Дон Педро (СИ) - Страница 51

– А ничего. Мы честно купили не эсминец, а крейсер «Halcón espectador» у законного правительства Испании. А где они его взяли нам без разницы.

– Заманчиво. Хорошо, при первой возможности я с нашими начальниками переговорю … Стоп. Сергей Васильевич, а при чём тут я? Кто из нас моряк? Давайте-ка вы сами всем займитесь. Я считаю, что это будет правильно.

– Нет, так нельзя ведь это ваши …

– И даже не спорте, мне чужой славы не надо. Это вы руководили боем в бухте Пальмы, все цацки и подзатыльники вам. Убеждайте Штерна. Вы моряк и больше аргументов найдёте.

– Так за такой бой, как минимум, Героя Советского Союза присвоят.

– Не, товарищ капитан третьего ранга. Вы руководили. Вам и награды. А мы свои заработаем.

На этом разговор и закончился. И вот, когда приспичило, Брехт о «Зорком Соколе» вспомнил. Вызвал по рации нашего представителя в Барселоне и узнал, что корабль стоит на рейде, гоняет итальянцев и немцев. Договорились, что на него загрузят оружие и боеприпасы, продовольствие и доставят до Сарагосы.

– А вы её возьмёте? – задали интересующий всю Испания, да и всю Европу вопрос. С придыханием. Жаль по рации не услышать.

– Херня вопрос. Тремя тысячами взять полумиллионный город. Задание для школьников, – пошутил.

На том конце радиоволны шутки не поняли. Обещал взять – возьмёт. И корабль отправили. И вот злой, как сто чертей, Макаров кулаком приветствует с борта пока испанского крейсера «Halcón espectador». Потом расскажет, что так-то река Эбро судоходная условно. Вот только весной и только до Сарагосы. К тому же река извилистая. Мелей полна. А у эсминца осадка три метра. Еле-еле пробились. Так ещё ведь и назад к морю спускаться.

Событие шестьдесят седьмое

Бегут Петька с Василием Ивановичем в атаку. Петька кричит:

– Василий Иванович! Вам штаны пулей сбило!

– Хер с ними Петька!

– Дык и я про то же.

Операцию решили назвать «Барбаросса». И Фридрих I Гогенштауфен, который был сыном Фридриха II Одноглазого, не имел к этому никакого отношения. Для названия этого неординарного имелось две причины: первая – отобрать у Гитлера название операции по вторжению всей Европы в СССР, пусть будет не такое запоминающееся и красивое. Вторая причина сейчас сидела перед Брехтом и остальными руководителями Интербригад, которым нужно было взять на штык столицу Арагона – Сарагосу. Причина была со стильной шкиперской бородкой, аккуратно подстриженной и в целом даже красивой, Брехт сразу себе решил такую завести и сфотографироваться в военно-морском итальянском мундире. Будет потом не только, что внукам рассказывать, но и показывать. «А это дедулька ваш Сарагосу взял на копьё».

Есть заковыка. Нужно найти фотоателье, где делают цветное фото. Всё дело в шкиперской бородке сидевшего перед интербригадовцами моряка – она, как и у сына Фридриха Одноглазого, была ярко-рыжего цвета. При этом волосы такой краснотой не блистали, ну, блондин, хоть и с небольшой рыжинкой. А борода чуть не красная, с яркими синими глазами смотрелось впечатляюще.

– Сергей Василевич, надо хотя бы пятьсот человек. Да, где хотите, хоть штабелями на палубе.

– Ну, если только штабелями, – кап три Макаров, специально гад, погладил свою бородку.

– Вы-то сколько выделите людей для десанта? – Папаша Отто русского не знал, но кап три спокойно ответил ему на языке Карла Маркса.

– Хундерт.

Народ закивал. Немецкий знали не все, но почти во всех языках мира числительное сто звучит похоже, только русский наособицу, да итальянский с испанским, у них как раз больше на русское – «сто» похоже.

