Долгое завтра - Страница 24

– Не беспокойся, он в большей безопасности, чем кто-либо из нас.

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что никто не видел его с тех пор, как все это началось. Он смылся, прихватив с собой девчонку.

– Девчонку? – ошалело переспросил Лен, пораженный уверенностью в голосе Ваттса.

– Ну да, девчонку Тэйлора. Сейчас он, наверное, где-то надежно укрылся. А куда это запропастился Да-линский? Я уж было поверил, что этот сукин сын – отчаянный борец.

– Я был на северной дороге, – медленно произнес Лен, – Далинский мертв. А поскольку ты жив, нетрудно догадаться, кто из вас дрался по-настоящему.

Какой-то человек, стоящий рядом, тотчас обернулся, услышав имя Далинского. Несмотря на копоть, грязь, покрывшие его лицо, Лен все-таки узнал Эймса – владельца склада. Однажды утром он приходил с каким-то человеком поглазеть на новый склад и недоверчиво качал головой в ответ на предложение Далинского объединиться.

– Умер? – переспросил он. – Умер, я не ослышался?

– Они застрелили его. Фермер по имени Бардит.

– Умер, – в третий раз повторил Эймс. – Мне искренне жаль. Он должен, просто должен был жить!.. Какое наслаждение испытал бы я, увидев убийцу на виселице. – Он поднял руку, указывая на огонь и густую пелену дыма. – Посмотрите, как много он сделал для нас.

– Да, и не только он, – продолжил Ваттс, – братья Колтер с самого начала помогали ему.

– Если бы вы в свое время приняли предложение Далинского, – голос Лена дрожал от негодования, – ничего не произошло бы. Ведь он не раз предлагал вам сотрудничество, мистер Эймс. И мистеру Виннеру, и другим. Он обращался ко всему городу. Не вы ли танцевали вокруг него прошлой ночью и кричали «ура»? Да и вас я видел там, мистер Ватте, а как только запахло жареным, все разбежались, как кролики. Никто на северной дороге и пальцем не пошевелил, чтобы предотвратить беду. Вы предоставили все Майку, и теперь он убит.

Лен бессознательно повысил голос. Люди, стоящие рядом, подошли ближе.

– Сдается мне, – сказал Эймс, – что ты, чужеземец, чересчур рьяно интересуешься нашими датами и слишком часто суешь нос, куда не следует. Почему ты думаешь, что способен что-либо изменить в нашей жизни? Не один десяток лет я работал для того, чтобы построить свой склад, и вдруг появились ты и Далинский… – он запнулся, из глаз его покатились слезы, губы задрожали.

– И правда, – сказал Ватте, – откуда ты взялся? Кто дал тебе право называть нас трусами лишь потому, что мы не хотим нарушать закон?

Лен исподтишка огляделся. Люди с непроницаемыми, бледными от ярости лицами со всех сторон обступили его. Дым обволакивал все вокруг черным облаком, уже не слышно было тревожного колокольного звона.

– Барторстаун, – произнес кто-то, и Лен принужденно рассмеялся.

Ватте резко подался вперед:

– Ах, ты, щенок, еще и позволяешь насмехаться над нами? Отвечай, откуда ты пришел?

– Я родился и вырос в Пайперс Ране.

– Почему же ты ушел оттуда? Зачем ты здесь?

– Он лжет, – сказал кто-то, – я уверен, что он – из Барторстауна. Там все хотят вернуть города.

– Это неважно, – голос Эймса был зловеще спокоен. – Он так или иначе во всем виноват, – руки его беспокойно двигались, словно в поисках чего-то.

– В Рефьюдже должен остаться хотя бы кусок веревки…

Окружавшие Лена люди согласно закивали.

– Веревка, – сказал кто-то. – Что ж, мы отыщем ее.

Кто-то добавил:

– Поищите заодно другого ублюдка. Мы вздернем их обоих.

Часть людей направилась в сторону реки, остальные крутились вокруг в поисках Исо.

Ваттс и еще двое набросились на Лена, сбили его с ног, месили ногами и кулаками. Эймс стоял в стороне, глядя то на Лена, то на зарево пожара.

