Дом (СИ) - Страница 4

Вечером я накрыл столик в гостиной: две свечи, хрустальные фужеры, белые розы в вазе, ну и весь остальной набор. Все эти интимные прибамбасы у меня были: мама предусмотрительно держала в верхнем ящике комода. Переложил к себе в тумбочку. Было уже семь часов вечера, а Лены не было. Где носит, спрашивается? У меня уже руки вспотели от перенапряжения.

Начинал нервничать. Ведь предлагал встретить — отказалась. Ну я и олень! И чё послушал? Решил идти навстречу, вышел в прихожую, и тут раздался звонок в дверь. Ждал ведь — а вздрогнул! Блин! Блин! Бли-и-ин! Это ж Лена… Моя Ленка! А я мандражирую, как первоклашка в кабинете стоматолога! Выдохнул… Пошёл… Открыл дверь. Она мне с порога:

— Почему не спрашиваешь — кто?

«Не, ты щас чё… серьёзно?» — а сам так вежливо: — П-проходи, раздевайся!

И что вы думаете, было дальше? Она притянула меня к себе за шею и легонько поцеловала в губы… и всё! Мой мандраж сразу закончился!

Я прислонил Лену к стене, вдохнул одуряющий запах от шеи, волос и… покатилась душа в рай! Целовал, целовал, целовал… Ушко, за ушком, шею, глаза, щёки, прохладные от мороза, и губы. Мягкие, сладкие, податливые. Накрывал своими её полураскрытый рот и… пил, пил, пил её дыхание. Еле оторвались, задыхаясь.

И тут увидел, что она ещё в шубке и сапогах. Шапка давно валялась на полу. Я смущённо чмокнул Лену в нос и помог раздеться. Лена первая прошла в гостиную и, увидев мои приготовления, рассмеялась:

— Это всё нам одним, или ещё кто-то будет?

Я стоял как дурак, засунув руки в карманы джинсов, пожимал плечами:

— Ждал тебя!

Подошёл к столику, вытащил из пустой вазы цветы, протянул Лене:

— С Новым годом!

Она уткнулась носом в бутон (так делают все женщины), а потом приподнялась на носочки и поцеловала меня в щёку.

— Спасибо. Тебя тоже… с Новым годом! Возьми шампанское, бокалы и пойдём. На ночь есть вредно.

Вот такая у меня моя Ленка! Без ломания, без выпендрёжа… Просто взяла меня за руку и увела за собой.

У меня уже был сексуальный опыт: встречался с девушкой на десять лет старше себя. Она, как мама-утка утёнка, учила меня «плавать». И я ей за это благодарен, хотя встречались мы совсем недолго: я для неё был «зелёный». Но я не в обиде: основы теперь знал не только в теории. Но всё равно время от времени по телу проходил озноб при мысли, что со мной моя Лена, что это её первый раз, и я должен с честью выдержать «экзамен» — не осрамиться и постараться не сильно её мучить. Хотя сам понятия не имел, как всё пройдёт, и очень волновался.

Мы зашли в комнату, я поставил шампанское и бокалы на тумбочку и, повернувшись, остановился. Мы молча смотрели друг на друга. Лена была в светлой блузке, которая очень ей шла, и голубых узких джинсах, подчёркивающих стройные ноги, неширокие, но и не узкие бёдра — такие, как надо. Даже в джинсах Лена была очень женственна. А сейчас она мне казалась особенно красива, просто божественно хороша!

Свет от фонаря на улице освещал её всю каким-то волшебным сиянием. Распущенные волосы казались атласными, лицо нежное и немного растерянное. Я забрал цветы: она всё ещё держала их в руках, положил букет на подоконник, затем подошёл и нежно притронулся губами к виску. Тут же поднял на руки охнувшую от неожиданности Ленку и осторожно положил на кровать. Лёг рядом.

Лена приподнялась на локте, посмотрела на меня и вдруг навалилась сверху, впившись поцелуем в губы. Время остановилось: мы жадно целовались, перекатываясь по кровати, пока я рывком не подмял её под себя, опершись руками с обеих сторон. Она улыбнулась, потянулась ко мне, легонько прикоснувшись губами к уголку моих, и, не отводя от меня взгляда, стала расстёгивать блузку. Это было бы долго, поэтому я просто снял её через верх и расстегнул застёжку лифчика, освободив белеющие в темноте полушария её небольших грудей со светлыми горошинами сосков.

