Дом хрустальный на горе - Страница 2

Что я мог возразить, если всё так действительно и было! Более того, по аналогии мы вспомнили и другого литературного «великомученика» – Александра Вампилова, который если и захватил какой-то свой успех, то самый краешек. А иркутский театр, который сейчас носит его имя, в пору жизни драматурга и на порог его не пускал, хотя уже были написаны «Утиная охота», «Прощание в июне», «Старший сын». Увы, пророков в нашем отечестве как не было, так и нет! – такой вывод мы тогда сделали оба…

Меня в ту пору удивила не столько кавказская категоричность молодого собеседника, сколько его литературная осведомлённость. Я тогда не знал, что мама его – учительница литературы, более того, одна из лучших в Адыгее, особенно в области русской словесности. Зато я уже был хорошо осведомлён, что сам Мурат Ахеджак профессионально вроде бы весьма далёк от гуманитарных процессов, поскольку после окончания строительного факультета Краснодарского политехнического института работал в Кропоткине. Сперва в передвижной механизированной колонне, в короткие сроки поднявшись от мастера до начальника ПМК. Потом он стал депутатом местного совета, где почти сразу избран председателем.

Городок Кропоткин в пору нашей первой встречи, прямо скажем, был не по размеру (да и не по чину) политически скандалёзен, и если чем-то и славен, то скорее памятью о знаменитом теоретике русского анархизма и густыми паровозными гудками старейшего в крае железнодорожного депо.

Что касается политических скандалов, в ту пору это было в порядке вещей, ибо препирались все, даже на уровне края: выясняли не столько кто умнее, а кто главнее. Особенно, как тогда стали выражаться, на уровне «муниципальных образований», то есть городов, и прежде всего – краевого центра, где это занятие стало просто «фирменным» публичным развлечением на глазах у изумлённых телезрителей.

А уж в Кропоткине, помнится, тогдашний «демократически» избранный мэр был, что называется, «мужчина с норовом» и старательно его (норов) обслуживал. Насколько мне помнится, при всяком удобном случае посылал несогласных с ним в разные стороны, причём в крайне ультимативной форме.

По этой причине появление (а я в то время возглавлял ГТРК «Кубань») кропоткинского представителя повергло меня в уныние. Особенно если учесть, что в те годы избирательный водораздел чаще всего проходил по линии дискуссий в телевизионной студии. А характер тех «дискуссий» нередко имел тенденцию к копированию взаимоотношений на экране знаменитого уже в то время «революционной горячностью» Владимира Вольфовича с популярным политиком «новой формации» и любимцем женщин Борисом Немцовым.

К счастью, у нас в ГТРК дело до публичного обливания друг друга соком не доходило, но крайние определения в оценке оппонентов иногда присутствовали. Скажу больше – кто только тогда не рвался в эфир, чтобы заполучить поддержку избирателей в борьбе за депутатское кресло, и кого только я не видел в своём кабинете, особенно в разгар избирательных кампаний, – от кинозвёзд и героев-космонавтов до самопровозглашённых казачьих «генералов», а чаще людей, которых к власти на пушечный выстрел нельзя было пускать.

Но в отличие от многих, депутат из Кропоткина оказался не только чрезвычайно молодым по возрасту, но и приятно обаятельным по впечатлению. Он не рвался лично на экран, а лишь довольно деликатно сообщил, что недавно к своим городским обязанностям председателя местной Думы добавил ещё работу по руководству краевым отделением движения «Яблоко» и хотел бы выяснить возможности представительства этой партии на телевидении и радио.

Мы с ним довольно дружески поговорили на эту тему, и, к моему удивлению, он с пониманием отнёсся к тому, что в период избирательных кампаний проблемой «дележа» эфирного времени занимается не председатель ГТРК, а избирательная комиссия. Но в разговоре вдруг выяснилось, что в самое ближайшее время в край приезжает глава федерального «Яблока» Григорий Явлинский, кстати, крайне популярный в то время человек, вызывающий симпатию многих телезрителей, прежде всего – чеканностью своих экономических формулировок, может быть, не совсем правдоподобных, но весьма завораживающих.

