Дом для изгоев (СИ) - Страница 9
- И откуда же ты взялся, Мирон? Нездешний ты, точно знаю…
========== Глава 5. Старый мельник. Часть вторая ==========
Внимание, пока не бечено!
После сытной еды потянуло в сон, но хозяин расслабиться не дал, как бы между прочим поинтересовавшись:
- И откуда же ты взялся, Мирон? Нездешний ты, точно знаю…
Я чуть не сел там, где стоял. Дядюшка Матэ был явно серьёзен и знал, что говорил. Шер, простая душа, с удивлением смотрел то на меня, то на мельника, явно потеряв дар речи.
«Кэп… - позвал я. – Что делать-то?»
«Что делать - что делать? – отозвался Кэп. – Признаваться! Дедушка этот очень непростой, если что – и помочь сможет… К тому же, если он – именно тот, кого тебе нужно спасать, то тебе так и так придётся всё рассказать».
«А если мне нужно спасти не его, а Шера?»
«А какая разница? – философски заключил Кэп. – Он к парнишке явно настроен дружелюбно, и уж Нойотам точно доносить не побежит… Ладно, делаем каминг-аут!»
Я не успел удивиться, откуда Кэпу знаком этот термин, как этот мерзавец раскрыл клюв и заявил:
- Шеф, всё пропало, пропало! Гипс снимают, клиент уезжает*! Шухер, нас раскрыли! Короче, я – птица-Секретарь, звать меня – Кэп, а это мой хозяин Мирон. И да, мы оба – глубоко не отсюда! Так что прошу любить и не жаловаться. Мирон, твой выход! Нажми на клавиши, продай талант**!
Шер всё-таки сел, продолжая глядеть на Кэпа глазами, которые стали, казалось, размером с чайное блюдце, а дядюшка Матэ неожиданно расхохотался:
- Вот оно что! А я-то думаю, в чём тут дело… Так ты птица Равновесия… И сопровождаешь Посланника Равновесия… Что ж, давно пора… Слишком плохие дела стали творить в этом мире, прикрываясь именем Единого Великого…
Таак… Похоже, старик знает о моей миссии куда больше, чем я сам. Какой ещё Посланник… В смысле, послали меня хорошо… качественно… Знать бы ещё, что за Равновесие такое… И я решил внести ясность, пообщавшись с дедушкой, хотя паранойя, унаследованная из прошлой жизни, недоверчиво ворочалась внутри. Но выхода я не видел. Кэп… Это конечно Кэп, но что-то лишними сведениями он меня не балует, и пока что вся моя бурная деятельность напоминает слепого кутёнка,*** который раз за разом промахивается мимо блюдечка с молоком. И я начал рассказывать о том, как попал в этот мир.
Никогда в жизни у меня не было более благодарных слушателей, чем Шер и дядюшка Матэ. Глаза Шера горели таким восторгом, словно я был невесть каким героем, а старый мельник слушал меня внимательно, чуть нахмурившись. Когда я закончил, Кэп заявил:
- Истину хозяин глаголет. Всё так и было.
- У меня нет оснований не верить тебе, - задумчиво произнёс дядюшка Матэ, - ибо это самая бредовая история, какую я только слышал в этой жизни. А значит, она может быть только правдивой.
М-даа… Интересная у дедушки логика.
- Ты за мной пришёл, посланник? – спросил дядюшка Матэ совершенно спокойно.
- Не знаю, - честно признался я. – Артефакт поиска даёт какие-то неопределённые сигналы. То ли вы, то ли Шер… Не знаю, может, он какой-то неисправный, хотя Кэп другое говорит…
- Покажи, - попросил мельник, и я протянул ему руку с перстнем, мысленно пожелав, чтобы тот стал видимым. Дядюшка Матэ, не прикасаясь к артефакту, зыркнул на него своим фирменным взглядом, и спокойно сказал:
- Всё в порядке. К тому же, птицы Равновесия ошибаются очень редко. Можно сказать, никогда. А сейчас артефакт не подаёт никаких сигналов?
- Нет… - покачал головой я.
- Значит, ещё не время. Но думаю, что дело не во мне, а в Шере. Судя по тому, что он рассказал, ему с семьёй оставаться нельзя. Сомневаюсь, что дядюшка был не в курсе этой пакости, тем более что скоро племянник станет совершеннолетним, и денежки уплывут.
Я кивнул, соглашаясь. Старый мельник мне нравился всё больше и больше – какой-то обстоятельностью и спокойным отношением к жизни. И к Шеру он хорошо относился – лицо его всякий раз светлело, когда он смотрел на парнишку. В общем, всё хорошо, все довольны, одно непонятно – как быть дальше?
