Долгое прощание. Обратный ход - Страница 21

Спокойной ночи.

Он бросил трубку. Я положил ее на рычаг, размышляя о том, что честный полисмен, когда у него совесть нечиста, старается тебя запугать. И нечестный тоже. Почти все так себя ведут, в том числе и я.

Глава 14

На следующее утро в дверь позвонили, когда я смахивал тальк с уха.

Открыв дверь, я уперся взглядом прямо в сине–лиловые глаза. На этот раз она была в коричневом костюме, с шарфом цвета стручкового перца, без шляпки и без серег. Она показалась мне немного бледной, но непохоже было, чтобы ее опять сталкивали с лестницы. Она нерешительно улыбалась.

– Простите, что беспокою вас дома, м–р Марлоу. Вы, наверное, еще даже не завтракали. Но очень не хотелось ехать к вам в контору, а обсуждать по телефону личные дела я ненавижу.

– Понимаю. Входите, м–с Уэйд. Кофе выпьете?

Она вошла в гостиную и села на диван, смотря прямо перед собой. Ноги плотно сдвинула, сумку положила на колени. Держась довольно чопорно. Я открыл окна, поднял жалюзи и убрал с журнального столика грязную пепельницу.

– Спасибо. Кофе черный, пожалуйста. Без сахара.

Я пошел в кухню и положил на зеленый металлический поднос бумажную салфетку. Она смотрелась не лучше, чем целлулоидный воротничок. Я ее скомкал и достал нечто вроде полотенца с бахромой, которое входит в набор с треугольными салфеточками. Набор этот мне достался как приложение к меблировке. Я нашел две кофейные чашки с розочками, налил их и принес поднос в комнату. Она отпила глоток.

– Очень вкусно, – сказала она. – Вы хорошо готовите кофе.

– Последний раз я пил кофе с гостями прямо перед тюрьмой, – заметил я.?

Вы, наверное, знаете, что я был в клоповнике, м–с Уэйд.

Она кивнула.

– Конечно. Они ведь заподозрили, что вы помогли ему бежать?

– Не знаю, мне не сказали. Мой номер телефона нашли у него дома в блокноте. Они задавали вопросы, а я не отвечал – мне не понравилось, как их задавали. Но вам это вряд ли интересно.

Она осторожно поставила чашку, откинулась назад и улыбнулась. Я предложил ей сигарету.

– Спасибо, я не курю. Почему же, мне интересно. Один наш сосед был знаком с Ленноксами. Наверное, Леннокс сошел с ума. По рассказам, на него все это не похоже.

Я набил трубку и закурил.

– Думаю, да, – ответил я. – Наверное, спятил. Его на войне тяжело ранили.

Но теперь он умер, все кончено. Вы ведь не о нем пришли говорить.

Она медленно покачала головой.

– Он был вашим другом, м–р Марлоу. У вас, конечно, есть о нем четкое мнение. А вы, по–моему, человек очень убежденный.

Размяв табак в трубке, я снова поднес к ней спичку. Я не торопился и не сводил глаз со своей гостьи.

– Послушайте, м–с Уэйд, – сказал я наконец. – Мое мнение ничего не значит. Такое случается каждый день. Самые неподходящие люди совершают самые невероятные преступления. Симпатичные старушки подсыпают яду целой семье.

Чистенькие мальчики грабят и стреляют. Банковские служащие, беспорочно прослужив двадцать лет, оказываются ворами. А известные, удачливые и на вид благополучные писатели напиваются и их жены попадают в больницу. Мы чертовски мало знаем, что делается в душе даже у наших лучших друзей.

Я думал, что она вспылит, но она только поджала губы и прищурилась.

– Зря Говард Спенсер вам сказал, – заметила она. – Я сама виновата. Надо было держаться от Роджера подальше. Теперь–то я знаю, что если человек пьет, его ни за что нельзя останавливать. Вам, наверное, это хорошо известно.

– Словами его, конечно, не остановишь, – согласился я. – Иногда, если повезет и если хватит силенок, можно помешать ему искалечить себя и других.

Но это, если повезет.

Она спокойно потянулась за чашкой. Руки у нее были такие же красивые, как она вся. Ногти прекрасной формы, отполированы и покрыты очень светлым лаком.

– Говард сказал вам, что на этот раз не виделся с моим мужем?

– Ara.

