Донна Роза - Страница 7

Служанка кивнула и, сев на стул, принялась рассказывать:

– Вас зовут синьорина Роза Риччи, вы дочь зажиточного купца, синьора Жакоба и синьоры Марии, ваша матушка преставилась после родов, дав вам жизнь. Вам было три зимы от роду, и меня взяли в дом синьора Риччи, как вашу помощницу по играм.

Этот факт был интересен. Вот откуда такая привязанность и преданность.

– А также вы с детства часто играли с нашим соседом, синьором Викензо Бруни, третьим сыном барона Бруни. И тогда задумали выйти за него замуж. Викензо подговорил вас бежать с ним, усыпить бдительность вашего отца и жениха, взять как можно больше украшений с собой, и мчаться к нему. Он должен был ждать вас в деревушке неподалёку. Но вы упали с лошади и, как видите…

Эх, молодость, горячие безрассудные поступки ради любви, сколько о ней спето песен, сложено стихов…

– А что ты сама думаешь о синьоре Викензо?

Эмилия тут же нахмурилась и поджала губы.

– Говори как есть. Я всё равно ничего не помню, буду верить твоим словам, – мне и правда больше ничего не оставалось. В отличие от всех остальных слуг, которые отчего-то опасались даже на меня смотреть, Эмилия не была такой затюканной. Допускаю, что та Роза всё же её по-своему, но любила. Даже одежда и обувка на моей помощнице служили тому доказательством: неплохого качества и состояния.

– Простите, синьорина Роза, но господин Бруни дурной человек, – глаза её зло сверкнули, кулаки сжались, и я на секунду подумала, а не приставал ли он к самой Эми? Хмм… Но выводы я для себя сделала.

– Кто мой будущий муж? – этот вопрос был одним из самых главных, если это какой-нибудь богатый мерзкий старик, то вариант побега рассмотрю ещё раз, правда, только не к Викензо, а сбегу одна, поселюсь в какой-нибудь глуши, в чаще лесной, буду спать на земле, а одеялом мне будет служить синее небо. Вкушать дары природы и… моя бурная фантазия разыгралась не на шутку, и я лишь покачала головой, стараясь отогнать назойливые мысли.

– Дон Росселлини, – тут же ответила девушка.

– Старший или младший? – делая вид, что совершенно спокойна, уточнила я.

Эмилия округлила в удивлении глаза и впервые слегка улыбнулась:

– Конечно, тот, что молодой. Синьор Риччи любит вас, балует, он не отдал бы свою дочь дряхлому старцу. Прежде чем выбрать вам суженого, господин Жакоб разузнал о нём и сказал, что дон Дарио достойный сын, сам вызвался пойти на войну, хотя мог и откупиться, – было видно, что девушка повторяет слова теперь уже моего отца. – Вы станете аристократкой, вас будут приглашать на столичные балы, вы посетите театральные постановки, и, возможно, даже сможете увидеть самого короля! – девушка мечтательно прикрыла веки. Я же покачала головой: балы, представления, встреча с королём? О чём это она?

Но мысль о том, что мой будущий муж тот самый молчаливый и вечно хмурый красавчик-брюнет с чёрными омутами глаз, отчего-то заставила вздрогнуть, тело покрылось невольными предательскими мурашками. Мне молодой человек показался спокойным, и вроде неплохим, чуйка меня редко подводила, стоило ли ей довериться и в этот раз? А что ещё делать? У меня сейчас и выбора-то особого нет, лишь одно желание: не попасть на костёр из-за неосторожно сказанного слова и вжиться в новую реальность.

– Вы умаялись, – мягко проговорила Эми, она встала и подошла ко мне, чтобы накрыть меня тонким пледом, – поспите, вам нужно набраться сил.

– Эмилия, помыться бы, да переодеться, – уже уплывая в сон, пробормотала я. Разговор и сытная еда сделали своё дело – силы меня покинули.

– Вечером всё будет готово, госпожа, – услышала я на краю сознания, – отдыхайте…

Проспала я до самого вечера. Открыла глаза и сначала не поняла, где нахожусь, в первые несколько секунд бессмысленно пялилась в распахнутое окно, откуда виднелся кусочек темнеющего неба с уже проступившими мелкими звёздами, ветром до меня доносились ароматы пекущегося хлеба, луговых трав и… навоза. Странное сочетание, но какое-то правильное, что ли? Запахи и звуки большого города отсутствовали напрочь. Привычные и теперь такие недостижимые.

