Дом окнами на луг и звёзды - Страница 3

– А вот и твоя глазастая красавица!

И Маша вдруг осознала: у Дашеньки тёмные глаза! А ведь и она, и Серёжа светловолосые, светлоглазые: у неё серые глаза, у него голубые. Впрочем, Серёжа этому легко нашёл объяснение: его тётя – сестра матери, – была смуглая, кареглазая. И как-то она сказала ему, мальчишке, что похожа на свою мать, Серёжину бабушку, а та, возможно, даже имела чуток цыганской крови…

Когда они поняли, что коммуналка – это их постоянное жильё, решили: что ж, пусть так. Но какие-то четыре стены, квадратные метры или отсутствие собственной кухни не могут решать – появиться на свет человеку или нет! А им уже так хотелось второго ребёнка, причём совершенно безразлично мальчика или девочку. Ребёнка, человечка! У друзей, знакомых дети болели, капризничали, плакали ночами, вымучивая родителей, но те всё равно были счастливы. Что же говорить о них, Сергее и Маше: с малышкой у них не было проблем! Даша совсем не болела, прекрасно ела, крепко спала ночами, была весёлой и невероятно общительной. Правда, долго не начинала ходить: уже годик ей миновал, а она всё осторожничала, не отпускала мамину руку, а, сделав один шажок, тут же садилась на пол. Но зато она уже хорошо говорила. На улице люди невольно останавливались, любуясь очаровательной девочкой – большеглазой, с копной тёмных волос. А она, поймав улыбку взрослого незнакомца, улыбалась в ответ и говорила:

– Меня зовут Дашенька, а тебя как?

Или какую-нибудь другую фразу, повергая человека в удивление и умиления. Чудеса продолжались. Как только Сергей и Маша решили, что хотят, очень хотят второго ребёнка – всё произошло. Хотя и до этого они любили друг друга не сдерживаясь, не оберегаясь. И родилась Аринка в тот же самый день, что и Даша, и был этот день таким же по-летнему солнечным, тёплым, хотя шёл ещё май. Так же, как и три года назад, они несли дочку из роддома на руках – через сквер, не торопясь, ведь это была первая прогулка новорожденной. А рядом вприпрыжку бежала Даша и всем встречным радостно сообщала:

– Это моя сестричка! Она только что родилась!

Люди улыбались в ответ, говорили добрые слова. А дома, когда малышку распеленали и положили в кроватку, Даша посмотрела и сказала с восторгом:

– Какая хорошенькая!

Соседи по очереди заходили посмотреть, приносили подарки. Даша, как страж, стояла у кроватки и всем объясняла:

– Она маленькая, но всё понимает! Очень умная!

Девочка и в самом деле смотрела на всех весёлыми глазками – не такими большими, как у сестры, но тоже тёмными, блестящими. Пушистые волосики на голове торчали забавным ёжиком, а руками и ногами она двигала так энергично, словно рвалась уже сейчас куда-то бежать.

Она, Арина, и вправду начала ходить очень рано, семи месяцев от роду. А вот говорить по-настоящему только к двум годам. Но существовало одно слово, известное ей, казалось, чуть ли не с рождения. Отталкивая руки взрослых, желающих ей помочь – поднести ложку ко рту, сесть на велосипедик, дотянуться до игрушки, подняться, если споткнулась, – она сердито, с напором говорила:

– Сама! Сама!

Так она и росла, стараясь всё делать самостоятельно. Если Даша и сейчас, идя по улице, брала маму за руку, то младшая бежала впереди, заглядывала во все ямы, щели, открытые канализационные люки.

Ах, какими разными были эти девочки-сестрички! Разные, но очень дружные. Не раз, глядя на них, Маша думала: «Они так понимают друг друга, словно мысли читают. Даже когда ссорятся». У неё самой, так же, как и у Сергея, не было братьев и сестёр. И она радовалась: «Как хорошо, что их двое!»

