Домик номер десять (СИ) - Страница 54

— Тогда я прилечу, как думаешь? — вдруг сказала сестра. — Устала ужасно, а у вас там снег…

— Снег, — подтвердила Роза. — А как же занятия Олеси?

— Ну… пропустит один раз.

Что-то и вовсе неожиданное! Уж не случилось ли что с неунывающей Альбиной? Олеся не имела права пропускать занятия, а Альбина не унывала и не была склонна к сантиментам. Высокая, миловидная блондинка родилась, чтобы вызывать восхищение, озарить своим светом человечество. И неплохо справлялась со своей миссией. Откуда желание приехать к родственникам, да еще не в сезон?

— Приезжайте, — кивнула Роза.

И Альбина приехала, вместе с Олесей. Оглушив полусонную базу отдыха и бродящего на свободном выгуле Моню детским радостным смехом. Мама суетилась вокруг внучки, рядом с ней топтался Виктор, предлагая то одно развлечение для малышки, то другое. Были предложены и строительство снежной крепости, и катание на санках, и на ватрушках, даже поездка на склон и оплата услуг инструктора по лыжам.

— Давай, рассказывай! — тем временем, пока родные занимались Олесей, Альбина заявилась в комнату Розы, уселась на диван и уставилась на сестру.

— Что? — опешила Роза.

— Рассказывай все, как есть! Ты, дорогая моя, темнишь, и мне это совсем не нравится!

— Ничего я не темню! — Роза ощетинилась мгновенно, готовая обороняться от липучих вопросов Альбины.

— Ты. Темнишь! — безапелляционно заявила Беляночка. — Он тебе изменил?

— Нет! — Роза аж опешила от такого заявления. Точных гарантий у нее, конечно, не было. Но и думать об этом Роза не думала. К тому же, когда Матвей приезжал он устраивал такие секс-марафоны, что заподозрить его в неверности было невозможно.

Матвей Розенберг темпераментный мужчина, но вряд ли мужчина способен на подобные подвиги без предварительного воздержания. Если Роза хоть что-то понимала в мужской природе, а она понимала. Да и не хотелось об этому думать. Роза и не думала.

— Тогда что? — Альбина сложила руки на коленях и смотрела большими синими глазами на сестру.

И Роза не выдержала, рассказала сестре это «что». Кому, как не ей. Они погодки, они росли вместе, знали тайны, прикрывали шалости, плакали в жилетку, вступались, стояли на своем, жертвовали чем-то, поддерживали, обожали друг друга. Родная сестра — вряд ли у Розы был человек ближе, как ни крути, а не было. Мама — была мамой. Когда-то она оберегала своих девочек, теперь они ее. Матвей — был любимым мужчиной Розы. А Альбина была сестрой. Родной. И это не пустой звук для них обеих.

— Так и знаааала, — пропела Альбина. — Так и знала! Просто так человека Розенбергом не назовут!

Блондинка встала и начала прохаживаться по комнате, как по подиуму. И вроде одежда на ней была самая простая, точно не брендовая, а несла ее и себя Альбина так, что Лагерфельд курил бы от восторга.

— Так и знала! И чего ты молчишь? — уставилась на Розу.

— А что я скажу?

— Что значит «что?»? Ты с ума сошла? Вот это все и выскажи! С какой радости ты впахиваешь на «Русского богатыря» без гарантий? Нашли дуру! Знаешь что, тебе с Поплавским надо поговорить!

— А ничего, что он тебя нагрел на квартиру?

— А ничего! Сама дура, надо было смотреть, что подписываю и когда! А теперь из тебя, выходит, идиотку делают… Поплавский сволочь, конечно, но дело свое знает.

- Вообще-то, я говорила, — Роза вздохнула. — Не злишься?

— С ума сошла? Ты интересы свои защищаешь! Не злюсь, конечно! И что сказал господин Поплавский? — «Поплавский» Альбина пропела.

