Домашний фронт - Страница 10

– Мама! – Бетси влетела в кухню. – Где моя оранжевая толстовка с капюшоном? Мне она нужна!

Следом за ней вбежала сонная Лулу, таща за собой желтое одеяло.

– Толстовка, толстовка…

– Заткнись! – взвизгнула Бетси.

Личико Лулу сморщилось. Шаркая ногами, она подошла к кухонному столу и взобралась на свой стульчик.

– Я постирала твою любимую толстовку, – сказала Джолин. – Знала, что ты захочешь ее надеть.

– Ага, – с облечением выдохнула Бетси, немного успокаиваясь.

– Попроси прощения у сестры, – сказал Майкл, не отходя от стола.

Бетси пробормотала слова извинения, а Джолин отправилась за толстовкой – это был подарок Майкла, который дочь считала своим талисманом. Джолин знала, что здесь есть связь: между личностью подарившего и приписываемой вещи магией. Дочь нуждалась во внимании отца, но иногда ей приходилось довольствоваться лишь толстовкой с капюшоном.

Бетси выхватила ярко-оранжевую толстовку из рук Джолин и сразу же надела.

От Джолин не укрылось состояние девочки – бледная, с трясущимися руками. Она перевела взгляд на Майкла, проверить, заметил ли он, но муж снова уткнулся в газету. Он вроде бы присутствовал, но был совершенно закрыт для остальных. Интересно, как давно это началось?

Бетси подошла к столу и села.

Джолин похлопала дочь по плечу:

– Ты, конечно, волнуешься перед соревнованиями. Но я говорила с твоим тренером, и он сказал…

– Ты говорила с тренером?

Джолин умолкла и отдернула руку. Определенно, она опять оплошала.

– Он сказал, что на тренировках у тебя здорово получается.

– Ушам своим не верю. – Бетси покачала головой и уставилась на оладьи у себя на тарелке – с глазами из черники и ртом из сиропа.

– Эй, я хочу оладьи! – закричала Лулу, недовольная тем, что перестала быть центром внимания.

– Волноваться – это естественно, Бетс, – сказала Джолин. – Но я видела, как ты бегаешь. Ты лучший спринтер в команде.

Бетси подняла на нее глаза.

– Ты это говоришь, потому что ты моя мама. Вроде как такое правило.

– Единственное мое правило – любить тебя, – ответила Джолин. – Что я и делаю. И я горжусь тобой, Бетси. Что-то пытаться сделать в жизни, рисковать – это страшно. Я горжусь, что ты пытаешься. Мы все гордимся, – с нажимом прибавила она.

Ее слова были предназначены Майклу, который стоял у разделочного стола и читал газету. За его спиной на стене висел календарь Джолин, где были отмечены все дела на неделю, все места, которые ей следовало посетить. На сегодняшнем дне имелась ярко-красная надпись: «СОРЕВНОВАНИЯ ПО ЛЕГКОЙ АТЛЕТИКЕ».

Бетси проследила за взглядом матери.

– Ты придешь, папа? Начало в половине четвертого.

Ожидание ответа показалось Джолин бесконечным. Сколько длилось молчание? Секунду? Минуту? Джолин молилась, чтобы Майкл посмотрел на дочь, ласково улыбнулся, пообещал прийти.

– Майкл! – резко произнесла она. Джолин понимала, какое место в жизни мужа занимает работа, уважала его преданность делу и поэтому нечасто просила присутствовать на семейных мероприятиях, но сегодняшние соревнования были очень важны.

– Что? – Он поднял голову, раздраженный ее тоном.

– Бетси напоминает тебе о соревнованиях. Сегодня в половине четвертого.

– Да, конечно. – Майкл отложил газету, и на его лице наконец-то появилась знаменитая улыбка, буквально сбивавшая с ног многих женщин, в том числе и Джолин. Улыбка всей своей силой обрушилась на Бетси; красивое лицо Майкла светилось добротой. – Разве я могу забыть о таком важном дне для моей принцессы?

Личико девочки расцвело в улыбке, открывшей брекеты и два ряда крупных, неровных зубов.

Майкл подошел к столу, наклонился, поцеловал макушку Бетси, взъерошил черные волосы Лулу и двинулся к двери, на ходу взяв пальто со спинки стула и портфель с кафельной столешницы.

– Знаешь… – Бетси буквально расцвела от его внимания.

