Домашний фронт - Страница 18

– Можно присесть? – спросила Джолин.

Девочка молча кивнула и слегка подвинулась, освобождая место. Джолин с Лулу сели рядом. Джолин очень хотелось сломать лед, но она знала, что Бетси сама должна сделать первый шаг, и поэтому терпеливо ждала, молча гладя волосы Лулу.

– Матери не должны бросать своих детей, – наконец произнесла Бетси.

– Нет. – Джолин казалось, что эти слова пронзают ее сердце, словно острый нож. – Не должны. Мне очень жаль, малыш. Правда.

– А что, если ты откажешься?

– Меня отдадут под трибунал и посадят в тюрьму.

– По крайней мере, ты будешь жива.

Джолин посмотрела на дочь. Вот он, страх, скрывающийся под подростковой агрессией.

– Моя обязанность как матери – быть с тобой, оберегать тебя, помогать расти.

– Именно об этом я и говорю.

– Но еще я должна воспитывать тебя как личность на собственном примере. Какой пример я тебе подам, если откажусь от своих обязательств? Если проявлю трусость, опозорю себя? Дав клятву, ты обязан ее исполнить, несмотря на страх, боль и страдания. Я дала клятву много лет назад, а теперь пришла пора держать слово, даже если мое сердце разрывается от одной мысли о разлуке с тобой и Лулу, а оно и правда разрывается.

Джолин глотала слезы. Никогда в жизни она так не страдала, даже услышав от Майкла, что он ее больше не любит. Но нужно объяснить дочери, Бетси должна ее понять.

– Ты выросла в любви и безопасности и не знаешь, что такое настоящее одиночество. Когда я поступила на службу в армию, у меня ничего не было. Ничего. И никого. Я была одна в этом мире. А теперь я нужна своим друзьям – Тэми, Смитти, Джейми. И остальной команде. Я должна быть там ради них. И я нужна нашей стране. Я понимаю, что ты еще слишком юна для всего этого, но я верю, что помогаю безопасности Америки. Правда. И я должна сдержать клятву. Ты можешь меня понять?

Глаза Бетси наполнились слезами. Нижняя губа предательски задрожала.

– Ты мне нужна, – прошептала она.

– Знаю, – ответила Джолин. – И ты мне нужна, детка. Так нужна… – Голос сорвался, и ей с трудом удалось сглотнуть ком в горле. – Но мы будем говорить по телефону, обмениваться электронными письмами и даже писать настоящие письма, как в старые добрые времена. Ты не заметишь, как пройдет время, и я вернусь.

Лулу потянула ее за рукав.

– Ты вернешься раньше, чем я пойду в школу?

Джолин закрыла глаза: «Боже, дай мне силы!»

– Мама? – Голос Лулу дрожал.

– Нет, – наконец собралась с духом Джолин. – К школе не успею. Но папа будет дома и…

Лулу заплакала.

Майкл сидел на диване и смотрел на мать. Он видел тревогу в ее глазах, видел непроизнесенный вопрос. Мила недоумевала, почему он остался здесь, предоставив Джолин одной объясняться с дочерьми.

Мила смерила сына долгим, испытующим взглядом, затем вышла из гостиной, но быстро вернулась с чашкой кофе и полной тарелкой пахлавы. Ну, конечно. Еда. Универсальное средство.

Поставив чашку и тарелку на столик перед Майклом, она села рядом на диван и положила руку ему на колено.

– В моей молодости война была ужасным временем для Греции. Отец, дядя, двоюродные братья – все ушли воевать. Многие не вернулись. Но семья держалась, и всех нас объединяла вера.

Майкл кивнул. Рассказы матери он слышал с детства. Вторая мировая война всегда казалась ему далекой и непонятной; теперь же он думал о родственниках, погибших от рук врага. Раньше это были лишь имена в книге. Не отдавая себе отчета, он протянул руку, взял кусок пахлавы и откусил. Господи, как ему не хватало отца!

– Я перееду к вам и позабочусь о девочках.

– Нет, мама. У нас нет свободной спальни, а на тебе еще магазин. Я кого-нибудь найму.

– Ни за что. Я не позволю, чтобы моих внучек воспитывали чужие люди. Я сама найму кого-нибудь в магазин на неполный рабочий день.

– Магазину это не по карману.

