Дом Ветра (СИ) - Страница 172

Он смог войти в комнату и осмотреться через несколько минут, вся библиотека была залита светом.

— Меня зовут Джозеф Питерсон, я фармацевт, — начал он.

Диана повернулась к нему, эта немолодая женщина была прекрасна, ее лицо было гладким, обрамленным каштановыми упругими локонами, такие прически носили в роскошные джазовые двадцатые, ее зеленые глаза наполнились страхом. Она глубоко вздохнула, на этот вздох обернулся Виктор. И замер. За долгую жизнь он столько всего повидал, но никогда не видел себя в молодости. Этот молодой человек был так похож на его Гарри, на его единственного внука.

— Вы? — выдавил он из себя. — Кто вы?

— Возьмите это письмо, — Джозеф протянул пожелтевшую страницу.

Виктор пробежался по строкам, узнавая почерк Армана МакОллы. Диана испуганно смотрела на мужа, получая из дрожащих пальцев супруга письмо.

— Я не могу в это верить, — пролепетала Диана. — Я просто не могу поверить, что Флер так подло могла поступить с сыном. Какая же она мать после этого?

— А я еще ратовал за этот брак! — Виктор сжал кулаки. — Ты знаешь, Диана, какая она мать? То, что она сделала с Бетти и Алисой просто невообразимо. Но они его родители. Неужели ты не был у Роберта?

— Я не смог, — ответил Джозеф. — Неужели вы просто так верите мне?! — вспылил Джозеф, это хладнокровие выводило его из себя.

— Да, — проронил Виктор. — Ты похож на меня и на Гарри. В тебе что-то есть и от Джейсона, твоего другого деда.

— Я пришел не для того, чтобы стать частью этой семьи, а чтобы бросить вам обвинения, но я не могу это сделать, — Джозеф опустился перед Дианой на колени, он спрятал свое лицо у нее на коленях.

— Мы Лейтоны, — произнесла Диана. — Мы все одна семья.

***

Апрель 1982.

С тех пор, как Джозеф вошел в эту семью, прошло не так много времени, но он уже сдружился со всеми ними. Флер позорно бежала в Штаты, так и не поговорив с ним, так и не попросив у него прощения за все эти годы одиночества и обмана. Она уехала, но лучше не стало никому. Роберт пил, и в свои восемнадцать по настоянию Джорджа и Виктора Джозеф стал правой рукой деда.

Джозеф понимал дядю и деда: все семья имела проценты от дохода на банковских счетах, и никто не хотел, чтобы их пустили по миру. Только восемьдесят процентов принадлежали Виктору и Роберту, а остальное — другим акционерам. Роберт, с которым парень поначалу был настороже, оказался не так и уж плох, а потом у них появились общие интересы на работе. Джозеф молил Бетти помириться с отцом, но та была непреклонна. Именно с Бетти ему было проще всех общаться, иногда он даже жалел, что она его сестра, и он не может приударить за ней, но и Фредди тоже ему нравился. Еще ему нравилась компания Гарри, с ним они много проводили времени, оба врача по призванию. Гарри — главный хирург, он — студент-медик, женщины так и млели, когда они появлялись вместе. Только Гарри был женат и влюблен по уши в Холли, а Джозеф искал чего-то стоящего и примерял на себя каждую девушку, как новый пиджак.

Дженни относилась к нему как милому младшему братишке, он знал о том, что за внешнем спокойствием их брака скрывается ее несчастное сердце. Джозеф видел, как влюблено она смотрела на Роджера Томпсона, и уговаривал ее подать на развод, но девушка сомневалась в Роджере и боялась.

Флора, его ровесница, подружка, они много чего делали вместе, но она никогда не жаловалась на свои трудности. Только один раз ее прорвало, и она проронила, что за все эти месяцы она не была по-настоящему счастлива, и поведала о своем Ричарде.

Но больше всех он мог говорить с М-Джейн, которая никогда не боялась ни правды, ни своих слов, только одного — потерять своего Антонио. Джозеф отмечал, прошлое Сержа его не отпускало, и это разбивало М-Джейн сердце.

Ироничная судьба, часто размышлял Джозеф, с виду вся их жизнь красива, но внутри один сплошной обман. Они все страдали и чего-то не получали. Все жили, словно на вулкане. Все также прохладно они смотрели на старшее поколение, а старшие думали, что все они медленно падают вниз.

