Донна Роза - Страница 5

Не успел слуга дома Росселлини отворить дверцу, и помочь выйти наружу очень красивой яркой девушке, как она, неприятно сморщив носик, возмущённо воскликнула:

– Где ковровая дорожка?! – от столь визгливого голоса Дар поморщился – до того её пискляво-истеричные интонации резанули по ушам, – расстелить немедленно! Не желаю ступать по этому грязному, пыльному двору своими новыми туфельками!

– Не смей показывать свой гонор! – рявкнули из недр кареты, – веди себя подобающе! Или ты забыла, что тебе грозит? – голос принадлежал другой женщине, был он холодно-высокомерен. Также неприятен. Девушка, услышав окрик, плотно поджала губы, всем своим видам выражая презрение ко всем окружающим, но всё же спесь поубавила.

За те несколько дней, что синьорина Роза провела в качестве невесты, от неё устали все. И от её мачехи, оказавшейся моложавой дамой лет тридцати, тоже. Обе стоили друг друга. Бедный синьор Риччи. То-то он выглядел весьма усталым и больным: обе змеюки вытягивали из него все жизненные соки. Но если от дочери он вскорости избавится, скинув на руки Дарио, то вот с женой ему ещё долго сосуществовать.

– Дон Дарио, позвольте составить вам кампанию? – как-то вечером синьор Жакоб спустился в главный зал к горящему камину, перед которым в одиночестве сидел задумчивый молодой дон.

– Да, конечно, – учтиво склонив голову, Дар дождался, когда будущий тесть присядет в соседнее кресло. – Луиза, подай вина, – приказал он служанке, проходившей мимо.

– Я вот о чём хотел с вами поговорить, – через некоторое время, держа в руках кубок с тёплым вином, заговорил синьор Риччи снова. – Не думал, что моя дочь поведёт себя столь вызывающе… Буду честен: Роза не обладает должной кротостью, и в том львиная доля моей вины. Я был практически постоянно занят, поскольку любое дело всегда требует жёсткой руки и не терпит пренебрежения. Но сейчас не о том речь. Её мать умерла от родильной горячки, и всё то время, пока я не женился во второй раз, девочка оказалась предоставлена самой себе и росла, как маленькая принцесса – ей ни в чём не было отказа, таким образом, мне хотелось восполнить своё отсутствие в её жизни. И даже вот этот брак с вами – это своего рода попытка искупить вину, дать Розе дорогу в аристократическое общество Витэльи. Столичные балы, шикарные наряды – обо всём этом она всегда мечтала. Но…

– Но? – Дар заинтересованно вскинул правую бровь, делая небольшой глоток вина. Благородный букет, терпкость и бархатистость напитка вызвала удовлетворение и даже добавили чуточку оптимизма всей той ситуации, в которой он оказался. А говорить о том, что пока не прибудут корабли Росселлини, синьорина Роза ни на какие столичные балы не попадёт, он не стал.

– Вы можете отказаться от этого союза, – своим заявлением синьор Риччи весьма удивил Дарио, молодой мужчина посмотрел на купца с большим уважением. – Не думал, что Роза настолько некрасиво будет себя вести.

– Я человек слова, к тому же договор уже подписан. Если вашу дочь отправить домой, то это плохо скажется на её репутации. Вы хороший человек, синьор Жакоб. А синьорина Роза ещё слишком юна, и её порывы простительны. Всё с годами проходит.

– Точно подмечено! – облегчённо выдохнул купец. – Моя дочь неплохая, нужно просто терпение и время… В целом, Роза обладает всеми теми знаниями и умениями, что присущи аристократке. Её учили вести хозяйство, она замечательно вышивает, музицирует…

А за пару дней до свадьбы девушка отправилась на конную прогулку, которая закончилась для неё так толком и не начавшись: на полном скаку она вылетела из седла, к счастью, отделавшись лишь неглубоким порезом и шишкой.

И вот теперь, когда он принёс раненую и растерянную девушку в её опочивальню, то не мог понять, что же изменилось? Роза не хамила, не истерила и ничего не требовала. Она смотрела на всё окружающее так потерянно, что Дарио почувствовал укол жалости. А ещё, если верить словам служанки, его невеста потеряла память.

