Дон Жуан в Неаполе - Страница 8

МАРІАННА. Хорошо. Я буду молчать, что бы онъ ни дѣлалъ.

ЛЕПОРЕЛЛО. Онъ васъ найдетъ, — молчите.

МАРІАННА. Молчу.

ЛЕПОРЕЛЛО. Онъ васъ поцѣлуетъ, — молчите.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Молчите!

МАРІАННА. Молчу.

ЛБПОРЕЛЛО. Онъ заключитъ васъ въ объятія…

МАРІАННА. Молчу.

ЛЕПОРЕЛЛО. Нѣтъ, тутъ ужъ вамъ надо закричать!

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Да, тутъ ужъ вамъ надо закричать.

МАРІАННА. Будь по-вашему. Я сперва помолчу, а потомъ закричу.

ЛЕПОРЕЛЛО. И мы прибѣжимъ съ факелами.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. И высмѣемъ его, какъ онъ заслуживаетъ.

ЛЕПОРЕЛЛО. Онъ сойдетъ съ ума, когда увидитъ свою ошибку.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Мѣтилъ въ орлицу, а попалъ въ ослицу!

МАРІАННА. Гы… гы…

ЛЕПОРЕЛЛО. Ха-ха-ха!

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ха-ха-ха!

ЛЕПОРЕЛЛО. Ну, и тутъ ужъ совѣтую вамъ убѣгать — давай Богъ ноги, потому что иначе онъ превратитъ васъ въ отбивную котлету.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ха-ха-ха!

МАРІАННА. Гм… гм…

ЛЕПОРЕЛЛО. Нѣтъ человѣка вѣжливѣе и любезнѣе Донъ Жуана съ молоденькими и хорошенькими дамочками. Но, подобную вамъ, старую дрянь, онъ однажды приказалъ мнѣ привязать на флюгеръ башни.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Зачѣмъ?

ЛЕПОРЕЛЛО. Чтобы выучилась держать носъ по вѣтру.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Маріанна отомститъ за эту бѣдную мученицу.

МАРІАННА. Гм… гм…

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Маріанна, у васъ, однако, не очень-то довольный видъ?

МАРІАННА. Гм… гм…

ЛЕПОРЕЛЛО. Что? колебаться? послѣ задатка и рукобитья? Маріанна! Если теперь, когда я открылъ вамъ свой секретъ, вы вздумаете измѣнить мнѣ, помните, что я начальникъ сбировъ.

МАРІАННА. Помню, хозяинъ.

ЛЕПОРЕЛЛО. Что у сбировъ есть палки.

МАРІАННА. О, кто же этого не знаетъ, хозяинъ?

ЛЕПОРЕЛЛО. И палки эти бьютъ очень больно.

МАРІАННА. Эту истину въ нашей странѣ узнаютъ даже дѣти, какъ только они начинаютъ ходить въ школу.

ЛЕПОРЕЛЛО. Такъ вотъ: бивали ли васъ когда-нибудь по-настоящему, Маріанна?

МАРІАННА. Я женщина съ прошлымъ, хозяинъ. Потрудитесь заглянуть мнѣ въ ротъ. Видите ли вы этотъ зубъ?

ЛЕПОРЕЛЛО. Нѣтъ, я не вижу никакого зуба.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ни я.

МАРІАННА. Было бы удивительно, если бы вы видѣли: Беппо вышибъ мнѣ его тридцать лѣтъ тому назадъ, когда ревновалъ меня къ бутылочнику Маттіа.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Позвольте. Въ прошлый разъ вы разсказывали мнѣ, что ревнивецъ сломалъ вамъ три ребра.

МАРІАННА. Нѣтъ, это за мясника Чичиллу. За аптекарскаго мальчика Адольфино Беппо толкнулъ меня съ третьяго этажа, и я отдѣлалась вывихомъ ноги да сломала руку. Мое тѣло все въ шрамахъ отъ ножа. На шеѣ, - это за башмачника Леоне, на лѣвомъ боку — за прохожаго капуцина, на спинѣ — унтеръ-офицера изъ кавалеріи, на правомъ боку за унтеръ-офицера изъ артиллеріи, за прочіе виды оружія онъ выдралъ мнѣ косы, а штатскаго битья кирпичомъ и катальнымъ валькомъ не стоитъ и считать… Угодно видѣть?

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Нѣтъ, нѣтъ, матушка, мы не любопытны и вѣримъ вамъ на слово.

МАРІАННА. Любовь и ревность всю меня изрѣшетили, господа, вотъ почему я умѣю ихъ понимать. Если бы мой Беппо не умеръ рано, я къ старости была бы похожа на кусокъ обручальнаго сыра.

ЛЕПОРЕЛЛО. Впервые слышу, что есть на свѣтѣ обручальный сыръ.

МАРІАННА. Онъ называется такъ потому, что подобенъ обручальному кольцу, хозяинъ: весь состоитъ изъ ноздри и слезы.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Вашихъ романовъ — не переслушать до завтра. Вы знаете, что получите, если поможете намъ осрамить Донъ Жуана. Вы знаете, какъ будете наказаны, если шутка не удастся и вы насъ выдадите. Старайтесь же. До свиданія. Донъ Эджидіо, еще два слова.

ЛЕПОРЕЛЛО. Желаете зайти — откланяться синьорѣ Габріэллѣ?

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Послѣ того, что было сегодня? Я лучше согласенъ встрѣтиться съ дикою кошкою!

ЛЕПОРЕЛЛО. Не прочна же ваша любовь!

