Дом, который построили Блейкни - Страница 3

Ни от кого из Блейкни особенного толку в починках не было. Они охотно поднимали и переносили вещи с места на место - пока это занятие не утратило новизны - а потом уже только мешали. Большой Толстый Рыжий Боб, кузнец, оказался чуть ли не исключением, но, поскольку привычная ему работа ограничивалась заточкой плужных лемехов, толку даже от него оказалось немного. Роберт и Эзра работали от восхода солнца до вечера. Они работали бы и дольше, но, как только в воздухе появлялся легкий холодок, находившиеся поблизости Блейкни начинали беспокоиться.

- Надоть возвращаться, ах-эй. Надоть отправляться назад.

- Почему? - спрашивал вначале Эзра. - На Блейкнимире нет опасных животных, нет ведь?

Никто из них не мог объяснять этого словами, ни в ясноречии, ни мямлеговорением. Среди них не существовало преданий о существах, которые вылезают по ночам, однако ничто не могло подвигнуть их провести хоть минуту ночью за пределами мощных стен дома. Роберт и Эзра поняли, что проще покориться и возвращаться вместе с ними. Очень часто запуск машин оказывался обманчивым, они начинали было работать, а потом ломались, и поэтому не было праздников, отмечающее какой-либо день как удачный. Чем-то в таком духе послужила лишь партия кексов, которые Старая Большая Мэри испекла из первой муки мельничного помола.

- Как давнодавношние времена, - удовлетворенно сказала она, слизывая крошки с беззубых десен. Она посмотрела на пришельцев, состроила малышу забавную гримасу. Ей пришла в голову мысль, и через минуту или две ей удалось ее выразить. "Не наши, - сказала она. - Не наши, вы. Другех. Но, по мне, лучше-ть вы тут будете, чем этот Беглый Маленький Боб или та Худая Джинни... Да, по мне, лучше-ть".

Лишь один из топоров годился для работы, поэтому лес не валили, но Эзра отыскал бухточку, где постоянно скапливались ветви и целые деревья, прибитые волнами к берегу, и на лесопилке не ощущалось недостатка в древесине. "Много-ть досок получается, ах-эй", - сказал однажды Молодой Маленький Боб.

- Мы строим дом, - объяснил Роберт.

Возница бросил взгляд поверх залива на мощные башни и башенки, на длинные стены и большие коньки крыши. На расстоянии проломы стали незаметны, было только видно, как покосились две трубы. "Строить много, сказал он. - Ах-эй, вся крыша в конце северного крыла, мым, мым, плохая, плохая она, эй".

- Нет, мы строим свой собственный дом.

Он удивленно посмотрел на них. "Хочется построить еще комнату? Легче, говорю я, расчистить ничейную комнату. Ох-ах-эй, много их!"

Роберт оставил тогда разговор на эту тему, но нельзя же было вечно обходить его стороной, и однажды вечером после кормежки он принялся объяснять: "Мы очень благодарны вам за оказанную помощь, - сказал он, оказанную нам, людям, которые чужды вам и вашим обычаям. Может быть, именно потому, что мы здесь чужие, нам кажется, что нам нужен собственный дом, чтобы жить там".

Блейкни держались спокойно, по меркам Блейкни. И они ничего не поняли.

- Мы просто привыкли к такому образу жизни. Есть много других миров, где люди живут по много семей, а их семьи меньше, чем эта, чем ваша, чем Блейкни я имею в виду, - много семей в одном большом доме. Но не в том мире, где жили мы. Там, видите ли, у каждой семьи свой собственный дом. Мы к этому привыкли. Теперь мы, все пятеро, поселимся для начала в новом доме, который выстроим возле мельницы. Но мы выстроим второй новый дом, сразу, как только сможем. Тогда у каждой семьи будет свой собственный...

Он умолк, беспомощно посмотрел на жену и друзей. Он заговорил снова, вопреки глухому непониманию: "Мы надеемся на вашу помощь. Мы предлагаем свои услуги в обмен на ваши поставки. Вы дадите нам пищу и ткань, а мы станем молоть для вас муку и пилить древесину. Мы можем помочь вам починить мебель, ткацкие станки, провалившиеся пол и крышу. А в дальнейшем..."

