Дом на колесах (СИ) - Страница 8
– Возможно, инфекция не перекинулась через океан, – утешила она его, – и твоя Макс, живая и здоровая, пьет сейчас кофе с круассанами на Эйфелевой башне…
Хагрид заулыбался.
– Точно! Точно, наверное, так оно и есть, – на радостях он вытряс из коробки целую горку кукурузных колечек и принялся их жевать. – А как Макс от меня ушла, – продолжил он с набитым ртом, – так всё мне стало не в радость. Совсем я опустился тогда… Продал свою ферму – зачем нужны тыквы, если некому печь тыквенные пироги? – погрузил аппаратуру в прицеп, взял Клыка и уехал на своем Клювокрыле. Пробовал как-то поработать со скуки – устроился уборщиком в Хогвартс тот самый – да только ничего хорошего из этого не вышло. Я ж тогда надумал снова ребят собрать, хотел возродить «Арагога», а в Хогвартсе как раз подвал был удобный, чтобы по вечерам играть, акустика там была уж больно хорошая. Но тут девчонка одна из колледжа пропала, а несколько дней спустя ее нашли бредущей по дороге близ Нью-Лондона. Она, видать, совсем умом тронулась, всё твердила о подвалах каких-то и о татуировках со змеей. Все, конечно, на нас с ребятами подумали, хотя у нас отродясь никаких змей не было, только вот пауки, – Хагрид потер татуированное плечо. – Да кто ж будет разбирать, какие там у нас татухи? Загребли нас, значит, того-этого… Потом отпустили «за недостаточностью улик»: из Хогвартса опять детишки начали пропадать, а мы-то в это время уже в каталажке сидели, стало быть, мы и не при чем. Но из Хогвартса меня всё равно поперли из-за этой истории с татухами и «Арагогом», – Хагрид поковырялся в зубах, вытаскивая прилипшие кусочки кукурузных колечек. – Я щас думаю: чего бы та девчонка делала рядом с Нью-Лондоном, черт знает за сколько миль от Хогвартса? И попечительским советом колледжа в те времена заправлял один мужик как раз с фамилией Риддл, типа крупная шишка, спонсор… Он-то и взъелся на меня, всё хотел, чтобы на нас с ребятами из «Арагога» это дело повесили. Вот и сама посуди: не зря же ему так приспичило замять это дело с девчонкой!
Гермиона, всё это время внимательно слушавшая Хагрида, встрепенулась.
– Именно! – воскликнула она. – Если по приказу этого загадочного «мистера Риддла» в лаборатории под Нью-Лондоном испытывали на людях вирус «Avada», то Риддл – или его приспешники – наверняка похитили тех пропавших детей из Хогвартса для своих опытов. Девочке удалось сбежать, и тогда Риддл свалил всю вину на «Арагога», чтобы отвлечь внимание общественности от Нью-Лондонской лаборатории.
– Во говнюк, – согласился Хагрид. – Надеюсь, он сгинул в своей лаборатории от собственной же заразы.
Хагрид смял коробку, забросил ее далеко в кусты и поднялся на ноги.
– Эй, Клык! – крикнул он, открыв собачьи консервы и вываливая содержимое в железную миску на полу. – Ты где, приятель? Иди поешь! – Хагрид постучал миской о дверцу Клювокрыла. – Тьфу, дурной кобелина, – беззлобно выругался он. – Опять за какой-то сучкой увязался… Наверное, тут где-то ферма неподалеку.
Гермиона вылезла из дома на колесах и, заслоняя ладонью глаза от солнца, огляделась.
– Клык! – тоже крикнула она. – Клык, Клык, ко мне!
В окне показалось заспанное лицо Гарри.
– Что случилось? – спросил он, надевая очки.
– Клык опять убежал, – вздохнул Хагрид. – Слушайте, вы тут посидите, позавтракайте, а я пока пойду поищу его. А то мало ли что: вдруг в какую яму свалился и не может выбраться. Тут полно этого дерьма.
– Погоди, я с тобой, – сказал Гарри. – Сейчас, только кроссовки надену.
Хагрид с сомнением оглянулся на дом на колесах.
– А кто будет Клювокрыла охранять?
– А мы Рона разбудим, – придумала Гермиона. – Всё равно ему с его свежей татуировкой лучше в доме сидеть – он вчера всю ночь на нее жаловался, пока не заснул.
– Так он не на боль жаловался, а на то, что Гарри прибил Принца до того, как тот закончил татуху, – хохотнул Хагрид.
На ступенях дома на колесах появился раскрасневшийся со сна Рон.
– Дурацкая тату, – сходу начал он. – Никто не подумает, что это половина от паука! Все решат, что это какой-то таракан, – позевывая, Рон отогнул бинт и с видом тяжелораненого стал рассматривать неудавшуюся татуировку. – Точно, таракан, – констатировал он трагично.
