Дом за поселком (сборник) - Страница 3

Ганди фантазировал, а Лиля записывала. Время от времени она взрывалась от хохота. Смехом Лиля отвечала на точность. Смешно, когда узнаваемо. А узнаваемо – когда правда. Правда, пропущенная через иронию, вызывала в Лиле восторг.

Ганди вставал со своего места, начинал проигрывать какие-то сцены. Лиля смотрела с восхищением, а он от этих взглядов заряжался дополнительной энергией и становился гениален.

Лиля осознавала: перед ней настоящий талант, многокаратный бриллиант.

Лиле казалось, что без него она уже не сможет работать.

Талант все преображал. Ганди становился красивым, буквально гений чистый красоты. Лиля мысленно падала перед ним ниц, как раба перед фараоном. Он мог пнуть ее сапогом в бок или в лицо, и это было бы счастье. Прикосновение божества.

Ганди – Шурик нового периода. Лиля влюбилась. Ганди оставался равнодушен, и это создавало непреодолимую пропасть. Кто он и кто она?

Лиля сошла с ума. Она думала только о нем, и больше в ней ничего не помещалось. В ее душе не было места ни для семьи, ни для дочки, ни для самой себя. Только Ганди.

Ромочка все это видел и чувствовал – и буквально замерз от ужаса потери. Но молчал. А что тут скажешь? Выжидал.

Ромочка на фоне Ганди как ручеек в сравнении с озером Байкал. И даже меньше. Ромочки просто нет. Он растворился. Стал прозрачен. Лиля смотрела сквозь него и видела перед собой только одного Ганди.

Объективно Ромочка красивее, чем Ганди. Ромочка – стройный, как артист балета, прямой, как стрелочка. А Ганди похож на кота, которого поставили на задние лапы. Зад слегка отклячен.

Лицо у Ганди абсолютно кошачье: высокие скулы, таинственные глаза. Наверное, при прежнем рождении Ганди был котом или пантерой. А может, даже тигром – сильным и опасным.

Ганди – близкий и чужой. О! Могущество мужчины, не идущего в руки.

Однажды Ганди позвал Лилю в кино. С какой стати? Он готовился к собственной картине и искал актрису.

Работа с Лилей – это так… халтура, заработок. Главное для Ганди – свой будущий фильм, его самовыражение. Его неповторимое «я». А Лиля с ее сценарием – просто заполнение паузы. Десять дней доработки, и страница жизни переворачивается, превращается в прошлое.

Ганди хотел посмотреть актрису. Идти в кино одному было скучно. С женой он никуда не ходил, а она и не стремилась. Спрашивается – почему? Ответ прост: ее муж пил. В медицине это называется «зависимость». Ганди (кстати, его настоящее имя было Геннадий) зависел от спиртного больше, чем ото всего остального, и от женщины в том числе. Зеленый змий – вот главный соблазн.

Семья скрывала этот порок, но все тайное становится явным. Шила в мешке не утаишь – так гласит народная мудрость. А народ знает, что говорит.

Зависимость Ганди наряду с большим неудобством несла в себе и позитивное начало, а именно: являлось прочным союзником жены, гарантом их брака. Пьющий мужик – бракованный товар, как помидор с гнилым боком. Куда его приспособить? Разве только в борщ.

Лиля ничего этого не знала. Откуда? При ней он не напивался. Просто был мрачен. Его мучила предалкогольная депрессия. Эту депрессию Лиля принимала за недоступность. А если бы даже и знала, она простила бы ему все. Сколь тяжелые достоинства, столь тяжелые недостатки.

У каждого из действующих лиц была своя жизнь.

Жена была погружена в семилетнего сына, больше ее ничего не интересовало. Своего мужа она знала как облупленного. Ей не надо было его завоевывать и отвоевывать.

Ганди был погружен в профессию.

Лиля – в Ганди.

Встретились возле кинотеатра. На Ганди был светлый габардиновый плащ. Лиля ослепла от его красоты. Искренне спросила:

– А почему вы позвали меня? У вас должна быть фотомодель…

– Я тебя не как фитюльку пригласил, а как представителя литературных кругов.

Прошли в зал. Сели. Лиля косит глазом в его сторону. Он рядом – и при этом далек и мрачен. Его мучает предалкогольная депрессия.

– Вы на что-то сердитесь? – проверила Лиля.

