Дом Книги - Страница 4

– Теперь мы смотрим на него – сказала Света. – Теперь пусть он боится.

Следующую ночь Дима снова ночевал у Светы. Легли быстро, потому что устали. На следующее утро Дима встал первым, оделся и уже хотел зайти в Светину комнату, что бы разбудить ее, как девушка вошла сама. Она уже была одета на выход.

– Я сейчас иду гулять, так что иди к себе, – сказала Света. – У себя тебя я не оставлю и ключи не дам.

Дима растерялся.

– Я могу пойти с тобой, – сказал он.

– А я не могу, – сказала Света. – Когда я гуляю одна, тогда я гуляю одна. Хорошо?

– Звучит сурово, – сказал Дима, – А ты куда?

– Гулять. А ты иди к себе.

– А когда вернешься?

– Я вернусь.

Света ушла. Дима вернулся к себе, включил ноутбук, посмотрел новости, проверил почту, потом уснул. Его разбудил шум на кухне. Дима вышел. На кухне сидел сосед Гриша. На столе стояла бутылка водки, стакан, тарелка с солеными огурцами и что-то мрачное в чашке. Похоже, отставной клоун выпивал, несмотря на свою закодированость. Увидев Диму, Гриша расплылся в улыбке.

– О-те-на, какой сюрприз. Я думал ты на прогулке. Сит даун энд бухаун?

Клоун выдвинул табурет. Дима открыл буфет, взял стакан и сел. Клоун разлил и они выпили.

– Вы же закодированы? – вспомнил Дима.

– Был и перестал. Подумал, месяцем больше, меньше, а тут еще сон приснился, что лошадь меня закусала до смерти. Короче, опять пришлось доктору денег платить. Дурак платит чаще скупого. А ты, брат, шустер. Не успел приехать, а уже допустили к телу. Мне б твои годы. Что, ты ее уже того?

– Отвалите, – нахмурился Дима.

– А что так? Не дала или не взял?

– Отвалите.

– «Отвалите-навалите». Плевать. Ты только не забывай про презервативы. А то ребенок дело наживное, а ты сегодня здесь, а завтра где-сь?

Дима не стал отвечать. Сосед разлил, и они выпили еще. В мрачной чашке оказались вкусные маринованные овощи.

– Ты ходил когда-нибудь в цирк? – спросил Гриша, когда повисшая пауза потребовала серьезного разговора.

– Ходил, – ответил Дима, – один раз, в детстве.

– Понравилось?

– Не помню. Помню только духовой оркестр. Я до этого слышал духовые оркестры только на похоронах и поэтому цирк чем-то напомнил мне похороны. Скорей всего мне не понравилось.

– Ты, наверное, был забавным мальчиком? – засмеялся Клоун.

– Забавляетесь мальчиками?

– Не гони, – скривился Гриша. – Терпеть не могу современные понятия об извращениях. Педофилы, некрофилы, зоофилы. Да пошли все на хрен. Любовь свободна в выражениях и освящает любой мат. Меня бесит, когда люди по-обезьяньи ржут над тем, что им не понять.

– Потому что это дело профессиональных клоунов? – засмеялся Дима. Гриша примирительно улыбнулся.

– Ты прав, – продолжил Клоун. – Цирк – это мрак и вся эта духовая медь не случайна. Цирк – это языки адского огня.

– Что? – не понял Дима.

– Адский огонь. Есть такой огонь. А цирк – это тот же огонь, только в виде шоу.

– Вы серьезно? – спросил Дима, удивившись умозаключению клоуна про цирк.

– Конечно. Я кипел в этом котле всю жизнь. Мне ли не знать. Единственно, что меня озадачивало, так это почему цирк любят дети. Что им чистым до адского огня? А потом я понял, что цирк – это грязнилище

– Это еще что?

– Грязнилище. У католиков есть чистилище, в котором души умерших очищаются от грязи, прежде чем в рай попасть. А цирк – это грязилище, где чистым душам презентуют ад, небольшой рекламный ролик, переполненный ложью. Все эти фокусники, дрессировщики, акробаты, жонглеры, силачи, клоуны оф козз. Почему столь разнообразный сброд собирается под одной крышей? Почему там не музыка, а пародия на музыку? Не чудо, а пародия на чудо? Почему глядя на огонь люди замолкают? Потому что они наталкиваются на вечность, которая их ожидает. И эта вечность отнюдь не прекрасна. Что ты думаешь про ад?

– Наверное, там плохо, – подумав, ответил Дима.

