Домой - Страница 3

– Ну что, уже выбрали?

– Чай, – говорю я. – Зеленый, с мятой.

– Мне аналогично, будьте добры. – Клочков захлопывает меню.

– Больше ничего не желаете? Пирожные…

Я качаю головой. Официантка идет к стойке. Клочков глядит на меня, как будто чем‑то недоволен. Если его смутил русский язык, то это его проблема. Мне плевать на всю эту секретность, как будто мы какие‑то разведчики.

У стойки высокий лысый парень что‑то говорит официантке. Она выдавливает из себя улыбку. Кроме их и нас, в кафе нет никого. Лысый подходит к стене, снимает с гвоздя гитару с белым бантом на грифе, проводит по струнам. Гитара настроена. Он садится на диванчик в углу, начинает петь, почти не фальшиво:

– Ну, вы прямо как специально сюда меня привели. – Клочков растягивает губы в улыбке, показывает желтые зубы. – Неужели помните, что я неровно дышу к гитаре? Особенно, конечно, к бардовской песне. Окуджава, Визбор, Юлий Ким… Я ведь, с позволения сказать, тоже бард. Имею в своем, извиняюсь, багаже, несколько десятков песен. Мы вот у нас в городе планируем провести фестиваль бардовской песни. Есть уже бюджет, спонсоры интерес проявляют… Грушинский обойти мы, конечно, задачи не ставим… Цели наши, скорее, гуманитарного плана – воссоздание культуры и духовности. Ведь в бардовской песне, в отличие от эстрады, или рок – музыки, присутствует и поэзия, и высокая духовность – собственно, некая связь с нашей великой прошлой культурой, которая, увы…

Я смотрю в окно. Посреди улицы, бросив на землю большущие рюкзаки, целуются парень и девушка. К рюкзакам привязаны скрученные резиновые коврики. Хлопает дверь кафе. Вбегает безумного вида волосатый чувак в красной потертой косухе, что‑то кричит. Я не успеваю понять, на каком языке. Он выбегает, захлопнув дверь.

Лысый прекращает петь, смотрит на официантку.

– Что, может, дать ему пизды?

Она трясет головой, ставит на поднос две чашки, идет к нашему столику. Клочков, сморщившись, зыркает в сторону парня.

– Так, извиняюсь, неприятно слушать русский мат – казалось, от него почти отвык за эти дни… Официантка ставит на столик чашки. В них плавают зеленые листья мяты. Я бормочу:

– Декуйи.

Клочков широко улыбается, показав пожелтевшие зубы.

– Спасибо.

– Пожалуйста. – Официантка уходит.

– Я не буду вас больше держать, извиняюсь, в подвешенном состоянии. – Клочков берет свой стакан, подносит ко рту, обжигается, расплескав, ставит стакан на столик. – Ситуация в нашем городе изменилась исключительным образом. Прекрасно известный вам человек отстранен от обязанностей мэра, против него заведено уголовное дело. В этой ситуации есть некие заинтересованные лица, которые хотели бы, чтобы вы кое‑что рассказали касательно господина мэра, а в частности, его избирательной кампании. Разумеется, вам будет гарантирована полная безопасность. Более того, комбинат, как вы, возможно, знаете, встал, наконец, с колен и работает с прибылью. Так что, ваши акции компании «Омега» превратились из пустых, ничем не обеспеченных бумажек, в довольно серьезное владение…

– А вы, я так понял, перешли на сторону «заинтересованных лиц»?

– Ну, можно сказать и так. Хотя на самом деле..

– Я сейчас. Схожу в туалет.

Я встаю.

– Да – да, конечно, разумеется. А я вот пока…

Я открываю кран, подставляю ладони, брызгаю водой на лицо. Отрываю кусок от бумажного полотенца, вытираюсь, выхожу из туалета. За нашим столиком пусто. На столике – два стакана: мой, почти полный, и Клочкова – наполовину пустой. Лысый чувак что‑то дрочит на гитаре.

