Доля Пути: Лето (СИ) - Страница 100

— У меня осталось ещё одно очень важное дело... Действительно важное. И место, где закончится мой Путь... оно определено довольно точно.

Царь, поняв что большего не добьётся, встал и начал поправлять свою одежду. Встал и Суэн, поняв, что беседа окончена. Сумукан направился к стоящему на столе самописцу, пробудил его касанием и произнёс:

— Послание в приёмную устроителя путешествий.

Прибор неярко и золотисто вспыхнул, принимая вызов.

— Куда ты направляешься? — спросил царь, повернувшись к Суэну. — Семья обеспечит тебе достойную свиту, тебя отвезут на одной из царских воздушных ладей.

Суэн покачал головой.

— Этот путь я совершу один.

Царь кивнул, даже не пытаясь спорить — знал, что это бесполезно. Он вновь коснулся самописца, отключая его. Также в молчании, они обнялись.

Совет прошёл быстро. На нём Суэн официально представил новых главу Дома и Уравнителя Города. Большого ажиотажа не возникло — почти все присутствующие уже знали о его отъезде, правда ошибочно полагая, что искусник вернётся из этой поездки.

Обратно возвращались также пешком, но уже не останавливаясь на каждом перекрёстке. — Мимо величественных башен Школы Знаний и городского Университета, в тени колонн у входа в городскую Управу, сквозь толпу горожан, у огромной арки, ведущей на Центральный рынок, любуясь парящими барельефами на зданиях театров и книжных домов, мимо фасадов ремесленных цехов, соперничающих друг с другом оригинальностью. Плиты, которыми была вымощена Фират, иногда подрагивали, из-за проезжающих по подземным тоннелям грузовых самодвигов. По улице, которая больше походила на бесконечно вытянутую площадь, во все стороны шли люди. Но встречные прохожие неизменно уступали дорогу Суэну — Путь Уравнителя должен быть прямым, как меч, несущий возмездие.

На обед собрались все члены Дома. Обед прошел буднично, ведь все были уверены, что Суэн отправляется в недолгую поездку. Лишь одно существо узнало правду. Пройдя в свой рабочий кабинет, искусник сел за стол.

— Таммуз, явись передо мной!

В центре комнаты появился Хранитель Дома и замер, демонстрируя внимание.

— Таммуз, я ухожу, мой Путь заканчивается.

Глаза до́мника расширились, отражая целую гамму чувств — от испуга до нежелания верить в услышанное. Но он не произнёс и звука, ожидая продолжения.

— Отныне, место главы Дома займёт мой сын Замар. Призна́ешь ли ты его право?

Домовой утвердительно моргнул.

— Помнишь, я отдавал тебе на хранение ларец? В первый день зимы передай его моему сыну.

Веки домового снова опустились, а в его огромных глазах теперь отражалась бесконечная грусть.

Прощание вышло коротким — все домочадцы собрались перед главным флигелем и пожелали ему лёгкой дороги. Суэн раздал последние наставления, сопровождаемые шутками и дружескими подначками. Обнимая сына, он не до конца смог сдержать эмоций, отчего объятия вышли черезчур крепкими, вызвав слегка недоумённый взгляд Замара. Когда Азад открыл перед ним дверь самодвига, Суэн положил тому руку на плечо и напутствовал:

— Не лги, не сомневайся, не забывай, что ты человек!

Не просто так Суэн сказал царю, что Азад — его лучший ученик. — Этой короткой заминки тому хватило, чтобы считать истинные эмоции учителя, спрятанные под толщей напускной вальяжности. И не один мускул не дрогнул на его лице, только в глазах блеснули понимание и горечь от скорой потери. Азад всё понял и ничем не выдал тайны, к которой только что приобщился. Лишь поклонился своему учителю.

Суэн был спокоен за будущее родных и близких. Когда его уже не станет, Томмуз передаст Замару ларец, в котором, помимо завещания и ценных фамильных изделий, лежат прощальные письма — всем его отпрыскам и ученикам. Его старшие дети давно завели свои семьи и Дома и счастливо живут в разных уголках Континента, от Средиземья до великих рек Хараппа. Его младший сын — теперь ученик Азада, и значит, также станет достойным Знающим. Остальные ученики Суэна — все стали знатным искусниками и занимают почётные должности в своих странах. Пришло время — позаботиться о своём последнем ученике.