– Нет, но мне по карману. В рабочие дни буду приезжать к тебе после обеда, когда закончатся занятия в школе. Заберу Лулу и встречу Бетси с автобуса. Все будет хорошо. Можешь на меня рассчитывать.

– Каждый день, мама? Это большой труд.

– А я не маленькая женщина, как ты, наверное, заметил, – улыбнулась Мила. – Я хочу тебе помочь, Майкл. Не отказывайся.

Он не знал, что сказать, до него еще не дошло, как изменился его мир.

– Но все это детали, главное в другом. – Она посмотрела на сына. – Теперь ты должен быть с Джолин, убедить, что с детьми все будет хорошо.

– А с ними все будет хорошо?

– Ты не о детях должен теперь беспокоиться, Майкл. Их время еще придет.

– А Джо? С ней тоже все будет хорошо?

– Она же львица, наша Джолин.

В ответ Майкл лишь кивнул.

– Ты уже разочаровываешь ее. Твой отец был точно таким же, да упокоит Господь его душу. Эгоистичным. Пора тебе посмотреть дальше своего носа. – Она погладила его по щеке, как часто делала, когда он был мальчишкой. – Ты должен ею гордиться, Майкл.

Он знал, что от него ждут: чтобы он кивнул и сказал, что гордится своей женой. Но не смог себя заставить.

– Я сделаю все необходимое, – сказал Майкл, прекрасно понимая, что разочаровывает мать.

Скольких еще людей ему предстоит разочаровать, прежде чем все это закончится.

В выходные дни Майкл словно наблюдал за своей жизнью со стороны. Бетси то злилась, то становилась необыкновенно ласковой. Лулу совсем растерялась и пришла в такое возбуждение, что плакала по любому поводу. Майкл был не в силах этого вынести, не в силах видеть страдание в глазах дочерей, но Джолин проявила себя настоящим солдатом, стойким, как закаленная сталь. Он видел, как нежно и ласково она обращается с дочерьми; позволяя себе проявлять чувства только в их отсутствие. Тогда ее зеленые глаза наполнялись слезами, и она отворачиваясь, смахивая влагу тыльной стороной руки.

Час назад Джолин уложила детей спать. Майкл – Господи, прости его – не стал ей помогать.

Теперь он стоял в гостиной перед камином. Яркие языки пламени, синие и оранжевые, плясали над пирамидой дров, распространяя волны тепла, но Майкл никак не мог согреться. У него зуб на зуб не попадал.

Он оглянулся на кухню. В окне над мойкой был виден залитый лунным светом залив.

– Заснули. – Джолин вошла в гостиную. – Теперь мы можем поговорить.

Майкл хотел сказать, что не желает больше об этом говорить, не хочет ничего обсуждать, что с него хватит. Он понимал, что ведет себя эгоистично и подло, но злился, что его бросили тут, как Мистера мамочку[7]. Признаться в этом Майкл не мог. Он выглядел бы полным идиотом, сказав, что вовсе не рад неожиданно свалившимся на него обязанностям и не уверен, сможет ли с ними справиться. Как ему совместить руководство юридической фирмой из шести человек, защиту клиентов и повседневную заботу о детях? Отвозить девочек в школу. Еда. Стирка. Домашние задания.

От одной мысли об этом голова у него шла кругом.

– Как, черт возьми, я со всем этим справлюсь? – спросил он, поворачиваясь к Джолин. – У меня работа.

– Мама тебе поможет. Она сказала, что наймет кого-нибудь в магазин, и это здорово. Я не хочу, чтобы за девочками присматривала няня, они будут бояться и смущаться. Особенно Бетси. У нее трудный возраст, а дети в этом возрасте бывают очень жестокими. Ты им нужен, Майкл. Обеим. Ты должен быть с ними, по-настоящему. Я хочу…

– Ты хочешь! – Эта фраза истощила его терпение. – Потрясающе, Джо! Ведь это ты нас бросаешь, но не раньше чем оставишь инструкции, как мне справляться со всеми этими вещами.

– Не с вещами, Майкл. С нашими детьми.

Он услышал, как дрогнул голос Джолин, и понял, как глубоко ранил ее. Совсем недавно он бы повернулся к ней, обнял и извинился. Теперь же он просто стоял посреди комнаты, опустив голову, и тупо смотрел на поцарапанный паркет у себя под ногами. Эхо непроизнесенного слова – развод – висело в воздухе, словно дым.