Сегодня девочки впервые легли спать отдельно друг от друга. Впрочем, сегодня многое было для всех них впервые, удивительно и необычно. Даша и Ариша выбрали каждая себе комнату на втором этаже. Когда они все шли сюда, не думали оставаться ночевать. Но дом не отпустил их – и потому, что сам по себе был чудесен, и потому что, казалось, предусмотрел всё необходимое. Холодильник в кухне был полон продуктов, да ещё холодильная камера в цокольном этаже хранила приличный запас съестного. Посуда, постельное бельё, библиотека: классика, поэзия, искусство, детективы, фантастика, детские книжки… Две ванные комнаты: внизу настоящий маленький бассейн, вверху – джакузи, о которой они до сих пор только слыхали. И полный набор туалетных принадлежностей вплоть до нераспакованных зубных щёток. Но что особенно поразило – два взрослых и два детских купальных махровых халата. Маша и Сергей переглянулись: что-то было в этом и трогательное, и тревожное. Вот тогда девочки запросились остаться, родители согласились – им самым не хотелось уходить.

Часы вновь пробили один раз.

– Половина двенадцатого, – сказал Сергей. – Пора и нам опробовать нашу новую спальню.

– Какие сны в той спальне нам приснятся?.. – произнесла Маша голосом Гамлета. И добавила беззащитно: – Серёжа, ведь это и правда так странно. Мне немного страшновато, а тебе?

– Мне нет. Честное слово, даже сам не могу объяснить, но я этот дом ощущаю своим. Родным, что ли?

– Но ведь это так и есть, дом твоих предков.

– Потому я уверен: здесь не просто безопасно. Он – наша защита. Пойдём, дорогая, пойдём…

Он легко вскочил на ноги, поднял Машу и за руку, ласково, как ребёнка, повёл на второй этаж.

Ариша проснулась, как просыпалась всегда: просто открыла глаза, словно и не спала вовсе. Сны ей не снились. Когда Даша рассказывала о своих, похожих на сказку сновидениях, младшая сестра сердилась:

– Ты всё выдумываешь!

Она, бывало, плакала от обиды: почему Дашка видит по ночам такие чудеса, а она, Ариша, даже не представляет – что же такое «сон»? Но это происходило раньше, когда она была маленькой. Теперь она привыкла, слушала рассказы сестры с интересом, но спокойно. И корчила рожицу:

– Подумаешь, в книжках ещё лучше сочиняют!

– Ты глупенькая, – говорила Даша высокомерно, и пока Ариша подыскивала обидный ответ, поворачивалась и уходила. Зато Ариша никогда не бывала сонной и капризной вечерами и медлительно-неуклюжей по утрам. Просто она в какой-то момент говорила:

– Всё, я сплю.

Ложилась и засыпала сразу. И просыпалась: открывала глаза и вставала. Так, как и сейчас. Сунула ноги в тапочки, подняла и полюбовалась: два симпатичных ёжика, но не колючих, а пушистых. Пижамка тоже была новенькой, мягкой, красивой. И удобной – прямо точно на неё. Как будто кто-то знал заранее, что она выберет себе эту комнату, и всё приготовил.

Ариша тихонько вышла в коридор – дверь открылась легко, без скрипа. Было светло. Вдоль одной стены тянулся ряд окон. Они все выходили на балкон, который опоясывал весь второй этаж этой стороны дома. В окна лился свет от яркого тонкого месяца. И там же, недалеко от него Ариша сразу увидела Звезду. Но ей хотелось смотреть на Звезду не через стекло, потому она и шла к балконной двери. У комнаты старшей сестры она остановилась: свет горит и голоса какие-то! Чуть приоткрыла дверь и заглянула. Красивая ночная лампа в виде цветка-колокольчика делала комнату тускло-голубой, Даша сидела в постели, опираясь на подушку, а рядом с ней, на одеяле, примостился маленький человечек, не больше их любимого плюшевого мишки – ещё маминой игрушки.

«Гномик, – подумала Арина. – Только почему-то без колпачка. Может, потерял? Надо же, не врала Дашка!»

Тут Ариша вдруг вспомнила их недавнюю ссору, и ей стало немного стыдно. Тогда она прибежала к маме плача и жалуясь на сестру:

«Мама, куклы ведь не живые? Я положила их в ящик головой вниз, а Дашка злится, говорит: ложись и ты так! А я ведь живая!»

Теперь же она засомневалась: «А, может, и про кукол Даша не выдумывала? И правда они живые, как этот гномик?» Но тут же её голова сама повернулась в сторону окна, в глаза кольнул тонкий луч Звезды, и она, осторожно прикрыв дверь, пошла на балкон.

Ночной ветерок был такой тёплый и приятный. Он взъерошил Арише волосы. Они у неё давно уже не торчали ёжиком – отросли, потемнели, погустели. Стригли девочек одинаково – под средневековых пажей, – и делал это сам папа.