Операцию бы даже планировать не стали ещё пару часов назад. Думали строго о противоположном, как бы ноги унести. Находиться на окраине Сарагосы стало просто невозможным. Ветер переменился и десяток тысяч неупокоенных тел расклёвываемых птицами испускал в сторону международного войска такие миазмы, что люди начали роптать, а кто и дезертировать. Нужно было уходить, в довесок к этому мудрому решению ещё и то было, что патронов и снарядов не осталось совсем, как и гранат, а у Мишки Чувака осталась только одна стрела. Только штыки и ножи, вот и всё оружие.

Единственным плюсом было, то, что занудил мелкий почти пылевидный дождик, чуть запашок уменьшив. А нет, ещё был плюсик, фалангисты выдохлись. Три дня непрерывных атак на окраину города, где окопались интербригадовцы, не дало им ничего кроме понимания, что в штыки идти на десятки пулемётов – это самоубийство.

Вот тут-то «Зоркий Сокол» с боеприпасами и подоспел. Сейчас немецкий батальон споро сгружал с эсминца разнокалиберные ящики с разнокалиберными патронами. Посмотрел на это Дон Педро и тут, как прояснило. Количество франкистов в городе за последние дни они существенно проредили, а боевой дух упал до нуля. Генерал Санька или – Сайенс де Буруага-и-Поланко отправлял людей на убой, а назад почти никто не возвращался. Слух по армии Франко распространился быстро. Да ещё десяток тысяч трупов, по которым нужно идти в атаку. Идти в прямом смысле, распугивая тысячи ворон и прочих галок, со всего Арагона слетевшихся. Поклевать на сон грядущий, пока дают.

– А что если нам сейчас загрузить на «Зоркий Сокол» один из батальонов и выгрузить его прямо на набережной поближе к северной окраине города?! Мы двинем с юга, а этот батальон с севера, да ещё эсминец их огнём из пушек и пулемётов поддержит. Скоробогатов пройдётся вдоль переднего края обороны на Мессере.

– А что, должно сработать, потери будут, городские бои вещь опасная, но лучших бойцов мы у них выбили. Должно сработать, – согласился с Брехтом Светлов.

Вот сейчас и сидели, окончательный план разрабатывая. Памятуя, что есть шпион в рядах руководителей, Брехт за всеми радиостанциями посадил людей подглядывать. Из диверсантов. Радиостанций в интербригаде теперь пять. Должен на такую актуальную новость крот клюнуть, побежит докладать «хозяевам». Тут его и схомутают.

Если пятьсот человек загрузить, да плюс Макаров выделит сотню из экипажа, с бору по сосенке набранного в Барселоне и окрестностях, да сам эсминец постреляет громко, должны у фалангистов не выдержать нервы, и они побегут. Или сдаваться начнут.

И тут неожиданно дискуссия завязалась. Одни командиры батальонов предлагали начать немедленно, другие произвести разведку боем, третьи дождаться ночи, а последние атаковать в час «Волка» в сумерках утренних.

– Нет, ребяты демократы, – остановил их переходящий в рукопашную битву спор. – Мы поступи не так. Атаковать будем завтра утром, не хватало в сумерках франкистов у себя в тылу оставить. Только в лобовую атаку тоже не пойдём. Сначала «Сокол» загрузит диверсантов и высадит их полукилометре севернее, потом немецкий батальон загрузит и поплывёт десантировать их на север Сарагосы. Началом атаки будет сигнал с Крейсера Аврора, ну, в нашем случае с эсминца «Зоркий Сокол». Всё расходимся, обеспечивайте людей патронами, кормите и спать укладывайте. Утром выступаем.

Алексей Волкогонов, он же диверсант с позывным «Волк» привёл избитого крота чрез час. Брехт даже не удивился, были у него смутные подозрения.

Событие шестьдесят восьмое

Идти на работу не хотелось, но жадность победила лень.

– Фимочка, перестань таки быть таким жадным.

– А ты мне что за это дашь?

Капитан Ежи Мазовецкий трепыхался. Неудачно. В смысле, не вовремя попался. Там, в польском батальоне, он для них чуть ли не кумир и уж точно – командир. Если сейчас перед строем расстрелять предателя, то, как поведёт себя батальон польский, неизвестно? В худшем случае могут и в спину ударить. Чёрт! Как по-польски?! До Дьябло! Холера ясна! Треклятый капитан!