– Нет. С какой стати?

– Вы напряжены.

– Я побаиваюсь, – сознался Ганди.

Лиля неожиданно для себя обнимает его за шею и начинает целовать в ухо, в голову. Голова жесткая, как ей и положено. Кость. Он щурится, как будто на него падают холодные капли.

Свет гаснет. Лиля садится прямо, чтобы не мешать Ганди. Но все меняется вокруг. Жизнь меняется. Внутри Лили звучит музыка, хорал. И вся она – музыка.

Подкатило лето. Семья Ганди уехала к морю. Жена Ганди планировала прогреть ребенка на южном солнце. Меж тем у Ганди день рождения. Он приглашает гостей.

Лиля помогает накрыть стол. Потом сидит среди приглашенных. Гости – режиссеры, актеры, люди класса «А». Они прекрасно знают семью Ганди, его жену и не совсем понимают: что здесь делает эта молодая сценаристка, принаряженная и причесанная? Что она здесь забыла и как не стыдно? А Лиля смотрит победным взором как ни в чем не бывало. Фараон пригласил ее в ближний круг. Какие еще могут быть сомнения? Никаких. Только почет и высокая самооценка.

Ганди пьет и напивается. Начинает танцевать. Танцует плохо. Не умеет. И фигура не соответствует.

Лиля легко прощает этот недостаток. Что-то человек может не уметь. Ему дано так много: он создает свой мир, как Господь Бог. Создает из ничего, с чистого листа. Большой взрыв – и вот на страницах целая вселенная. Кто еще так может?

За столом – творцы. Казалось бы, все немножко боги, но никто не догоняет Ганди. Ни у кого нет таких глаз, такого голоса, такого волшебного запаха. От Ганди пахнет дождем и радугой. Чем еще может пахнуть Господь Бог?

Потом все расходятся, а Лиля остается. Она укладывает его на узкую кушетку. И сама ложится рядом.

Почему кушетка? В доме много широких кроватей. Просто Ганди привык к кушетке.

Лиля ложится рядом. Тесно, как в поезде на боковой полке. И ничего не происходит, потому что Ганди пьяный и не соображает: где он? с кем? кто рядом?

А Лиля умирает от счастья. Он вытянулся во всю длину. Горячий. Благоуханный. Его можно касаться губами. Можно обнять и вознестись на седьмое небо.

И она обнимает и возносится. А дома никто не спит. Ромочка сходит с ума. Куда делась Лиля? Может быть, ее сбила машина? Может быть, она умирает в больнице? Никогда не было такого, чтобы она ушла и пропала. Сволочь, и больше никто.

За окном светает. Лиля понимает, что она сволочь, и больше никто.

Поднялась с грешного ложа. Можно сказать, безгрешного, но тем не менее – грешного, потому что она не думала о других, а только о себе и своем чувстве.

Если бы Ганди проснулся и сказал: «Останься со мной навсегда», тогда можно было бы не двоиться, жить в одной реальности, а не в двух, как сейчас. Но Ганди ничего не сказал и не собирался. Он вообще забыл: что было накануне. Запой, как цунами, захлестывал мозги.

Лиля ушла от него рано утром. Оставила записку: «Возлюбленный, как никакой другой возлюбленным уж быть не может».

Это были слова Бунина, но они в точности совпадали с ее чувствами. Иначе не скажешь.

Вода камень точит. Ганди привык к ее блестящим глазам, к ее восхищенному громкому смеху. Этот смех означал: гениально! Когда кто-то в тебя верит, ты и сам начинаешь верить в себя. А это необходимо творческому человеку, тем более пьющему, неуверенному в завтрашнем дне.

Лиля буквально заболела Ганди. Она засыпала и просыпалась с его именем. Раньше ей казалось, что это фигура речи, но оказывается, так и есть на самом деле.

Вокруг нее шла жизнь семьи, росла дочка, но Лиля не присутствовала в жизни близких.

Любовь – это болезнь. Ненормальное состояние организма. И как всякая болезнь, видоизменяет поведение.

Лиля часто плакала без причины. Иногда начинала плакать в своем доме во время ужина, а Ромочка смотрел в окно и делал вид, что ничего не происходит. Он боялся задавать вопросы. Точнее, он боялся ответов Лили, после которых ему ничего не останется, как только встать и уйти.