– Плохо? – повысил голос Гриша. – Да что ты знаешь про «плохо». Я всю свою жизнь облизывал это пламя, целовал его языки взасос. Ой, как горячо. И детишки смотрят, смеются и сатанеют, и родителям уже не так сложно будет им объяснить, почему кошечку переехал троллейбус. Дети – это безысходность. Я это понял однажды, когда моей Снежане было 2 года. Она уже лепетала, была такой забавной. Я любовался ее чистотой и вдруг понял, что дети – это безысходность. Эта чистота безнадёжна. Можно спрятать её в банку, но она там задохнётся, поэтому приходится вести детишек в цирк.

Клоун окончательно захмелел и пошел спать. Время было обеденным. Дима вышел из дома, что бы где-нибудь пообедать. Готовить на кухне не хотелось. Он быстро добрался до центральной улицы, зашел в первое попавшееся кафе, плотно поел и отправился гулять. Дима думал про Свету, про то где она сейчас и с кем. Девушка заняла почти все его мысли. Пройдя туда-сюда по центру города, Дима вспомнил про галерею, в которой они были вчера, и решил сходить, что бы более внимательно рассмотреть Светины фотографии. При ней пялиться на них было не совсем удобно. Он с трудом нашел нужную улицу. Галерея была открыта. Даже касса работала.

– Один билет – сказал Дима пожилой билетерше.

– 300 рублей, – ответила дама.

«Ни фига себе», – подумал Дима, протягивая 500-рублевую купюру.

Прежде чем пойти к Светиным фотографиям, Дима внимательно просмотрел всю экспозицию. Если бы его пустили бесплатно, он вряд ли бы стал это делать. В 2-х залах были картины и только в третьем – фотки. Картины в основном были эротично-реалистичными. Особенно впечатлял портрет голого мужчины с короной на голове. Впечатлял размерами. Мужчина был от пола до потолка, метра 3 ростом и, глядя на его мощные гениталии становилось реально страшно. В фотографиях тоже было много эротики, но она была разбавлена невинными пейзажами и натюрмортами. Наконец, Дима добрался до фотографий Светы. Ее тело действительно было идеальным, но Диме фотографии снова не понравились. Слишком уж стандартно выглядели Светины изгибы. В жизни она наверняка выглядела лучше. Дима помнил намеки девушки про оставшиеся 2 фотографии. Это была загадка, и Дима захотелось ее разгадать. На фотографиях Света была в разных позах. Какой-то последовательности видно не было. Дима достал из сумки блокнот и ручку и, как получилось, набросал фотки, чтобы подумать о задаче позже.

Через полчаса Дима вернулся домой. По туфлям на пороге он понял, что Света пришла, но дверь в ее комнату была закрыта. Молодой человек остановился в коридоре. Мысли раздвоились. Он не знал, имеет ли он право заходить к ней. С одной стороны он уже ночевал у нее 2 раза, с другой стороны его утром пусть вежливо, но выставили за дверь. Дима зашел к себе, потом вышел на улицу, перешел через дорогу, купил 2 бутылки пива и, вернувшись, решительно постучал в Светину дверь. Стук остался без ответа. Дима прислушался. За дверью играл телевизор. Дима постучал еще раз. Его услышали.

– Открыто, – прокричала с той стороны Света. Дима зашел. Света сидела в большой комнате и, не отрываясь, смотрела в маленький экран своего телевизора.

– Это я, – сказал Дима.

Света не оглядываясь, кивнула.

– Пиво будешь? – спросил Дима.

Света кивнула еще раз.

– Как погуляла? – задал еще один вопрос Дима. Ему стало любопытно, слышит ли его девушка или просто кивает.

– Погуляла, – сказала Света, но это не означало, что она его слышит. По телевизору показывали какое-то судебное шоу. Судья в парике допрашивал свидетелей. Дима никогда не смотрел такие передачи, но в теории знал, что они существуют. Света, щелкнув «дистанционкой», переключила канал, но ее взгляд от телевизора не оторвался ни на секунду. Канал был музыкальным. На экране стали извиваться стройные темнокожие девушки. Дима открыл пиво, сел рядом со Светой на кровать и протянул ей бутылку.

– Пиво, – сказала Света, вместо «спасибо», не отрываясь от телеэкрана. Дима ничего не ответил. Девушка, скосив глаза, нашла губами горлышко и, опрокинув бутылку, сделала несколько раскатистых «бульков». Дима тоже отхлебнул.