выстояло. Только в стенах огромаднейшие отверстия. Ну, и ограда исчезла, понятно дело. Все ж металл. А техники нет вовсе. И кстати, танки всякие с тех пор вроде бы видели там и там. Вполне так в исправном виде. А бронепоезд как-то сгинул. Никто его покуда не засекал. Вы тут ничего не слышали?

– Я?! Ну что вы, откуда. Здесь же не Московская зона, – пожал плечами Жиров.

– Я к тому, что эти сталкеры бродят и там, и тут. Вдруг доходили какие-либо слухи. – Липкин стряхнул пепел в пепельницу. – Кстати, если дойдут, дайте знать.

– Без проблем, – кивнул Жиров.

– Теперь, по поводу того, зачем нужно организовать еще одно «мероприятие» с этим израильским генералом, – уполномоченный снова уставился на Жирова своими голубыми глазами. – Интересный типчик, этот Давид Иващ. Ой, интересный. Мы тут его дельце подняли. В том числе совсем секретную часть.

– Герой войны, – подсказал непонятно зачем Жиров.

– Герой-то, герой, – согласился Липкин. – Но фрукт еще тот. Не простой крендель. У него завязки с оружейными корпорациями. И, ой, непростые завязки. Ой, непростые. Короче, господин генерал, нам надо, чтобы вы его напоили. Хорошо напоили. Попросту, споили.

– Хе! – крякнул танкист, как-то сразу повеселев. – Тут уж извините, майор. Уж увольте, пожалуйста. Не споить его. Уж я точно не смогу. Может быть, вас в генеральское переодеть, и уж вы… Вы ж помоложе вроде, а?

– Это не моя компетенция, – сразу как-то подтянулся Липкин. – Никак не моя. Вам придется, генерал. К тому же вы с ним теперь как бы кореша. Так-с, нет?

– Вроде того, – снова кивнул Жиров. – Но я ж не поэтому отказываюсь. Совсем не поэтому. Его, и вправду, не споить. Я вот думал, эти евре… израильтяне, они со стакана рухнут. А этот… гад эдакий… В общем, его хренушки свалишь. Как железный прямо.

– Это вы правильно заметили, – неожиданно согласился Липкин и снова задумался. – Но мы ж не зря его дело поднимали. В том числе и по медицинской части. Оказывается, ему перед поездкой… Точнее, в период подготовки, вшили специальный аппарат. Он расщепляет и нейтрализует спиртное, что тот пони.

Жиров внимательно посмотрел на уполномоченного, удивившись странному сравнению.

– Короче, в этот раз все будет по-другому.

– Вы хотите сделать ему перед тем новую операцию и извлечь…? – генерал Жиров даже похолодел. Он представил, как его нового товарища шмякают по фуражке чем-то увесистым где-то на штабной лестнице, затем дают бешеную дозу наркоза (как тому самому пони) и срочным образом оперируют прямо на месте.

– Зачем же так грубо? – успокоил его Липкин. – Просто в соседнем помещении включим направленный электромагнитный излучатель. Вшитый приборчик не сдохнет, но временно отключится. Причем никаких сигналов об этом не выдаст. Ну и останется мелочь, Алексей Глебович. Вот вам списочек вопросов, которые требуется задать товарищу. Не перепутайте последовательность, пожалуйста. Это как бы специальный тест.

– Вы будет писать все разговоры? – спросил Жиров.

– Само собой, – пожал плечами уполномоченный. – Но вы этим не заморачивайтесь, Алексей Глебович. Совершенно не заморачивайтесь. Вы на спецзадании. Тут все допустимо. Можете хоть президента нашего ругать последними словами, если это поможет расположить к себе собеседника.

– Понятно, – потер подбородок Жиров. – А если он не расколется? Не станет отвечать?

– Тут уж вы постарайтесь, генерал Жиров. Уж постарайтесь. И не переборщите сразу. А то свалится пьяным физиономией в салат. И что тогда толку? Вопросики изучите, – продолжил инструктаж Липкин. – Прямо сейчас изучите. Чтобы, если чего, уточнения ввести до того как. Другу своему, понятно, заранее позвоните. А лучше лично поймайте его прямо на его позиции. Он как раз свои танки снова обнюхивает. Касательно тематики вопросов, можете присочинить, что-то из личной жизни. Изобразить из себя лицо, заинтересованное в сотрудничестве с их военно-промышленным комплексом.