Вскоре люди вернулись. Они не нашли Исо, зато принесли веревку – канат, которым привязывали лодки на пристани. Ваттсу помогли схватить Лена. Один из мужчин завязал на веревке узел, сделал петлю и надел ее на шею Лена. Веревка была влажной, истрепавшейся, очень старой и пахла рыбой. Сильно дернувшись, Лену удалось порвать ее и освободить руки, но его снова схватили. Лен лягался, царапался, тузил их изо всех сил локтями, в эти мгновения ему смутно подумалось, что он сражается не только с этими людьми, но со всей необозримой, затравленной, подавленной страной – от моря до моря, от севера до юга, с жителями всех заснувших глубоким сном деревушек, не жаждущих пробуждения. Холодная веревка больно царапала шею, и Лен невольно содрогнулся от мысли, что никогда уже не сможет сойти с выбранного однажды пути.

Голова Лена кружилась и болела – сказывались удары, полученные на северной дороге, потом мир закачался, перевернулся, и Лен повалился на землю, ударившись о ствол дерева. Кто-то склонился над ним синие добрые глаза, рыжая борода с двумя седыми прядями.

– Если бы вас было не так много, я убил бы…

Но его прервали.

– Ты ведь не станешь убивать меня, Лен? Пойдем, мой мальчик, вставай.

Глаза Лена наполнились слезами.

– Мистер Хостеттер! – повторял он – Мистер Хостеттер!

Лен протянул к нему руки, страх и темнота остались далеко позади Хостеттер с усилием поставил его на ноги и перерезал петлю вокруг шеи.

– Беги! – сказал он – Беги, что есть сил!

И Лен побежал. С Хостеттером было еще несколько человек, они защищались шестами и баграми, но позиция нападавших была более выгодной, они совсем не собирались отпускать Лена, тем более, что внезапное появление Хостеттера и его людей подтверждало догадку о Барторстауне. Нападавшие кричали, ругались, хватали все, что попадало под руку камни, сучья, комья земли.

Лен, как только немного пришел в себя, рвался в бой, но Хостеттер взял его за руку и легонько подтолкнул к реке:

– Бегом вниз! Там ждет лодка.

Преследователи бросали камни, один попал в спину Хостеттера, и он так опустил голову, что его широкополая шляпа, казалось, лежит на плечах. Беглецы скрылись из виду в роще деревьев, и внезапно Лен остановился:

– Исо! Не пойду без Исо.

– Он уже в лодке! Быстрее!

Они бежали через пастбище, разогнав коров. У берега, надежно скрытая деревьями, стояла готовая к отплытию самоходная баржа. Несколько человек с топорами в руках ждали сигнала, чтобы рубить канаты. Лен увидел Исо, прислонившегося к перилам, а позади него – копну золотых волос и длинную юбку.

Беглецы вбежали на пристань, и Хостеттер что-то прокричал ожидавшим их людям с топорами. Их настигала разъяренная толпа, градом сыпались камни. Исо схватил Эмити и поспешно оттащил в сторону. Люди взмахнули топорами. Послышались крики, и показались рефьюджцы с Ваттсом во главе, а еще через мгновение они вбежали на пристань. Обрубленные канаты упали в воду, Лен, Хостеттер и еще несколько человек схватили длинные шесты, чтобы оттолкнуть баржу от пристани Ваттс и его люди упали в воду, потеряв равновесие. Послышались крики, ругательства, но баржа быстро отдалялась от берега, влекомая течением. Стоя по пояс в грязной воде, Ваттс грозил кулаком вслед:

– Теперь мы знаем, кто вы такие! Вам не уйти!

Остальные тоже что-то кричали – слов не разобрать, но смысл был ясен. Лен обернулся, пристально всматриваясь в дома Рефьюджа. То, что не успели поджечь Бардит и фермеры, охватывало расползавшееся пламя.

Лен опустился на доски, обхватил колени руками, положил на них голову и почувствовал непреодолимое желание расплакаться, как ребенок, но слишком устал даже для этого. Он пытался заставить себя ни о чем не думать, но мысли вновь и вновь возвращались к Далинскому. вот он остановился и медленно начал оседать в дорожную пыль, Лен вновь чувствовал запах гари, и хриплый голос Бардита беспрерывно твердил:

– Мы не допустим возрождения городов.

Лен почувствовал, что кто-то стоит рядом. Он поднял глаза и увидел Хостеттера со шляпой в руках.

– Ну что ж, мой мальчик, мечте твоей суждено сбыться: ты на пути в Барторстаун.

Ночь была теплой и спокойной. Лунный свет, пробежавший зыбкой дорожкой по реке, превратил берега в темную бесформенную массу. Баржа медленно скользила по течению, покрытая парусиной на случай дождя.