Но ему так и не удалось объяснить насчет дальнейшего. Объяснения насчет нового дома оказались ему не под силу. Никто из Блейкни не пришел на строительство дома. Роберт с Эзрой соорудили ворот, подъемник, тали и ухитрились - с помощью женщин - выстроить маленький дом. Но никто из Блейкни больше не приходил молоть зерно, а когда Роберт и Эзра зашли навестить их, они увидели, что недавно распиленные доски и обработанное на токарном станке дерево так и лежат там, где они их оставили.

- Еда, которую мы брали с собой, кончилась, - сказал Роберт. - Нам нужно еще. Мне очень жаль, что вы все так воспринимаете. Пожалуйста, поймите, это вовсе не значит, что вы нам не нравитесь. Просто мы должны жить по собственным обычаям. В своих собственных домах.

Молчание нарушил малыш-Блейкни. "Что такое "домах"?" - спросил он.

На него зашикали. И сказали: "Такого слова нет".

Роберт продолжал: "Мы хотели бы попросить у вас кое-что в долг. Нам нужно вдоволь зерна и раститофелей и всего прочего, чтобы продержаться, пока мы не снимем свой собственный урожай, и достаточное количество молочного и тяглового скота, пока мы не разведем собственных животных. Вы согласитесь сделать это для нас?"

Кроме Молодого Белянки Билла, свернувшегося возле горючива и мямлеговорившего: "Воонна, воонна, воонна", никто по-прежнему не проронил ни слова. Пристально глядели синие навыкате глаза, румянец на лицах казался, пожалуй, ярче обычного, широкие безвольные рты подрагивали под длинными крючковатыми носами.

- Мы понапрасну теряем время, - сказал Эзра.

Роберт вздохнул: "Что ж, иного выбора у нас нет, друзья... Блейкни... Значит, мы возьмем все, что нам нужно. Но мы вам заплатим, сразу, как сможем, в двойном размере. А если вам понадобятся наши услуги или помощь, мы всегда ее вам окажем. Мы снова подружимся. Мы _должны_ подружиться. Мы можем помогать друг другу жить лучше во многих, очень многих отношениях... и, право же, мы - единственные люди на всей этой планете. Мы..."

Эзра подтолкнул его, чуть ли не силой потащил его прочь. Они взяли повозку и упряжку лошадей, нагруженную едой телегу и пару фримартинов. Они взяли коров и овец, годовалого бычка и барашка после первой стрижки, несколько рулонов ткани и семена. Никто им не препятствовал, не ставил палок в колеса, когда они поехали прочь. Роберт обернулся и посмотрел на молчащих людей. А потом опустил голову и смотрел только вперед на дорогу вдоль залива и не оглядывался ни на воду, ни на леса.

- Хорошо, что им видно нас оттуда, - сказал он попозже в тот день. Это наверняка заставит их задуматься, и рано или поздно они придут сюда.

Они пришли раньше, чем он ожидал.

- Я так рад видеть вас, друзья! - Роберт побежал их встречать. Они схватили и связали его непривычными к такому делу руками. Затем, не обращая внимания на его истошные крики "Почему? Почему?", они ворвались в новый дом и вытащили Шуламифь, Микичо и малыша наружу. Они выгнали скотину из хлевов, но ничего больше не взяли. Теперь основным объектом внимания оказалась плита. Сначала они перевернули и уронили ее, потом разбросали повсюду кругом горящие уголья, потом подожгли головни горидерева и принялись везде лазать с ними. Вскоре строение загорелось.

Блейкни выглядели как одержимые. Красные лица, глаза чуть ли не повыскочили из орбит, а они мямлеорали и неистовствовали. Когда работавший в сарае Эзра прибежал и начал драться, они сбили его с ног и принялись колотить деревяшками. Он не встал, когда они перестали это делать; было ясно, что он не встанет никогда. Микичо начала долго бесконечно пронзительно кричать.

На мгновение Роберт прекратил борьбу. Державшие его в плену потеряли бдительность и ослабили хватку - он вырвался у них из рук, из пут и с криком "Инструменты! Инструменты!" кинулся в пылающий огонь. Горящая крыша рухнула на него с оглушительным треском. Он не издал ни звука, потерявшая сознание Шуламифь тоже. Тонко визгливо заверещал ребенок.

Действуя как можно проворней, охваченные бешенством Блейкни подбросили в сарай вокруг машин деревяшек, лоскутов и обрезков; вскоре он запылал.