Допив кофе, она аккуратно поставила чашку на поднос. Повертела в руках ложечку. Потом продолжила, не глядя на меня:

– Но он не сказал вам, почему – он сам этого не знал. Я очень хорошо отношусь к Говарду, но он типичный начальник, хочет всем руководить. Считает себя хозяином.

Я молча ждал. Снова наступила пауза. Она быстро взглянула на меня и сразу отвела глаза. Очень тихо произнесла:

– Моего мужа нет дома уже три дня. Не знаю, где он, Я пришла попросить, чтобы вы нашли его и привезли домой. Конечно, такое бывало и раньше. Однажды он доехал на машине до самого Портленда, там в гостинице ему стало плохо, и без врача он не мог протрезвиться. Чудо, что он вообще туда добрался. В тот раз он три дня ничего не ел. А в другой раз оказался в Лонг Биче, в турецких банях. А в последний раз – в каком–то частном и, по–моему, подозрительном санатории. Это было почти три недели назад. Он не сказал мне, что это за место и как оно называется – просто объяснил, что прошел там курс лечения и поправился. Но вернулся без сил и смертельно бледный. Я мельком видела человека, который привез его домой. Высокий, молодой, одет в какой–то изысканный ковбойский костюм – такие носят только на сцене или в цветном фильме. Он высадил Роджера возле дома, сразу дал задний ход и уехал.

– Есть такие, что прикидываются ковбоями, – заметил я. – Все свои заработки до последнего цента тратят на эти наряды. Женщины по ним с ума сходят. А они этим пользуются.

Она открыла сумку, и достала сложенный листок.

– Я привезла вам чек на пятьсот долларов, м–р Марлоу. Возьмете его в задаток?

Она положила сложенный чек на стол. Я взглянул на него, но не притронулся.

– Зачем? – спросил я. – Вы говорите, что его нет уже три дня. Почему вы думаете, что он не вернется сам, как раньше? Что особенного случилось на этот раз?

– Он больше не выдержит, м–р Марлоу. Это его убьет. Промежутки между запоями стали короче. Я очень волнуюсь. Не просто волнуюсь, а боюсь. Мы женаты пять лет. Роджер всегда любил выпить, но не был алкоголиком. Что–то здесь не чисто. Я хочу, чтобы его нашли. Сегодня ночью я спала всего час.

– Как по–вашему – почему он пьет?

Лиловые глаза смотрели на меня в упор. Сейчас она казалась хрупкой, но отнюдь не беспомощной. Прикусив нижнюю губу, она покачала головой.

– Может быть, из–за меня, – наконец выдохнула она почти шепотом. – Разве не бывает, что мужчина разлюбил жену?

– Я в психологии дилетант, м–с Уэйд. Сыщику приходится быть всем понемножку. Я бы сказал, что он, скорее, разлюбил свою писанину.

– Вполне возможно, – ответила она спокойно. – Наверно, со всеми писателями это случается. Он, кажется, действительно не может закончить книгу. Но ведь он пишет не для того, чтобы наскрести на квартплату.

По–моему, причина не в этом.

– А какой он трезвый? Она улыбнулась.

– Ну, тут я вряд ли объективна. По–моему, очень хороший.

– А когда пьян?

– Ужасный. Злой, умный и жестокий. Считает себя остряком, а на самом деле просто неприятен.

– Вы забыли сказать – и агрессивен. Она вскинула рыжеватые брови.

– Это было только раз, м–р Марлоу. И слишком уж это раздули. Я бы не стала говорить Говарду Спенсеру. Роджер сам ему рассказал.

Я встал и покружил по комнате. День обещал быть жарким. Уже и сейчас было жарко. Я опустил жалюзи на том окне, куда било солнце. Потом выложил ей все напрямик.

– Вчера я посмотрел статью о нем в справочнике ?Кто есть кто?. Ему сорок два года, женат до вас не был, детей нет. Родители из Новой Англии, учился в Эндовере и Пристоне. Был на войне, послужной список хороший.

Написал двадцать толстых исторических романов, где полно секса и драк на шпагах, и все они, черт бы их побрал, – бестселлеры. Заработал он, видно, на них прилично. Если бы он разлюбил жену, то, скорее всего, так бы и сказал и подал на развод. Если он спутался с другой женщиной, вы, вероятно, об этом узнали бы, и, уж во всяком случае, он не стал бы напиваться по этому поводу.

Если вы поженились пять лет назад, значит, тогда ему было тридцать семь.