— Вот это все и сказал. Спортивная база будет принадлежать «Русскому богатырю», а владелец — Михаил Розенберг, а не Матвей, хоть он продает квартиру, чтобы выкупить целиком участок. Он там не жил никогда, дом элитный, я рассказывала тебе, купил давно, на стадии строительства, на призовые еще. Получается, что Матвей вкладывает средства, я тоже выкупаю участок между рекой и базой. Мне он все равно нужен, на будущее пригодится, думаю. А официально — официально! — все это принадлежит «Русскому богатырю». Братья-то между собой разберутся как-нибудь, а я, получается, впахиваю вообще без гарантий! Даже в браке это не было бы совместно нажитым имуществом, а так и вовсе! Вроде и выгодно, а с другой стороны — кривенькая для меня схема. Со всех сторон это выгодно, план — шоколадный! — Роза громко чмокнула пальцы, жестом показывая «шоколадность» будущих прибылей. — Только если мы разбежимся с Матвеем — я останусь ни с чем! Одно честное слово…

— Давай-ка скажи все это Матвею Розенбергу и даже не думай и пальцем пошевелить, пока гарантий от него не получишь. Нормальных. Юридически оформленных.

— Я не знааааююю, — Роза захныкала. — Я уже один раз едва не потеряла Матвея из-за гарантий и сомнений.

— Так! Нечего за мужика держаться, будь он хоть триста раз Матвеем Розенбергом! — вскочила Альбина. — Соберись давай! А то, честное слово, я сама все скажу! Вот говорила я, говорила, не назовут человека просто так Розенбергом!

— Ты говорила «держись руками и ногами», вообще-то, — съязвила Роза. — Вот я и держусь, — натужно засмеялась.

— И как? — Альбина внимательно посмотрела на сестру, нагнула голову, разглядывая, словно видела впервые. Роза знала, что видно Альбине. Черные джинсы, красная футболка, волосы, собранные в хвост, ничего особенного.

— И что-то мне не нравится, — призналась, наконец, Роза. — Не могу я держаться руками и ногами… — вздохнула. — Я, наверное, вообще для этой вашей безоглядной любви не приспособлена.

— Ну и отлично, — Альбина ткнула телефон, загорелся экран. — Сейчас купим тебе билет, пора разобраться с этим вопросом! Два с половиной месяца ты поработала на благо Розенбергов, достаточно, я считаю.

Розалия Иванова помолчала, а потом согласилась с сестрой. Собственно, Альбина озвучила мысли и сомнения Розы. Любовь — прекрасное чувство, красивое. Не просто так его воспевают из века в век. Только эту любовь на хлеб не намажешь, да и хлеб на нее не купишь. И молчать, когда видишь, как тебя используют, тоже смысла нет. Лучше уж потерять эту самую неземную любовь, чем несколько лет жизни и, тем более, деньги, которые Розе не лишние. У нее еще кредит, и не один.

Спустя несколько часов Роза вышла из терминала Санкт-Петербурга, приехала в квартиру, в которой теперь жили Альбина с Олесей, и села ждать начала рабочего дня, чтобы прийти в спортивный клуб «Русский богатырь» и встретиться там со старшим тренером и руководителем.

У дверей кабинета Матвея ее встретила Риточка, как и в прошлый раз, она была в черных брюках и тапочках с помпонами, только блузочка в это раз была с другим принтом, таким же милым, как с песиками — в этот раз котята.

— Я сообщу, — встрепенулась Рита и развернулась обратно в кабинет.

— Не стоит, — Роза была не выспавшаяся, к тому же не в духе. Ответить дружелюбно ни в чем не повинной Рите не получилось.

Сотни сомнений разрывали голову и сердце Розы. С одной стороны, совсем не хотелось думать обо всех этих юридических нюансах, формах собственности, правах, обязанностях и статусе. С другой — а как не думать? Как? Что она знала о Матвее Розенберге, по большому счету? Один раз видела его семью, тогда мама близнецов очевидно не одобрила выбор сына. Была не в плохих отношениях с его братом, но вот Михаила-то она знала еще меньше! А если это вообще его схема, Мишина, не просто так Альбина фырчит, как кошка на ледяную воду, когда Роза говорит о Мише.

— Рит, — раздраженно проговорил Матвей, не поднимая глаз от бумаг на столе. — Что еще?

Клуб был пустым, занятий еще не было, не сновали ученики, не пришли тренера и администратор, странным было и присутствие секретаря. Видимо, какие-то дни у Риты были полными рабочими. Роза не интересовалась графиком секретаря спортивного клуба «Русский богатырь», но сейчас и этот факт казался ей подозрительным и наводящим на мысли.

— Это не Рита, — Роза на мгновение нерешительно замерла на пороге.

— Лягушонок!

Матвей быстро поднялся, улыбаясь так, как умел только он. С ног сшибающей смесью детскости, налетом наивности и неприкрытой похоти. Улыбкой грешной, как шоколадный торт, в три часа ночи поданный на животе полуголого стриптизера.