Она глубоко вздохнула и прильнула ко мне, приподнявшись. От вида её обнажённого, светящегося в полутьме тела, я совсем одурел: тыкался беспорядочно губами, как молодой бычок, целуя то туда, то сюда. Лена постанывала и тоже целовала меня то в глаза, то в щёки, то в шею, обнимая обеими руками и беспрестанно вороша мои волосы.

Я приподнялся и, быстро расстегнув, стянул с неё джинсы. Она осталась в слепящих белизной в неярком свете фонаря кружевных трусиках. Это было бесподобное зрелище!

— Пожалуйста, сними их. — прошептала мне в щёку Лена охрипшим от возбуждения голосом, что я тут же сделал и стал ласкать рукой вагину. А Ленка вздрагивала и подавалась мне навстречу. Разделся сам, кинув всё за спинку кровати, и как умалишённый опять приник к Ленке.

От желания меня пробирал озноб: от затылка мурашки пробегали вдоль позвоночника и скручивались тягучими спазмами внизу живота. Я потирался возбуждённым членом о Ленкино лоно, и башку от этого сносило напрочь у нас обоих. Лена тихонько постанывала, подаваясь вперёд всем телом.

Но торопить события я не хотел: стал постепенно продвигаться ниже, целовать, слегка прикусывать и тут же зализывать, оставляя влажную дорожку, прихватывать одними губами божественно нежную кожу её узкого тела. В голове звенело:

«Люблю… люблю… люблю…»

Мы уже завелись оба не на шутку, но я всё ещё медлил, хотя мой член во всю требовал заканчивать скорее с этой подготовительной прелюдией. Ленка подо мной металась и стонала уже в голос, хватаясь то за волосы, то за уши, то за скулы, и вряд ли осознавала, что делает. Она не думала — она чувствовала. Всем телом, каждой клеточкой своего возбуждённого организма. А он уже желал большего, желал разрядки. И мой организм, особенно стоящая колом его часть — тоже.

Наконец я оторвался и достал из тумбочки смазку и презерватив. Быстро справился с подготовкой и прошептал ей в губы:

— Я постараюсь осторожно. Не бойся, хорошо?

— Да…

Я сам очень боялся сделать что-нибудь не так, но всё прошло как надо и самое сложное осталось позади: я полностью был в Ленке, а она уже слегка отдышалась от боли, которую я ей причинил, руша последний Ленкин бастион — её девственность.

— Как ты, маленькая? Всё хорошо? — прошептал я, прикасаясь губами к горячей щеке, и приглаживая обеими руками льняные волосы.

— Д-да, всё хорошо!

Я осторожно начал двигаться. Лена тихо постанывала подо мной и выгибалась навстречу при более резких толчках.

Перед глазами стояло красное марево. Мне хотелось врываться в неё бешеными толчками, сминая под собой тонкое тело, поднимать высоко бёдра руками, терзать плечи, шею, грудь. Но я сдерживал себя изо всех сил: для меня главным было то, что со мной она — моя Лена! И это была наша первая ночь! И это был её первый раз, который я не хотел омрачить своим нетерпением.

Мы приближались к пику. Ленка на каждый мой толчок стонала уже не сдерживаясь и беспорядочно мотала головой с полузакрытыми глазами. Я тоже был на пределе — ускорил темп, несколько сильных толчков, и мы оба, закричав, взорвались вместе и распались на крошечные космические пылинки.

Потом мы, немного отстранившись, лежали на боку и смотрели друг на друга. Шевелиться не хотелось. Я погладил её белеющее в темноте плечо.

— Ну, как ты? Больно было?

— Глупый, это было… это было прекрасно! — тихо проговорила она. — Я сегодня стала женщиной, твоей женщиной. И я очень счастлива!

Она потянулась ко мне губами, ласково чмокнув в уголок носа.

— У меня такое чувство, будто я слетала в космос. Мы сейчас немного отдохнём, — она неспешно начала перебирать мои волосы, — и слетаем ещё.

— Нет, нет, нет! — я хмыкнул. — На сегодня полёты закончены. Младшему космонавту нужен отдых!

Я приподнялся на локте, наклонился и поцеловал Лену в ямку над ключицей, боднув под подбородок. Встал с постели и протянул руку:

— Идём в душ. Я хочу свою женщину помыть сам!

Она протянула мне обе руки, и я помог ей встать с кровати. К шампанскому мы так и не притронулись и про цветы забыли. Я потом, когда пришёл, проводив Лену, поставил уже слегка подвявший букет в воду. И вдруг — в башке взрыв!