– Ничего, таракан тоже хорошая животина, – утешил его Хагрид. – Всё время бегает, копошится, пропитание себе добывает – вот прямо как мы с вами. Слушай, – он задрал футболку и почесал пузо. – Мы сейчас прошвырнемся тут недалеко, Клыка поищем, а ты за Клювокрылом последи. Вон, возьми Принцеву винтовку.
Рон еще раз простонал «Таракан!», но Хагрида послушался и полез за винтовкой.
Вправо от шоссе уводила грунтовая дорожка. Она тянулась, почти незаметная из-за высокой желтой травы, и примерно через четверть мили уходила вниз, к большому, выжженному солнцем дочерна пустырю. Посреди него белел одинокий фермерский дом; поодаль виднелось скопище сараюшек и силосная башня, возле которой вертелась паршивая седовато-черная собачка-обормотка. Заметив Хагрида, Гарри и Гермиону, она приветливо затявкала и побежала к ним, будто к давним знакомым.
– Ага, а вот и новая подружка нашего Клыка, – сказал Хагрид, рассматривая собачонку, которая юлила и виляла хвостом, подскакивая то к Гарри, то к Гермионе, то к Хагриду. – Что, сманила мужика, а, красотка? Он у меня такой – миниатюрных любит. А я вот наоборот, – Хагрид расхохотался утробным смехом. – Ну, давай, веди нас к Клыку.
Собачонка с бессмысленной радостью тявкнула и, не прекращая вилять облезлым хвостом, побежала вперед – будто бы поняла, чего хотел Хагрид. Добежав до силосной башни, она принялась лаять и подпрыгивать возле двери, закрытой на массивный висячий замок. Из-за двери послышался гулкий лай Клыка.
– Клык, приятель! – Хагрид подбежал к силосной башне и подергал дверь. – Как ты там очутился?
Он перевернул дробовик и уже начал сбивать замок прикладом, когда сзади раздался резкий мальчишеский голос:
– Что вы здесь забыли?
Хагрид, Гарри и Гермиона оглянулись; Хагрид вскинул дробовик. Из-за сараюшек появился белобрысый прыщавый юнец с острым, каким-то крысиным лицом и колкими серыми глазами. Завидев его, собачонка, завиляв хвостом, подбежала и подхалимски завертелась у его ног. Тот пнул ее – собачонка пронзительно завизжала и отбежала за сараюшку, продолжая оттуда повизгивать.
Хагрид возмутился.
– Эй, ты что творишь, гаденыш?! – он схватил юнца за грудки и пару раз встряхнул. – Какого хрена зверюгу обижаешь?! – Хагрид оглянулся на силосную башню, из которой всё еще доносился лай Клыка, и догадался: – Это ты, говнюк, моего пса запер? А ну живо открывай дверь!
– Ваша псина укусила меня за руку! Я чуть без руки не остался! – выкрикнул белобрысый, как только Хагрид отпустил его. Отбежав на порядочное расстояние, юнец заявил оттуда с вызовом: – Мой отец узнает об этом!
Хагрид нахмурился.
– Да вроде не водится за Клыком такой привычки – кусать людей ни за что ни про что, – пробормотал он. – Ладно, пацан, неси ключ от башни, и мы уйдем.
С опаской оглядываясь на дробовик, белобрысый убежал куда-то за сарайчики и через минуту вернулся вместе с длинноволосым бледным человеком, таким же белобрысым, как и он сам, – должно быть, его отцом. Тот обвел чужаков неприязненным взглядом. В подбородок длинноволосому упирался замызганный шейный корсет, из-за чего он смотрел на всех сверху вниз – это придавало ему необычный для фермера надменный вид.
– Что здесь происходит? – произнес он, вперившись в дробовик Хагрида, – глаза у длинноволосого были серыми, как и у юнца, но не колкими, а водянистыми, с припухшими красноватыми веками.
– Они напали на меня, сэр! – взвизгнул юнец.
– Ничего мы не нападали, – прогудел Хагрид. – Я просто хочу забрать своего пса. Откройте башню – и дело с концом.
Пропитое лицо длинноволосого приобрело еще более неприязненное выражение.
– Вы, городские, вечно заявляетесь и начинаете командовать, – выплюнул он, скривив губы точь-в-точь, как до того – его сын. – Думаете, вы самые умные, да? От таких городских умников всё зло – недаром Господь обрушил свой гнев на большие города. Мы здесь смогли сохранить чистоту крови, а вы явились со своей городской заразой и еще смеете указывать, что мне делать на моей же собственной земле! – он выразительно ткнул топором в сторону Хагрида, Гарри и Гермионы.