Дополнительное время (СИ) - Страница 18

Джон Уотсон способен остановить разъяренного носорога, поверь мне, - усмехнулся Лестрейд. - Наверняка твой брат вчера пытался вывести его из себя, но с Джоном такое не прокатит. Терпеливый и незлопамятный - вот таков наш капитан!

О, дело вовсе не в том, что Шерлок злонамерен и пышет ненавистью, вовсе нет, - Майкрофт покачал головой. - Просто он действительно считает окружающих идиотами и не дает себе труда хотя бы мало-мальски скрывать это. Я знаю его 25 лет и привык, но даже мне иногда это кажется чрезмерным испытанием.

Тогда, полагаю, дело в том, что Джон вовсе не идиот. Твое здоровье, - Лестрейд поднял бокал и осушил его в три глотка.

Его раздражало убеждение Майкрофта в неуправляемости и порочности собственного брата. Раздражало еще тогда. Он не был представлен Шерлоку - сначала было недосуг, а потом уже сам не хотел вламываться в эту майкрофтскую цитадель под названием “семья”, но иногда его накрывало сочувствие к несчастному, слишком умному подростку. Как тренер, он изредка смотрел матчи с участием Шерлока, видя в угловатом жеребенке многообещающий потенциал и остервенелую решительность, но потом, после окончательного разрыва с Холмсом-старшим, постарался вычеркнуть из памяти, что вообще существует футболист с такой фамилией.

Майкрофт аккуратно и умело разделал запеченного карпа и прожевал несколько кусочков. Грег отвлекся на свой стейк. Тишину нельзя было назвать уютной.

Как ваше дело с отравлением? - вернулся Майкрофт на относительно твердую землю. - Шерлок уже пришел к каким-то выводам?

Нет, пока не успел. Джон познакомил его с деталями, но… честно говоря, я очень хочу просто забыть об этом, - Грег отложил приборы и закрыл лицо руками. - Это невыносимо - каждую минуту думать о том, что где-то рядом с тобой человек, который поставил под угрозу здоровье наших парней и репутацию клуба. Это мерзко. Ты даже не представляешь себе, насколько это мерзко.

Ну почему же… Я понимаю тебя лучше, чем ты можешь себе вообразить, - медленно проговорил Майкрофт, тоже забывая о еде. В его словах Грег опять слышал невысказанный подтекст. - Три года назад меня продал один из ближайших людей моего окружения. Продал за деньги - за хорошие, конечно, ничего не скажешь. Я видел мелкие свидетельства предательства на протяжении нескольких месяцев, но сначала не мог понять, к кому они ведут, а потом понял, но не мог поверить в это. Если бы я промедлил чуть дольше, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

Грег смотрел в глаза Майкрофта, отстраненно отмечая тот факт, что за все месяцы их связи Холмс никогда не говорил ему о работе столько, сколько за один этот вечер.

…- Как прошел твой день? - шепчет Грег, оседлав бедра сидящего на диване государственного чиновника, который успел снять только пиджак. Собственно, Лестрейд лишь предположительно может назвать должность своего любовника, но куда важнее сейчас избавить длинную чувствительную шею от тугого галстука. На это Грег и направляет сосредоточенные усилия, продолжая бормотать:

Майкрофт подписывал документы? Майкрофт общался с важными людьми? Майкрофт отдавал суровые приказы? Майкрофт очень-очень занятой человек, - галстук развязан и отброшен в сторону, а Лестрейд наклоняется и приникает жадными поцелуями к тонкой коже под подбородком. - Майкрофт даже мог сегодня встречаться с Королевой, - совсем невнятно и отрывисто заканчивает Грег, чтобы в следующую секунду быть остановленным раздраженным восклицанием Холмса:

Да ради бога, неужели мы не можем обсудить что-то другое? Почему я не могу отдохнуть от работы даже дома?! Грег, меньше всего я желаю, чтобы ты доставал меня с разговорами о Королеве. Разве мы не можем просто молча потрахаться?!

Застывший от гневного окрика как от пощечины Грег молчит, а потом лицо его неприятно искажается:

Кажется, кто-то уже вполне натрахался на работе. Или с работой.

Он уходит в очередной раз, и в очередной раз Майкрофт не останавливает его.