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Нѣтъ, любовь то прочна, а вотъ въ прочности глазъ своихъ я не увѣренъ… Такъ помните, Маріанна: не выдавать!

ЛЕПОРЕЛЛО. Не выравать! Маріанна! Помните!

МАРІАННА (одна). И, все-таки, я васъ выдамъ. Эти безобразные господа воображаютъ, что у пожилой женщины съ прошлымъ не можетъ быть самолюбія. Гм, гм. Меня обозвали ослицею, вѣдьмою, пересчитали и осмѣяли всѣ мои увѣчья, грозятъ мнѣ палками и хотятъ, чтобы я помогла имъ противъ человѣка, котораго я никогда не видывала, который не сдѣлалъ мнѣ ни малѣйшаго зла и который навѣрное стоитъ цѣлаго полка такихъ, какъ этотъ лысый Эджидіо и сухопарый семинаристъ… Моя хозяйка недурная женщина, всегда со мною ласкова, и я не вижу ничего худого въ томъ, что она хочетъ повеселиться. Отъ скуки въ нашемъ домѣ заведетъ себѣ любовника даже мраморная статуя, даже фигура, вытканная на коврѣ. Я женщина, она женщина, женщина женщинѣ должна помогать. Въ особенности — опытная женщина съ прошлымъ. Если женщины съ прошлымъ не станутъ помогать женщинамъ съ настоящимъ, то не будетъ и женщинъ съ будущимъ. Такъ говоритъ Ѳома Аквинатъ или другой ученый. Падрона Габріэлла, э! падрона Габріэлла! (Уходитъ въ домъ.)

НИЩІЙ. Почтеннѣйшій Францъ, вотъ фонтанъ, у котораго вашъ господинъ приказалъ вамъ ожидать его возвращенія.

ФРАНЦЪ. Ich verstehe nicht.

НИЩІЙ. Садитесь тутъ, пизанская колокольня. Только и всего.

ФРАНЦЪ. Jawohl. (Садится и понемногу засыпаетъ.)

ДЖІОВАННА. Добрый вечеръ, куманекъ.

НИЩІЙ… И вамъ, кума, добрый вечеръ. Изъ дальнихъ?

ДЖІОВАННА. Изъ Ночеры, кормилецъ.

НИЩІЙ. Изъ Ночеры? Это будетъ стоитъ тебѣ два сольдо.

ДЖІОВАННА. За что, голубчикъ?

НИЩІЙ. Потому что по вторникамъ чужестранцы, вступающіе на нашу улицу, платятъ сольдо въ пользу слѣпорожденныхъ. А съ тѣхъ кто приходитъ изъ Ночеры — вдвое: за ваше нечестіе.

ДЖІОВАННА. Но сегодня уже среда, голубчикъ, потому что отзвонили къ Ave Maria.

НИЩІЙ. Тогда, тетка, четыре сольдо: въ среду наша улица взимаетъ съ чужестранцевъ сверхъ-налогъ для содержанія глухонѣмыхъ.

ДЖІОВАННА. Я охотно заплачу тебѣ, сынокъ, только ужъ и ты помоги мнѣ, деревенщинѣ, потому что ты, я вижу, парень бойкій. Покажи мнѣ, сдѣлай милость, гдѣ тутъ у васъ, сказываютъ люди, стоитъ вѣщій статуй?

НИЩІЙ. Вѣщій статуй? (Въ сторону.) Впервые слышу. (Вслухъ.) Зачѣмъ тебѣ вѣщій статуй?

ДЖІОВАННА. Ахъ, касатикъ, это наше дѣло семейное.

НИЩІЙ. Я спрашиваю тебя, старуха, потому что — видишь ли — вѣщій статуй у насъ не одинъ. Ихъ много.

ДЖІОВАННА. Благодать!

НИЩІЙ. Есть статуи, которые помогаютъ отыскать пропажу, другіе хороши противъ лихорадки, третьи, чтобы домовой не ѣздилъ ночью на твоихъ лошадяхъ, четвертые, чтобы не лопнулъ банкъ, въ которомъ лежатъ твои деньги, иные помогаютъ невѣстѣ найти жениха, иные укрываютъ жену, удравшую отъ мужа, этимъ кланяются полицейскіе, чтобы ловить злоумышленниковъ, тѣмъ — злоумышленники, чтобы дурачить полмцейскихъ. Каждый изъ вѣщихъ статуевъ — въ родѣ профессора медицины: спеціалистъ, который лѣчитъ лѣвую ноздрю, никогда не позволитъ себѣ пользовать ноздрю правую.

ДЖІОВАННА. Премудрость!

НИЩІЙ. Перепутать статуевъ, который для чего хорошъ, старуха, значитъ: бѣда! пропалъ человѣкъ! Мой сосѣдъ, бухгалтеръ, попалъ въ тюрьму только потому, что онъ, вмѣсто Санъ-Бегемото, почиталъ Санъ-Левіаѳано.

ДЖІОВАННА. Стало быть, осердился — вѣщій статуй-отъ?

НИЩІЙ. Не то, чтобы разсердмися, но Санъ-Бегемото помогаетъ въ искусной подчисткѣ счетныхъ книгъ, а Санъ-Левіаѳано хорошъ, когда ты ищешь квартиру. Ну, когда пришла ревизія, тутъ бухгалтеръ и понялъ, какой, по ошибкѣ, въ статуяхъ съ нимъ вышелъ грѣхъ. Санъ-Бегемото не помогъ — и книги оказались подчищенными прескверно, а Санъ-Левіаѳано помогъ — и устроилъ бѣдному парню казенную квартиру въ тюрьмѣ.