Долгие сумерки земли [Теплица] - Страница 36

— Идите и посмотрите на упавшую птицу с крыльями!

Он бежал, громко шлёпая ногами по земле. Яттмур стояла и смотрела, прижав Ларэна к себе, сожалея о том, что происшедшее нарушило её покоя.

К упавшей птице приближался ещё кто-то. Женщина увидела несколько фигур, которые быстро выходили из-за камней, лежащих ниже по склону. Она насчитала их восемь, сумев разглядеть маленькие носы и большие уши; одетые в белое, они чётко выделялись на фоне мрачного синего пейзажа долины. За собой они тащили сани.

Яттмур с Грэном назвали этих существ Горцами, и всегда внимательно следили за ними. Очень подвижные и хорошо вооружённые, они пока не причиняли людям вреда.

Какое-то время Яттмур наблюдала за происходящим: трое тамми, сбегавших с холма вниз; восемь горцев, поднимавшихся вверх, и одна птица, парившая над ними, словно раздумывая, улететь ей или остаться. Вооружённых луками и стрелами горцев можно было рассмотреть даже на расстоянии. Они подняли луки, и вдруг Яттмур стало страшно за трех толстых недоумков, с которыми она делила все тяготы долгого пути. Прижав Ларэна к груди, она закричала:

— Эй, тамми! Вернитесь!

Первый горец отпустил тетиву. Просвистела стрела — и оставшийся в живых лезэрфэзер стал падать.

Бежавший первым тамми споткнулся, и тут раненая птица упала ему на спину. Вскрикнув, он повалился в снег.

Тамми и горцы встретились. Яттмур развернулась и побежала в пещеру, где жили она, Ларэн и Грэн.

— Грэн! Пойдём. Пожалуйста! Тамми сейчас убьют. На них напали эти ужасные большеухие. Что же нам делать?

Грэн полулежал, облокотившись спиной о камень, скрестив руки на груди. Когда вбежала Яттмур, он посмотрел на неё и тут же опустил глаза. Его бледное лицо чётко выделялось на фоне коричневого грибка, который матово поблёскивал, обрамляя его голову и горло толстыми складками.

— Сделай же что-нибудь! — потребовала она. — Что происходит с тобой в последнее время?

— Тамми нам не нужны, — сказал Грэн. Однако встал. Яттмур схватила его за руку и вытащила из пещеры.

— Я успела полюбить этих несчастных, — сказала она тихо.

Они посмотрели вниз по склону, туда, где в тени двигались фигуры.

Три тамми возвращались, поднимаясь вверх по холму. Они тащили одного из двух мёртвых лезэрфэзеров. Горцы шли с ними, и на их санях лежала вторая птица. Две группы шествовали, дружелюбно болтая, а тамми при этом ещё и отчаянно жестикулировали.

— Ну кто бы мог подумать?! — воскликнула Яттмур.

Это была любопытная процессия. Двигались горцы странно, иногда опускаясь на четвереньки. Яттмур услышала их речь, отрывистую и какую-то лающую. Однако из-за большого расстояния она не смогла разобрать, о чём они говорили.

— Что ты думаешь об этом, Грэн? — спросила она.

Грэн молчал, продолжая смотреть; уже стало ясно, что тамми вместе с горцами направлялись в пещеру, где обитали тамми. Уже почти дойдя до входа в неё, они обернулись, и Грэн увидел, что очи смеются, показывая на него.

Яттмур посмотрела на него. Внезапно ей стало нестерпимо жаль Грэна.

— Ты так мало говоришь и выглядишь таким больным, любовь моя! Мы так много пережили вместе — ты и я. И мы любили друг друга. А теперь ты словно ушёл от меня. Моё сердце полно любви к тебе, и я хочу тебе только добра. Но мои любовь и доброта ничего не значат для тебя, Грэн.

“О, мой Грэн!”

Свободной рукой она обняла его и почувствовала, как он отстранился. Но тем не менее заговорил Слова — словно куски льда.

— Помоги мне, Яттмур. Будь терпелива. Я болен.

Но Яттмур тревожило ещё одно.

— Тебе станет лучше. Но чем занимаются эти дикие горцы? Они могут быть друзьями.

— Пойди к посмотри, — холодно сказал Грэн.

Он убрал с плеча её руку, вернулся обратно в пещеру и улёгся, приняв ту же позу. В нерешительности Яттмур уселась у выхода из пещеры. Тамми и горцы давно уже скрылись в другой пещере. Пока Яттмур сидела, не зная, что предпринять, небо заволокли тучи. Пошёл дождь, который потом перешёл в счёт. Ларэн заплакал, и Яттмур дала ему грудь.