Та ссора стала последней. Еще три месяца Грег мучительно страдал, борясь с ежесекундным желанием услышать любимый голос хотя бы по телефону, но снежный ком проблем и размолвок раздавил его. Убедив себя, что Майкрофт целенаправленно вел к разрыву, по каким-то причинам не бросая его первым, Лестрейд на восемь лет сделал вид, что ему удалось забыть Холмса. Он сменил один малоизвестный клуб на другой, но зато покинул ненавистный Лондон, переехав в Уэльс.

Майкрофт выдержал взгляд Грега почти спокойно, но голос его, когда он заговорил, дрожал:

Грег, послушай… Я давно должен был это сказать. Я пытался много раз, снимал трубку, набирал номер, но… я трус, Грег, самый настоящий трус. Я во всем виноват, - рука Майкрофта слегка продвинулась по столу в сторону сидящего за другим концом Лестрейда, но стол довольно большой и пришлось бы лечь на него, чтобы дотянуться до собеседника.

Грег резко помотал головой:

Прекрати, что ты несешь?

Я пытаюсь извиниться перед тобой, Грег! Я все еще…

Заткнись! - Лестрейд вскочил на ноги так резко, что опрокинул стул. - Заткнись, Майкрофт Холмс, иначе я за себя не ручаюсь.

Майкрофт закусил губу и безмолвно уставился на Грега снизу вверх. Лестрейд наклонился вперед, опираясь ладонями о столешницу, и прошипел:

Ты думаешь, что можно просто возникнуть после восьмилетнего молчания, сказать “прости” своим гаденьким понимающим тоном и ждать, что я отпущу тебе твои грехи? Нет, Майкрофт, этот номер со мной не пройдет. Даже не мечтай, что я позволю тебе сломать мою жизнь еще раз.

Лестрейд направился к двери, но Холмс проворно вскочил со своего места и успел схватить Грега за плечо:

Грег, пожалуйста, дай мне шанс все объяснить. Умоляю. Один шанс.

Голос Майкрофта сорвался на шепот.

Грег бросил взгляд на холеную руку, сжимающую ткань его серого пиджака, а потом поднял глаза, чтобы заглянуть в лицо единственного человека, которого он любил:

Больше не приезжай в Ливерпуль.

И Грег снова ушел.

Как всегда.

В это же самое время, в другом, не менее роскошном ресторане города, Джеймс Мориарти ожесточенно разделывал лобстера. Лобстер был вполне подходящей жертвой, чтоб сорвать на нем свой гнев, хотя, по большому счету, Джим уже вовсе не злился.

Отказ Шерлока ничего не менял. Мориарти редко упускал добычу из своих когтей, и строптивый футболист лишь увеличил свою значимость как трофея.

Профессионально невозмутимая Китти сидела рядом, молча расправляясь с лазаньей. Она никогда не заказывала ничего, что нужно было есть руками, чтоб иметь возможность записать что-то или найти информацию в интернете. Джеймс даже слегка залюбовался.

Иногда он подумывал переспать с ней, но в данном конкретном случае не был уверен, сможет ли секс гарантировать еще большую преданность боссу. Временами Мориарти даже побаивался свою ассистентку, например, когда по первости повышал на нее голос, а она в ответ сверлила его огромными зеленоватыми, прозрачными как яблочные леденцы глазами. В такие моменты она не произносила ни слова, и Джеймс потихоньку успокаивался и даже извинялся. Довольно скоро он вообще перестал кричать на нее. Такой идеальной помощницы у него не было никогда.

Я решил, - наконец заговорил Мориарти, разламывая панцирь. - Ты узнаешь, где живет этот молодой мерзавец, и придумаешь, как его оттуда выкурить. Хоть сожги его дом, мне все равно. Хочу, чтобы он был вынужден попросить меня. Ну, или тебя, что одно и то же, в сущности.

Китти оторвалась от еды.

Параллельно собери досье на него. Стандартное - что любит, с кем спит, грязные секретики.

Я знаю, где он живет, - низким голосом сказала ассистентка.

Джеймсу нравился ее голос - то ли потому, что она крайне экономно им пользовалась, то ли потому, что он всегда обогащался соблазнительной хрипотцой естественного происхождения.