Долгое завтра - Страница 27

Был субботний полдень. Они стояли друг против друга в тени увитой розами беседки, и Эмити сердито смотрела на Лена.

– …я не делала ничего такого, а если и делала, то ты не видел. Попробуй только рассказать кому-нибудь – я скажу, что ты врешь.

– Я прекрасно знаю, что зрение мне не изменяло.

Эмити вскинула голову так, что толстая коса шевельнулась:

– Я ничего тебе не обещала, ведь так?

– Но ты ведь хочешь быть со мной, Эмити?

– Возможно. Я не знаю.

– Зачем же ты тогда целовалась с Исо?

– А как мне узнать иначе, кого из вас я люблю больше?

– Ну, хорошо же, – сказал Лен.

Он подошел ближе и привлек ее к себе. В этот момент перед глазами Лена стоял Исо, и он сделал это довольно грубо. Крепко прижав ее к себе, ощутил тепло ее тела, его удивительную гибкость. Все поплыло перед глазами. Лен закрыл глаза и коснулся губами ее губ. Через мгновение он ослабил объятия.

– Тебе хорошо со мной?

Он весь дрожал, а на щеках Эмити лишь выступил легкий румянец, и, улыбаясь, она холодно смотрела на него.

– Не знаю. Попробуй еще раз.

– И то же самое ты сказала Исо?

– Какое тебе дело до того, что я ему сказала? Займись-ка лучше своими делами, Лен Колтер.

– Я могу сделать это своим делом.

– Кто тебе это сказал?

– Твой отец, вот кто.

– О, так значит ты…

Лену вдруг показалось, что между ними выросла стена. Она рванулась прочь, губы исказились в презрительной ухмылке.

– Эмити, постой. Послушай, Эмити, я…

– Оставь меня в покое. Слышишь, Лен?

– Что произошло? Ведь минуту назад все было в порядке!

– Ничего себе, в порядке. И не думай, что если ты будешь ябедничать отцу за моей спиной…

– Я не ябедничал. Эмити, послушай, прошу тебя…

Лен вновь привлек ее к себе, а она прошипела сквозь зубы:

– Отпусти, я не принадлежу тебе, я вообще никому не принадлежу, оставь меня в покое!

Эмити отчаянна сопротивлялась. Это взволновало Лена. Смеясь, он попытался поцеловать ее:

– О Ээдити, я так люблю тебя!

Она завизжала и расцарапала ему щеку, как кошка. Лен разжал руки. Эмити больше не была хорошенькой: искаженное злобой лицо стало почти уродливым. Освободившись от его объятий, она быстро побежала по дорожке к дому. Лен немного постоял, а затем медленно побрел по той же дорожке и поднялся по ступенькам в комнату, которую делил с Исо…

Исо, полусонный, еще валялся в постели. Когда вошел Лен, он перевернулся на другой бок и что-то пробормотал. Лен открыл дверцу полупустого буфета, вытащил парусиновый мешочек и принялся укладывать в него свое нехитрое имущество, запихивая каждую вещь с ненужной силой. Лицо его пылало, брови были сведены от злости. Исо заворочался. Он открыл глаза и сонно взглянул на Лена:

– Что ты там делаешь?

– Собираю вещи.

– Что? Зачем? – от неожиданности Исо сел на кровати, проснувшись окончательно.

– А как ты думаешь, для чего люди обычно этим занимаются? Я ухожу из этого дома.

Исо опустил ноги на пол.

– Ты что, сошел с ума? Почему ты ничего не объяснил мне?

– А зачем? Я ухожу, ты остаешься. Можешь поступать как тебе заблагорассудится.

– Да, но ты ведь не можешь… Постой, постой, а что у тебя за царапина на щеке?

– Где? – Лен явно смутился. Исо рассмеялся.

– Что тут смешного? – насупился Лен.

– Она наконец-то отшила тебя, да? О, только не рассказывай мне о том, как тебя поцарапала кошка. Что ж, поделом. Я ведь предупреждал, чтобы ты и близко не подходил к ней, а ты…

– Послушай, разве она – твоя собственность?

Исо улыбнулся.

– Да, и я как раз собирался поделиться с тобой этой новостью.

Лен ударил его. Впервые в жизни он ударил, будучи не в силах сдержать ярость, охватившую его. Он видел, как Исо навзничь упал на кровать, глаза его расширились от изумления, из уголка рта тоненькой струйкой сочилась кровь. Лену казалось, что прошло очень много времени, прежде чем он почувствовал угрызения совести. Ударить Исо было все равно, что ударить родного брата. Но ярость все еще кипела в нем. Схватив мешочек, Лен попытался уйти, но Исо подскочил к нему и схватил за плечо:

– Ударь меня, ну? Ударь же еще раз, грязный… – И он употребил словечко, которое частенько использовали в перебранках портовые грузчики.

Лен пригнулся, кулак Исо скользнул по его подбородку и пришелся прямо в дверной косяк. Исо взвыл от боли и, согнувшись, отскочил назад. Лен хотел было извиниться, но передумал и в третий раз собрался выйти из комнаты. В конце коридора показался судья Тэйлор.

– Сейчас же прекратите, – прикрикнул он на Исо. Тот послушно замер посредине комнаты. От пристального взгляда Тэйлора не укрылся мешочек в руках Лена. – Я только что серьезно поговорил с Эмити, – сказал он, и Лен почувствовал, что судья сдерживает себя с большим трудом. – Мне очень жаль, Лен. Кажется, я допустил ошибку.

– Да, сэр. Я как раз собирался уходить.

Тэйлор кивнул.

– Тем не менее все, о чем мы говорили, остается в силе. Помни об этом, – он уничтожающе посмотрел на Исо.

– Пусть он катится, – сказал тот. – Я остаюсь здесь.

– Не думаю, что так оно и будет, – решительно ответил Тэйлор.

– Но ведь…

– Я первым ударил его, – перебил Лен.

– Это не имеет значения. Собирай вещи, Исо.

– Но почему? Я зарабатываю достаточно, чтобы платить вам. И я не сделал ничего такого, что…

– Я не вполне уверен в этом. Эта комната больше не сдается, и если я еще раз увижу тебя с моей дочерью, ты вылетишь из Рефьюджа.

Лен бросил на Тэйлора сердитый взгляд, но промолчал. Исо принялся сваливать свои вещи в кучу на кровать. Спускаясь вниз по ступенькам, Лен чуть замедлил шаги и увидел возле обеденного стола Эмити, которая безутешно плакала, и охваченную тревогой миссис Тэйлор. Лен вышел на улицу через черный ход, избегая беседки.

Он медленно шел по пыльным аллеям, не имея ни малейшего понятия, к кому идти, где ночевать, но привычный путь привел его к реке, где были выстроены склады Далинского. Возле них он остановился, подавленный и усталый, только теперь начиная понимать, как круто изменилась его жизнь за последние полчаса.