***

Туго натянутые полотнища парусов, над головой Суэна, казались продолжением облаков, которые проплывали на траверзах, за бортами, и внизу, под килем воздушной ладьи. Игривые Духи, покорные Гордости служителей Воздуха, исправно наполняли паруса ветром и ладья рассекал небесный океан с приличной скоростью. — Путь до Афрасиаба, на который у каравана грузовых самодвигов уходила целая декада, занял всего шесть десятин.

Рассвет, навстречу которому лежал их курс, озарил плодородные земли, близкие вершины гор, синюю ленту могучей реки Вахш, оставшейся далеко позади, и причальные башни главной воздушной гавани Царства Согд.

Когда Суэн, вместе с остальными пассажирами, спустился на парящей платформе к подножию причальной башни, его встречала целая делегация высокопоставленных чиновников. —Начальник гавани, первый помощник городского управителя, посланик от царской Семьи и даже местное жречество отрядило своего представителя. Видимо, капитан, всё таки, предупредил, через самописец, кого везёт в их город.

Внутренне Суэн обречённо вздохнул, но на лице изобразил надменность, мол, искусника его ранга и самому царю встречать было бы не зазорно. Местное общество разительно отличалось от того, что проживало в родном царстве. Здесь, Знающие ни во что не ставили чистых людей, отчего процветала барщина и угнетение. Слабые Семьи и кланы слабели ещё больше в междоусобных распрях. В царстве не было ни одного Великого Мастера, единственный искусник, упёршийся в жалкий пятый порог Силы, сидел на троне — идеальная марионетка. Настоящими правителями этих земель были жрецы. Митра — один из первых богов, пробудившихся в этом Цикле, выбрал своим коренным доменом Согд.

Суэн позволил затащить себя на приём к царю, где, до самого вечера, его обхаживали главные игроки на местном политическом ристалище. Искусник старательно отыгрывал роль Великого Мастера, который путешествует от скуки. Он принимал в свой адрес лесть, как должное, не стеснялся хвастать своими знакомствами и подвигами — в общем вёл себя, как павлин в курятнике. Ему нужно было, чтобы святоши не увидели в нём угрозу своей вольнице и не отправили по его следу своих шпионов.

С помпой заселившись в гостевой дом, любезно предоставленный царём, Суэн, своими капризами и недовольством всем подряд, довёл до нервной икоты штат прислуги, после чего заперся в своих покоях, напоследок настрого приказав не беспокоить его до утра и громко хлопнув дверью.

Только вот к утру, Суэн был уже далеко от городских стен, при этом, ни одна собака не почуяла его бегства, что уж говорить об обленившейся страже. В молодости, когда он ещё участвовал в многочисленных военных походах, ему доводилось проникать в осаждённые цитадели и выносить из них вражеских командующих или открывать ворота союзникам. А тут... Для Идущего по Пути сквозь Тьму — это даже тренировкой не назвать.

Отойдя от города на достаточное расстояние, искусник открыл "окно" на Слой Пути. Шагнув в клубы серого тумана, он оказался на бесконечной, прямой и гладкой дороге, рассекающий такую же бесконечную пустошь. Эта "тропа" вела к задуманной Суэном точке и он мог вернуться обратно только там.

Мир вечных сумерек, разгоняемых лишь тусклым сиянием свинцово-серого неба. Любой Идущий, достигший нужного уровня мастерства может находиться здесь ровно столько, сколько нужно свету Солнца, чтобы достичь поверхности Земли. И ни на один удар сердца больше. Наказание за промедление — разное для светлых и тёмных Идущих, но оно неизбежно.

Суэн побежал так быстро, как мог. Каждый шаг по этой дороге — это две сотни шагов на родном Слое Порядка. Ну, на его пороге Силы, разумеется. Дозволенные мгновения таяли и окружающие сумерки всё больше наполнялись Тьмой. Когда время истечёт, Она с удовольствием поглоти́т нерасторопного человечка.