Я не успела толком разглядеть особняк: голова кружилась и продолжала пульсировать, да и мачеха несколько выбила из колеи. Зато вот помещение, куда принёс меня дон Росселлини, рассмотрела в подробностях, пока собиралась с мыслями и вообще всю себя в кучу. Сердце ныло об Алисоньке, как она там без меня будет? Не хочу даже представлять, какой шок и горе испытает моя девочка. А ещё, я очень на это, надеюсь, она не будет винить во всём произошедшем себя. Алиса – разумная девочка, и друзья у неё замечательные, одну не оставят, а там и забудется…

Комната, где, по всей видимости, жила Роза, оказалась небольшой и несколько угрюмой. Но были и плюсы, а я всегда в первую очередь искала именно их: мне понравилось, что здесь было много хорошо обработанного дерева. Дубовыми панелями были обиты стены ровно до середины, дальше шёл неприглядный камень, из которого, собственно, и было построено это здание; окна занавешены светло-серыми шторами, и пусть их цвет был не очень праздничным, даже унылым, зато ткань отличалась чистотой и радовала глаз аккуратными складками. Само окно, единственное в помещении, представляло собой проём без каких-либо рам или наличников, даже подоконника не было и было забрано толстыми разноразмерными слюдяными пластинами, плохо пропускавшими солнечный свет.

Тут и там лежали какие-то вещи, явно брошенные впопыхах, и ни одной ткани яркого, насыщенного цвета.

Моя кровать была ближе к односпальной, если судить по размерам, и удивляла нереальной твёрдостью – давно я такого под своим телом не ощущала, привыкла почивать на удобных подстраивающихся под изгибы моего тела ортопедических матрасах. Подушка была, но такая тощая, словно и нет её.

– Погодите, синьорина Роза, сейчас кликну горничную, она принесёт и подстилку вашу, и подушку. Вы велели их вытрясти и сменить уже запревшую траву на свежую, поскольку не любите, когда вас кусают мелкие гады.

Представив клопов или вшей, которые могут обитать в местных аналогах постельного белья, моё тело натуральным образом зачесалось. Я даже потянулась было к волосам, но вовремя одумалась. В данный момент есть куда более насущные проблемы, требующие незамедлительного решения.

– Говори, – вздохнула я, видя, что Эмилия порывается что-то сказать, но не может осмелиться.

– После падения вы стали такой молчаливой, – нерешительно проговорила Эми, она всё это время простояла рядом с кроватью, с жалостью вглядываясь в моё лицо. Да, наверняка поведение этой Розы сильно отличается от той, прежней. Но о том, что в теле девушки сейчас совершенно другая душа, признаваться я вовсе не собиралась. Святую инквизицию никто не отменял, как и дома для умалишённых тоже.

– Эми, – разлепила я сухие губы, не зная, что ей ответить, сказала иное: – будь добра, подай воды.

Молодая женщина быстро кивнула и подскочила к квадратному столику у противоположной стены, на котором стоял глиняный кувшин и такой же глиняный стакан.

Утолив жажду, почувствовала зверский голод. Но сначала мне нужны ответы.

– Подстилка и подушка – подождут. Не суетись, – твёрдо сказала я, удобнее оперевшись спиной о высокое изголовье кровати, приготовилась к небольшому допросу, в данном случае собственной служанки.

– Расскажи обо мне… – но договорить мне не дали: дверь резко, безо всякого стука, распахнулась, и внутрь фурией влетела мачеха, а следом вошёл старичок божий одуванчик.

Белая бородка забавно подёргивалась в такт его шагам, телосложения мужчина был субтильного и даже изящного. Тонкие длинные пальцы могли бы выдать в нём пианиста, но я уже догадалась, кто это – тот самый обещанный лекарь.

– Рози, – чуть гнусаво обратилась ко мне донна Риччи, я поморщилась от её тона (всегда коробило, когда меня называли "Рози"), голова снова разболелась, – синьор Альберто местный лекарь, он непременно вылечит тебя. Ведь тебе нельзя долго хворать! Уже завтра ожидается прибытие первых гостей, у нас свадьба на носу, а ты вздумала падать с лошади и расшибать свою бедовую… мхм, в общем, синьор Альберто, прошу вас, сделайте всё возможное, чтобы моя девочка побыстрее поправилась!