Мысли лениво текли от одного к другому, я думала о судьбе и её непредсказуемости, а ещё в глубине души была рада проснуться. Чувствовать себя живой. Мне дарован ещё один шанс попытать удачу, возможно, даже ощутить радость материнства. От этой мысли, которую я невольно допустила, привычно заныло в центре груди…

До определённого периода в своей жизни я всегда была ведомой кем-то, послушной и доверчивой. Сначала надо мной верховодил отец, затем муж. И не потому, что слаба характером, а потому что считала, что в здоровой семье главным должен быть именно мужчина. Папа заложил эту мысль в мою голову, там она и засела. Тётя Люба же считала меня чрезмерно доброй, но повлиять на моего отца даже не пыталась, такой он был непробиваемый человек.

Детство и юность провела в маленькой деревне, отец был строг и как только я получила школьный аттестат, запретил мне ехать в большой город, чтобы я могла попытать удачу и поступить в учебное заведение. Матери я не знала, смутные воспоминания, да и только. Если верить папе, то она просто сбежала, оставив трёхлетнюю дочь с ним в деревне. И так и не вернулась за мной. Родитель боялся, что город меня испортит, что я стану "той девкой", как он любил говорить, когда малость выпьет.

Круг моего общения ограничивался родной тётей и её дочерью Вероникой. Мы крепко дружили, пока они вдруг не продали всё, что у них было, и не переехали в город в соседней области. Редкие письма, вот и вся связь, что у нас осталась.

Своего будущего супруга мне также не было дано выбрать: просто пришёл сосед и сговорился с отцом. Так, я вышла замуж за Никиту. Первое время было даже неплохо. А потом он из-за отсутствия нормальной работы, начал уезжать и трудиться вахтами на стройке. Домой возвращался всегда злой и с копейками в кармане, на вопрос "а где, собственно, заработок?", отмахивался и огрызался. Но не бил.

Так и жили. Мой мир был скучен и неинтересен, ограничиваясь вышиванием (именно благодаря этому таланту я сама себе зарабатывала на жизнь), огородом и мелкой немногочисленной живностью. А также субботними наездами в райцентр на рынок, где и сбывала навязанное да нашитое.

Но были и вечера, полные тайн, когда передо мной открывались невероятные загадки иных миров, параллельных вселенных, где оживали принцы, монстры, драконы и дивные русалки. Я читала много, взахлёб.

Как-то я набралась решимости и упросила супруга обеспечивать меня книгами. Он же, поворчав первое время, всё же стал привозить мне десятки книг в клетчатой китайской сумке, лишь бы только я отстала от него и не клянчила деньги. И пусть эти книги были потёртыми, потрёпанными и вообще не первой свежести, уж не знаю, где он их покупал, но всё это меня совершенно не заботило. Прочитанные тома, отвозила в райцентр в местную библиотеку, и отдавала им задаром.

К концу второго года моей "счастливой" супружеской жизни неожиданно скончался отец. Я, наверное, по-своему его любила, не знаю, да чего уж там вспоминать? То-то и оно, что не следует.

А потом началась странная полоса неприятностей, закончившаяся для меня трагедией.

Я забеременела. Наконец-то! Помню, какой счастливой я тогда себя ощущала, ведь на свет должен был появиться малыш или малышка, кому я подарю всю свою любовь и заботу.

В тот роковой день с самого утра чувствовала боль и тяжесть внизу живота. Никита тогда был дома, на мои просьбы завести мотоцикл и свозить меня в больницу в районный центр никак не отреагировал, кинув: полежи немного, авось полегчает. Так дотянула до позднего вечера, а уж когда пошла кровь… Муж побледнел и всё же сорвался везти меня к врачу. Дорога до посёлка занимала всего полчаса, но они показались мне вечностью. Бесконечной дорогой мученика, раненого и истекающего кровью. Тогда мне убрали только одну трубу, вместе с эмбрионом. Внематочная.