Майкл вышел из дома, и дверь захлопнулась за ним, оборвав Бетси на полуслове.

– Он тебя не слышит, – сказала Джолин. – Ты же знаешь, как это бывает, когда папа торопится на паром.

– Ему не мешало бы проверить слух, – буркнула Бетси, отодвигая тарелку.

Майкл стоял у окна своего кабинета и смотрел на улицу. В этот холодный, серый день Сиэтл словно бурлил под тяжестью низких облаков. Пелена дождя мешала смотреть, смягчала резкие контуры небоскребов. Далеко внизу посыльные на велосипедах сновали среди машин, словно колибри.

За спиной раздался звонок интеркома.

Майкл вернулся к столу и ответил на вызов.

– Привет, Энн. Что случилось?

– Звонит мистер Эдвард Келлер.

– Мы знакомы?

– Насколько я знаю, нет. Он говорит, это срочно.

– Соедини.

Майкл сел за стол. Срочные звонки от незнакомцев – неотъемлемая часть работы защитника на уголовных процессах.

Зазвонил телефон, и Майкл снял трубку.

– Майкл Заркадес, – представился он.

– Спасибо, что ответили на звонок, мистер Заркадес. Насколько я понимаю, суд назначил вас адвокатом моего сына.

– Как зовут вашего сына?

– Кит Келлер. Его арестовали за убийство жены.

Дело, которое судья Раньон поручил Биллу.

– Понятно, мистер Келлер. Я как раз собирался ознакомиться с существом дела. – Майкл порылся в груде бумаг на столе, с трудом отыскав нужную папку. – Да, конечно. Сегодня в два часа у меня встреча с вашим сыном.

В два часа. Черт!

Соревнования по легкой атлетике.

– Я волнуюсь за него, сэр. Он не хочет со мной разговаривать. Если вы не возражаете, мне хотелось бы приехать и поговорить с вами. Вы должны знать, что он хороший парень.

И, несмотря на это, убийца.

– Я уверен, что нам нужно поговорить, мистер Келлер, – сказал Майкл. – Но сначала я должен увидеться с клиентом. Вы оставили секретарю свой номер телефона?

– Да.

– Хорошо.

– Мистер Заркадес, Кит хороший парень. Я не знаю, почему он это сделал.

Майкл предпочел бы не слышать последней фразы.

– Я вам перезвоню, мистер Келлер. Спасибо.

Майкл положил трубку на рычаг и посмотрел на часы. 12:27. Он совсем забыл об этой встрече с Келлером – ее следовало отменить из-за соревнований дочери.

Можно и отменить. Или приехать пораньше. Вряд ли Келлер так уж занят.

Майкл снова взглянул на часы. Если не терять времени, то в 12:45 он будет в тюрьме, поговорит с новым клиентом и успеет на паром в 2:05.

Комната для свиданий в тюрьме округа Кинг была сырой и мрачной. Никакого полупрозрачного зеркала на стене. Вместо него пара зеленых погнутых светильников над деревянным, исцарапанным за долгие годы столом и маленькая металлическая урна в углу. Ничего, что можно использовать в качестве оружия. Ножки стола прикручены к цементному полу.

Майкл сел напротив нового клиента, Кита Келлера. Это был молодой человек с коротко постриженными светлыми волосами и телосложением, указывавшим либо на использование стероидов, либо на увлечение тяжелой атлетикой. Скулы резко выделялись на его лице, губы выглядели так, словно он их безжалостно искусал.

Часы на стене бесстрастно отмеривали минуты, прошедшие в молчании.

А если точнее, не совсем в молчании.

Кит сидел неподвижно, как камень; его глаза были пугающе пустыми.

Они с Майклом сидели здесь вдвоем уже тридцать пять минут. Кит не произнес ни слова, только громко и хрипло дышал.

Майкл снова посмотрел на часы – 1:21. А затем перевел взгляд на документы, лежавшие перед ним на деревянном столе. До сих пор у него был лишь протокол ареста, но его явно недостаточно, чтобы строить защиту. Согласно сообщению полиции, Кит впал в неистовство и стрелял во все подряд, пока соседи не обратились за помощью. Когда прибыла полиция, Кит забаррикадировался в доме, где провел несколько часов. В какой-то момент он – предположительно – выстрелил жене в голову. В рапорте указывалось, что Кит угрожал убить себя, но отряд полицейского спецназа сумел его захватить и обезвредить.