Место: Родина

Дата: 29/10/1990

Время: 11:00

Музыка: нет

Над «Туристом» висели серые тучи. Через дорогу, на здании облисполкома, болтался на ветру красный флаг с синей полосой. Я и Саня Мальцев подошли к швейцару Семенычу, толстому, лысому дядьке под пятьдесят. Я сказал:

– Здрасьте, Николай Семеныч. Есть сейчас в гостинице поляки?

– Есть поляки, есть армяне, есть грузины – всякая тварь. Лучше бы их здесь не было. И так уже вывезли все, что можно… Правильно написал Солженицын – надо самим от них всех отделиться, хватит уже кормить… Что, не читали разве? Ничего сейчас молодые не читают, а в «Комсомольской правде» было… «Программа пятьсот дней» называется.

– А в каких номерах поляки живут, не знаете? – спросил Саня.

– Откуда я могу знать? Я к тому, кто в каких номерах, отношения не имею…

Я сунул Семенычу сложенный вчетверо «трульник».

– На пятом этаже посмотрите – пятьсот четвертый, пятьсот третий…

Я кивнул. Мы с Саней прошли полутемный холл, повернули к лифтам. Тетка – администратор молча глянула на нас и отвернулась. На диванах сидели трое армян в кепках и кожаных куртках, на нас они даже не посмотрели.

– Я не пойму, что Семеныч против поляков имеет, или армян, – сказал я. – Если бы не они, то и гостиница была б никому не нужна. И пришлось бы Семенычу не хуи здесь пинать, а вкалывать целый день на заводе. Там бы свой жир он быстро согнал…

Мы с Саней заржали.

Номер поляков был завален коробками и пакетами со значками, резинками для волос, жвачками и шнурками ярких цветов – в основном, ядовито – зеленого и красного. Саня складывал блоки жвачек в рюкзак, я пересчитывал резинки в пакете. Поляки – толстопузые дядьки в вареных джинсах – копались в своем товаре. Одному было лет тридцать, второму – за сорок.

– В общем, сто двадцать пять резинок и тридцать блоков жвачек, – сказал я. – По сколько за штуку?

– Резинка – пентьдесент копеек, жвачка – седемдесент, – ответил старший поляк.

– Вы что, ребята, охуели? Неделю назад брали у ваших – по сорок и шестьдесят…

– Сорок – нема бизнеса.

– Ладно, хер с вами. Давайте хоть по сорок пять и шестьдесят пять.

– Добже. А что еще вам надо? Джинсы, свитера, ангора…

– Нет, не надо.

– «Лакоста», «пирамида»…

– Говорю же – не надо. В «пирамидах» уже полгорода ходит, их даже за сто восемьдесят никому не сдашь.

Место: Прага, Европейский Союз

Дата: 10/11/2006

Время: 11:00

Музыка: New Bomb Turks, альбом «Information Highway Revisited»

Внизу, за окном, останавливается трамвай, тут же – еще один, в другую сторону, к центру. Записанный женский голос объявляет следующую остановку: «Пшишти заставка Увоз». Кладбище через улицу засыпано опавшими листьями. На верхушке холма торчат из желтой листвы несколько крыш и сотовая антенна. Трамваи разъезжаются в разные стороны. Я отхожу от окна, сажусь за компьютер, щелкаю мышью на иконке «аутлука». Три новых письма. Первое – спам на английском, с сабжем «he‑he man, why is your dick so small?: —))»:

«Самая сильная система для укрепления мужских мускулов!

Самый лучший и самый сильный продукт для увеличения твоего члена наконец появился на рынке!

Продукт проверен, проанализирован и одобрен докторами.

Закажи продукт СЕЙЧАС!

Ты можешь это сделать здесь: http://adultpircelesspictures. org

P. S. Если что‑то не сработает, мы гарантируем возврат 100 % денег»

В мусорку.

Второе сообщение – спам на русском: «Продаем образцовых продавцов». Отправитель – «Спиридон Христьянов – Яшкин». «Убиваю» его, не открывая.

Третье письмо – от Женьки:

«От: Евгений КРМ