И тут артефакт снова сработал. Комната наполнилась оранжевым сиянием, которое стало сгущаться, светящимся ореолом окружая фигурку Шера. А потом от этого ореола протянулась тонкая ниточка к двери комнаты. Протянулась и растаяла.
«Ты это видел? – ворвался ко мне в бедную головушку вопль Кэпа. – Теперь ты понял, кто пойдёт с тобой? И куда идти?»
«Понял, - отозвался я. – А идти когда? Прямо сейчас?»
«Нет, - ответил Кэп. – Если нить поиска растаяла, значит, у тебя ещё есть время, чтобы остаться здесь…»
И мой вредный птиц перебрался с плеча мне на голову и вцепился когтями в волосы, которые я связал в хвост, чтобы не лезли в глаза. Блин, я так лысым останусь!
- Ты что-то видел? – раздался голос Шера. – Дядюшка, я почувствовал что-то… Что-то сильное…
Дядюшка Матэ не сказал ничего, но глянул он на меня… выжидающе. И я поспешил сказать:
- Да. Я видел. Со мной должен отправиться Шер. Но не сейчас, не сразу. Позже.
- Вот и хорошо, - согласился дядюшка Матэ, - вот и правильно. Мальчик никогда не будет здесь своим. Всегда найдутся охотники на его деньги, колдовской дар или симпатичную мордашку. Не знаю, найдётся ли тот, кто сможет разглядеть в мальчике его душу… так что всё правильно…
- А вы, дядюшка Матэ? – спросил я. – Вы не хотели бы отправиться с нами?
Как ни странно, но после этого вопроса никакой реакции от перстня не последовало. Ни тепла, ни холода я не ощутил. Видимо, присутствие рядом с нами дядюшки Матэ Равновесию было безразлично. Однако старик медлил с ответом, а потом, наконец, изрёк:
- Хотел бы. Только вот, мальчики, в отличие от вас, я к этому миру привязан крепко-накрепко. Я давно это знаю, даже удивился, когда ты сказал, что перстень и меня может иметь в виду. Но теперь всё стало на свои места. Ты здесь чужой… Да и Шер – тоже…
- Почему же? – с некоторой обидой спросил Шер. – Я учиться хотел… живописи… Даже мечтал уехать…
- Да-да, - кивнул дядюшка Матэ, - знаю… Только вот… Будешь живописцем – не скроешь свой дар от Нойотов. Служить ты им не будешь. Художник – птица вольная… А раз не будешь… Сам знаешь, что с тобой будет тогда.
Я вспомнил о том, что проделывают в этом мире с колдунами, и мне стало дурновато. Представить, что с Шером могут проделать подобное, было немыслимо. Но дядюшка Матэ продолжил:
- А раз Равновесие хочет, чтобы ты жил… Значит, ты важен для этого мира. Понимаешь, Нойоты медленно, но верно делают своё дело. Колдунов, даже слабеньких, становится всё меньше. А те, кому довелось уцелеть – скрывают свой дар, как могут. И самое плохое, что они не хотят иметь детей. Ведь всем известно, что колдовской дар передаётся по наследству. А обречь родное дитя на жизнь в страхе и вечные преследования… Мало кто решается на такое…
- Но почему дошло до такого? – удивился я. – Неужели колдуны никак не могли приостановить этот процесс?
- Видишь ли, Мирон, – вздохнул дядюшка Матэ, - когда-то людей с даром уважали. Они помогали людям. Лечили, заклинали погоду, заговаривали урожай от сорняков, а скотину от болезней… В общем, были полезны. Так было до тех пор, пока не появились те, кто верил в Единого Великого. Незаметно, исподволь, у них становилось всё больше последователей. И те, кто верил, презирали колдунов. Они говорили, что истинные чудеса творит только вера в Единого Великого… И чудеса случались, потому что среди последователей новой веры были и люди с даром… Но они свой дар отрицали и колдунов ненавидели.
Так – не за год, даже не за сто лет – почти за тысячелетие – колдуны из полезных и нужных превратились в тех, кто служит злу, кто постоянно вредит, кто подлежит уничтожению… И не надо думать, что все колдуны были белыми и пушистыми. Некоторые практиковали такое, что у кого угодно волосы на голове дыбом встанут. И эти, немногочисленные, в общем-то, случаи лили воду на мельницу последователей Единого Великого. Никто не помнил о многих добрых делах, зато каждое злое было у всех на слуху. Мартеш Кровавый, Захия Отступник, Бешеная Ташри… Именами их до сих пор пугают детей…