Прогремевший гром вывел Яттмур из тягостных раздумий. Она оглянулась и посмотрела на Грэна. Тот лежал, не шевелясь и не глядя на неё.

Про себя Яттмур сказала: “Все наши беды — из-за этого волшебного грибка. Ларэн и я стали его жертвами, как и несчастный Грэн. Он у него на голове и в голове. Я должна найти способ помочь ему избавиться от грибка”.

Осознание положения не успокаивало. Взяв малыша на руки, она встала.

— Я иду в пещеру к тамми, — сказала она, почти не надеясь услышать ответ.

Грэн подал голос:

— Тебе не следует брать Ларэна с собой в такой дождь. Оставь его со мной. Я позабочусь о ребёнке.

Она подошла к Грэну. И хотя свет был очень тусклым, ей показалось, что грибок в его волосах и на шее ещё больше потемнел. Определённо, он увеличивался: уже он нависал надо лбом. Яттмур уже решилась было оставить Грэну малыша, как нахлынувшее внезапно отвращение остановило её.

Он смотрел на неё из-под нависшего морэла чужим взглядом, в нём Яттмур видела фатальную смесь глупости и хитрости, которые таит в себе любое зло. Инстинктивно она крепко прижала ребёнка к себе.

— Отдай его мне. Ему будет хорошо, — сказал Грэн. — Маленького человека можно многому научить.

Обычно его движения не были резкими, но сейчас он молниеносно вскочил на ноги. Яттмур отступила, выхватив коне и оскалив, словно зверь, зубы.

— Не подходи!

Ларэн заплакал.

— Отдай мне ребёнка, — настойчиво повторил Грэн.

— Ты не похож на себя. Я боюсь тебя, Грэн! Сядь. Не подходи ко мне!

Он сделал шаг вперёд. Движения его были странными, как будто его нервная система одновременно подчинялась двум враждебным центрам. Она подняла нож, но он не обратил на него никакого внимания. На Яттмур смотрели мутные, словно подёрнутые пеленой, глаза.

Яттмур не выдержала.

Бросив нож, она развернулась и, прижимая малыша к себе, выбежала из пещеры.

Природа встретила её раскатами грома и блеском молний, одна из которых ударила в нить огромной паутины траверсера, свисавшей с облаков. Паутина загорелась, но дождь быстро потушил пламя. Яттмур бежала к пещере тамми, боясь оглянуться.

И только добежав до входа в неё, женщина почувствовала неуверенность. Но останавливаться было поздно. Увидев девушку, тамми и горцы поднялись ей навстречу.

Грэн опустился на колени у выхода из пещеры. Он совершенно не воспринимал окружающий мир. В его сознании все перевернулось. Перед собой он видел лишь стену, усеянную множеством ячеек, и от этого похожую на пчелиные соты. И хотя у него было сто рук, он никак не мог оттолкнуть эту стену от себя; руки вязли в липкой массе, движения замедлялись.

Стена уже нависала над его головой, закрывая от него окружающий мир. И в этой стене имелся только один проем. Присмотревшись, далеко-далеко он увидел маленькие фигурки. И различил очертания Яттмур, которая стояла на коленях, протягивая к нему руки, и плакала, потому что он не мог подойти к ней. Ещё он увидел тамми. И… Лили-йо — лидера его старой группы. А ещё он увидел себя.

И вдруг мираж исчез. Беспомощно Грэн привалился к стене, и ячейки, усеивавшие стену, начали лопаться, выделяя ядовитую жидкость. Потом появились рты — жадные и коричневые, послышалось какое-то звучание. Звуки обрушились на него; он уже слышал громкий голос морэла, который раздавался повсюду. Сначала из-за страшного шума в голове Грэн не мог ничего разобрать. И только позже до него начал доходить смысл того, о чём говорил морэл. Грэн закричал; но грибок говорил спокойно, и в его голосе присутствовала даже какая-то жалость. Грэн взял себя в руки и прислушался к словам грибка.

“В зарослях Номансланда — там, где живут мне подобные, такие, как ты, — не обитали. Мы жили за счёт простейших растительных тварей. Они существовали без мозга; их мозгом являлись мы. С тобой все сталось по-другому. Я слишком долго копался в твоём разуме. И видел так много удивившего меня, что очень быстро забыл, зачем я здесь. Ты поймал меня, Грэн, точно так же, как я поймал тебя.