Именно Явлинский был автором программы «500 дней», в которой обещал в такой срок пройти путь от пустых продуктовых полок к изобильной жизни в целом по стране, о чём при всякой возможности говорил с подкупающей вдохновенностью.

Пользуясь случаем, я предложил Явлинскому выступить в авторской программе «Встреча», которую вёл в качестве журналиста каждую неделю. Программа была популярна, прежде всего, потому, что там вне зависимости от политической ориентации выступали по-настоящему значимые люди, по-разному мыслящие, но одинаково и безусловно интересные зрителям.

Я думаю, в крае не было ни единого сколько-нибудь заметного публичного лица, с которым бы мне тогда не удалось вести диалог в рамках именно этой программы. Это и политики высокого ранга: Н. Кондратенко, Е. Харитонов, А. Ткачёв, Н. Егоров, В. Самойленко, В. Бекетов, В. Дьяконов; руководители средств массовой информации: П. Придиус, В. Смеюха, С. Поживилко, С. Шипунова; врачи: В. Порханов, В. Оноприев, Т. Аркадьева; писатели: В. Лихоносов, В. Логвинов; деятели культуры, учёные, спортсмены, артисты, в том числе Иосиф Кобзон, Юрий Григорович, Виктор Захарченко, Леонард Гатов, крупные хозяйственные руководители, предприниматели, но самое главное – в нашей программе «Встреча» на равных принимали участие деятели высшего федерального уровня: В. Черномырдин, В. Жириновский, С. Степашин, С. Шойгу, А. Лебедь, Н. Рыжков, генералы Л. Рохлин, К. Пуликовский, И. Родионов, А. Николаев, депутат Е. Лахова, адмирал Э. Балтин и многие другие знаменитые люди, поэтому заполучить в программу ещё и Григория Явлинского было действительно заманчиво.

– А что, это возможно? – недоверчиво спросил Ахеджак.

– Ну конечно!

– И сколько будет стоить? – последовал следующий вопрос.

Я понимал, о чём идёт речь. В ту пору в практику средств массовой информации уже входила так называемая коммерческая составляющая (обычная, кстати, сегодня). Проще говоря, когда с большинства выступающих телевизионные организации брали деньги, и, как я понимаю, немалые.

Но видит Бог, я провёл сотни таких передач, беседовал с самыми различными людьми, но никогда о деньгах даже не упоминал, и это могут подтвердить все, с кем я тогда общался. Нам тогда удавалось сохранять в эфире не только разумное политическое равновесие, но и проявлять к каждому человеку, выступающему на нашем экране, уважительное, гостеприимное отношение, когда любой денежный вопрос в нашу пользу даже не обсуждался.

Да, мы не могли платить положенный в таких случаях гонорар, но и никогда не позволяли себе брать деньги с людей, которые своим присутствием на экране и создавали авторитет любой телерадиокомпании. Поэтому появление на нашем канале Явлинского только добавляло очков этому авторитету.

Примерно всё это я и объяснил моему молодому симпатичному собеседнику, который вскоре вновь появился у нас, но уже в сопровождении самого Григория Алексеевича Явлинского.

Беседа тогда получилась интересная, а главное – уважительная с обеих сторон, хотя достаточно острая, каким, впрочем, и должно быть публичное общение со столь известным политиком, когда журналист сознаёт, что главный фигурант в любом интервью – это тот, у кого его берут.

Скажу честно, мне было приятно в конце передачи получить из рук Явлинского его книгу с тёплой дарственной надписью. Но двигаясь дальше по линии анализа этого интервью, я понимал, что увлекательные кружева рассуждений популярного экономиста часто базируются не на реальной жизни, протекающей в стране под названием Россия, а на стерильно выхолощенных теоретических пассажах, которые хорошо выглядят на бумаге и совсем иначе – в человеческом сообществе, где часто «забывают про овраги, а по ним скакать».