Все менялось, ничто не стояло на месте, и тем более они. Если любишь, готовься страдать, если мечтаешь, готовься падать.

***

Лето 1982.

На месяц лета Гарри и Холли решили поехать в Монтре, к Бетти. Гарри нравился ее дом, где было хорошо им вдвоем, и Энтони с Луисом скользили, как угорелые, по мраморным полам. Но еще он взял с собой Флору, которая окончила школу. Холли посчитала, что юной девушке необходимо развеяться. После расставания с Ричардом ее спасли от себя самой братья и сестры; отец говорил, что они ничего не знают о настоящей жизни, но зато они куда больше него знали Флору. Если бы не они, то она бы пропала, ее охватила бы депрессия, и даже ее мать-психолог не смогла бы ей помочь. Хотя и у самой Элеоноры были сложности в жизни (ее давний друг Берти умер), и она осталась наедине со своими мыслями и ненавистью к Марку. Флора все это знала, поэтому поступила на исторический факультет назло отцу. Он даже не смог отказать Гарри, которому было еще сложнее, он попал, словно в западню, но поступить, как подонок, не смог. Просматривая газеты, Холли, как обычно, читала Гарри все подряд, даже при Флоре она не могла отказаться от их общей привычки — читать и при этом намазывать друг для друга тосты джемом.

— Вчера умерла бродвейская актриса Офелия Майлз, — Гарри замер: когда-то они встречались. Офелия была так молода... Она умерла от малокровия, успев подарить мужу дочь.

— Холли, милая, я пройдусь один, — она пожала плечами, не понимая его внезапную смену настроения.

Он встал, поцеловав жену в губы и сестру в щеку, вышел на улицу вдохнуть свежего воздуха. Он дошел до дома, где жила семья Офелии, он даже не знал, что им сказать. Сказать, что сожалеет? Что не попытался сложить с ней свою жизнь? Но тогда у него не было бы Холли и близнецов, не было бы того счастья. Почему он сожалеет? Он постучался, открыл дверь, по всей видимости, Джерри, муж покойной. Он как-то оживился, когда увидел Гарри, точно хотел врезать ему. Джерри действительно накинулся на Лейтона, едва тот переступил порог.

— Чертов ублюдок, она всю жизнь любила тебя! Она даже ребенка от тебя родила, — вывернувшись, Гарри непонимающе посмотрел на собеседника.

— Что вы сказали? — в ту ночь, когда она призналась ему в любви, а он ответил, что ему жаль, она знала, на что шла.

Раз он не захотел с ней остаться, женщина решила пойти на авантюру и родить от любимого человека ребенка. Это была его дочь, которая никому была здесь не нужна: ни ее мужу, ни ее отцу. Когда все узнали перед ее смертью об этом, даже горе не смогло их сплотить.

Гарри шел до дому, смутно думая о той жизни, что могла быть. Хотя чего тогда Офелия от него хотела? Ему было всего двадцать три, он только начинал работать, только начал добиваться чего-то, поэтому так долго тянул с их с Холли свадьбой, хотя и любил ее до безумия. Ну, почему она ничего ему не сказала? Теперь восьмилетнюю девочку, которая стала изгоем, должны были принять члены его семьи. Как к этому всему отнесется Холли? Как бы там ни было, бросить ребенка он не мог.

Холли пришла домой вечером, когда Гарри и Флора готовили на кухне. Последняя дипломатично взяла тарелку с собой, забрала детей и ушла с ними наверх.

— Нам надо поговорить, — Гарри посадил Холли на диван в столовой, его колотило: как же тяжело было все это сказать ей, особенно когда не знаешь, что она ответит. — Я ушел сегодня утром...

— Ты расстроился из-за той заметки, ты знал эту актрису? — он отвел взгляд, унимая сердцебиение.

— Да, знал, — он встал. — Она была моей любовницей.

— Что?! Ты изменял мне, — она побледнела, и, поджав губы, отвернулась.

— Господи, ты прекрасно знаешь, что до того, как я встретил тебя, я вовсе не был ангелом. С Офелией я расстался задолго до нашей встречи. У нее был жених, а я хотел только одного — затащить ее в постель. Потом мы расстались, и она собралась под венец, — он сглотнул, видя ее смущение. — У меня есть дочь, которая никому в той семье не нужна, и я хочу ее забрать.