– Э-э, постойте! – всполошился Жиров. – А если он меня вербовать начнет? Тогда как?

– Да пусть вербует! Вы уж добейтесь потом, чтобы у него наутро так головушка раскалывалась, что все эти вербовки виделись ему только в страшном сне.

– Понятно, – сказал Жиров.

«Был я просто танкистом, а теперь буду еще и разведчиком», – подумал он про себя.

Дальняя перспектива представлялась Квароду приблизительно такой: механоиды, нанороботы – все эти микробные и большущие чудовища, всё будет покорено. Ведь не разум же все это, в конце концов? Нет, не разум. Если бы и вправду был разум, то какие там сталкеры? Какие поклонники Узла и прочие? Да и военные даже? Их бы всех смело, как надоедливую мошку. Да и вообще… Разум на кибернетической основе! Он бы тут всё подчистую, вообще всё-всё переделал. Наверное, уже бы и из Зоны вырвался. А как иначе? Разум – это экспансия. Экспансия вширь. Так что не разум, никак не разум. Или пока не разум. Из-за чего, кстати, следует торопиться еще и еще более.

Итак, перспективы. Поскольку вся здешняя экзотика – это просто природа нового вида… Подумаешь, не на основе углерода. Не дышит кислородом и не делает еще того и сего. Главное! Дает новое потомство, борется за сырье, за территорию, за энергию. Имеет что-то подобное инстинкту самосохранения. Да, и что значит «подобное»? Просто имеет инстинкт самосохранения, и всё. Короче. Это та же природа, только на другой основе. А что человек разумный – так называемый хомосапиенс – сделал с природой-мамой? Он природу-маму поимел. Нагнул и взял, что хотелось.

Сейчас перед хомосапиенсом такая же задача. Просто новая природа поопасней на вид. Но ведь и тигры страшные! А где теперь те тигры? Сидят в клеточках, никуда не рыпаются, мявкают по команде в цирке, выпрашивают кусочек колбаски.

Со временем именно так будет и с механоидами. Ну, пусть не колбаску станут просить, а к розетке подключиться. Когда мы их покорим, в подчинении человечества окажутся неисчислимые полчища слуг. Слуг нового вида. Им не страшен ни лед, ни пламень. Их можно будет забросить на другие планеты, на Луну. Заставить там, в безвоздушном пространстве, строить для человечества прекрасные города под куполом. Трудясь днем и ночью, они добудут ненужный им самим кислород. Изготовят пищу и… И вообще.

Ах, да! Сейчас он, Кварод, служит не человечеству в целом, а фанатикам Ковчега. Ну что ж с того? Ученый должен уметь работать в любых условиях. Он должен найти толстосумов, желающих заполучить что-нибудь эдакое. Хистер желает получить… Легче ответить, что господин Хистер не желает, чем перечислить обратное. Ограничим задачу. Чего желает Хистер в случае окончательного покорения механической жизни? Тут понятно и без транспортира. Хистер желает увеличения своей власти до уровня всего Пятизонья. Лучше, конечно, всей планеты. Но здесь придется подождать разрешения еще некоторых загадок. Например, почему нанороботы неспособны распространиться за Барьер? Наука, кстати, над этим… Ладно, тут чужая область, не его, Кварода.

Значит, дилемма такая. Если он – командующий лабораторией Кварод – служит явным фашистам, то плохо ли это для человечества в целом или хорошо? На первый взгляд, вроде бы плохо. Но это дилетантский, непродуктивный подход. Надо смотреть вглубь. Вот во Вторую мировую войну некоторые физики работали на Третий рейх. Предположим, они бы и в самом деле создали атомную бомбу? Что с того? Ну, упала бы она, допустим, на Лондон. Пусть даже Москву. Что Москве-то? На нее вот Пятизонье все равно свалилось. И так, и так ее смело подчистую и без всякого Гитлера. Правда, на сто лет позже. Но это уже нюансы. Что для человеческой цивилизации сто лет? Короче, даже если бы у «арийцев» оказалась бомба, ничего принципиального бы не случилось. Все едино, со временем фашисты бы образумились. Поутихли. Стали бы гораздо лояльнее. Потому как иначе нельзя. Не может никакое общество много десятилетий кряду быть на взводе. Все равно бы отказалось от перегибов и стало гуманней. Пускай и со временем.