Долгие сумерки земли [Теплица] - Страница 31
На острове росли стрючки, похожие на горох, которые время от времени тарахтели; ползали растительные ящерицы, летали сердцевидные бабочки с широкими крыльями, существовавшие по законам фотосинтеза. Жизнь, не ограниченная закатом или восходом солнца, продолжалась. И, если бы не морэл, люди бы стали составной частью природы этого островка.
“Мы не можем оставаться здесь”, — сказал он однажды, когда Грэн и Яттмур пробудились после крепкого сна. — “Вы отдыхаете довольно долго и наверняка уже восстановили свои силы. Нам нужно снова отправляться в путь, чтобы найти людей и построить своё королевство”.
— Ты говоришь глупости, морэл. У нас нет лодки. Мы навсегда останемся на этом острове. Да, здесь прохладно, но мы видели места и похуже. Давай останемся здесь и никуда больше не пойдём.
Они купались обнажённые в одной из больших луж в центре острова. Жизнь была прекрасна и беззаботна. Яттмур шлёпала красивыми ногами по воде и пела одну из песен племени пастухов. А Грэн с тяжёлым сердцем слушал отвратительный голос, звучащий в его голове. Все больше и больше он олицетворял собой то, что не нравилось Грэну.
Внезапно немой их диалог прервал крик. Кричала Яттмур. Нечто, похожее на руки с шестью толстыми пальцами, ухватилось за её лодыжку. Грэн бросился в воду и без труда вытащил это существо. Пока он его рассматривал, существо все время предпринимало попытки вырваться из его рук.
— Извини, что я закричала, — сказала Яттмур. — Это одно из тех существ, которых тамми зовут кролпами. Они выходят на сушу с моря. Тамми ловят их, вскрывают и едят. Мясо у них жёсткое, но зато сладкое на вкус.
Серые, узловатые и очень холодные пальцы кролпа лениво сгибались и разгибались. Наконец Грэн бросил его на берег, и кролп мгновенно скрылся в траве.
— Кролпы выходят из моря и на земле роют себе норы. Я несколько раз видела, как они это делают, — сказала Яттмур.
Грэн не ответил.
— Тебя что-нибудь беспокоит? — спросила она.
— Нет.
Он не хотел говорить ей о намерении морэла снова двинуться в путь. Тяжело, почти как старик, опустился на землю. И хотя Яттмур беспокоила произошедшая с Грэном перемена, она решила не настаивать и отошла в сторону. Все чаще она стала замечать, что Грэн как-то отдаляется от неё, замыкается в себе; и она знала, что виновен в этом морэл.
А у Грэна в голове морэл давал о себе знать.
“Ты погряз в лености. Мы должны сделать что-нибудь”.
— Нам хорошо здесь, — мрачно возразил Грэн. — И, кроме того, я уже сказал, что у нас нет лодки, на которой бы мы смогли доплыть до большой земля.
“Лодка — не единственное средство, при помощи которого можно пересечь море”, — сказал грибок.
— О, морэл, прекрати умничать, пока мы все не погибли из-за этого. Оставь нас в покое! Мы счастливы здесь.
“Счастливы, да! Наверное, если бы ты мог, то пустил бы корни и оброс листьями! Грэн, ты не знаешь, для чего ты живёшь. Тебя ждут удовольствия и власть, если только ты поможешь мне привести тебя к ним”.
— Убирайся! Я не понимаю тебя! — Грэн вскочил, словно хотел убежать от морэла, но тот крепко схватил его, приковав к земле как вкопанного. Собрав все свои силы, Грэн начал посылать морэлу волны ненависти — бесполезно, потому что голос продолжал звучать в его голове.
“Поскольку ты считаешь невозможным быть моим партнёром, тебе придётся стать моим рабом. Дух познания мёртв в тебе; ты будешь выполнять приказы”.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь! — закричал Грэн вслух. Крик его разбудил Яттмур; она села и молча посмотрела на Грэна.
“Ты слишком многим пренебрегаешь, — продолжал морэл. — Я могу познавать мир только через твои ощущения, и тем не менее я анализирую их, пытаясь найти, что за ними сокрыто. Там, где ты не извлекаешь абсолютно ничего из полученной информации, я имею очень много. Путь, по которому я иду, ведёт к могуществу. Посмотри ещё раз но сторонам, на эти камки, по которым ты лазаешь, не обращая на них никакого внимания”.
— Убирайся! — закричал снова Грэн.
И в тот же миг согнулся пополам от пронзившей его боли. Яттмур подбежала к нему и взяла в свои ладони его голову, пытаясь облегчить Грэну страдания. Она заглянула ему в глаза. Подошли Рыбаки и молча встали у неё за спиной.
— Это — волшебный грибок? — спросила она.
Грэн слабо кивнул. Все его тело жгла нестерпимая боль. Казалось, она сейчас разорвёт его на части. Грэн не мог даже пошевелиться. Наконец, боль утихла. Почти шёпотом он сказал:
— Мы должны помочь морэлу. Он хочет, чтобы мы очень внимательно осмотрели эти камни.
Дрожа всем телом, он поднялся, чтобы выполнить приказ. Яттмур стояла рядом, держа его за руки.
— После того, как осмотрим камни, мы наловим рыбы и съедим её вместе с плодами, — вымолвила она нежно, почувствовав, что сейчас Грэн, как никогда, нуждается в поддержке.
Грэн посмотрел на неё с благодарностью.
Большие камни когда-то составляли часть естественного пейзажа. Там, где раньше бежал ручей, сейчас были только грязь и галька. На них росли трава и осока. Люди увидели растение, у которого коробочки с семенами раскачивались на высоких стеблях. Это растение привлекло их внимание ещё тогда, когда они находились на айсберге. Яттмур в шутку назвала их сталкерами[1], и лишь со временем все поняли, каким точным оказалось это определение.
По камням, словно большая застывшая змея, бежали корни сталкера.
— Посмотри, какие странные эти растения, — усмехнулась Яттмур. — Они растут почти везде.
— Самое интересное, что корни одного растения могут срастаться с корнями другого или уходить в землю, — сказал Грэн, приседая возле двух сросшихся корней, один из которых уходил к одному растению, другой — к другому. А в том месте, где корни срослись, они, огибая камень, сквозь трещину уходили вниз, к земле.
“На сегодня — хватит”, — сказал морэл. — “Можете спускаться обратно”. — И, помолчав немного, добавил: — “Я хочу подумать. Мы должны помочь себе сами. Больше всего меня заинтересовали сталкеры. А сейчас — ведите себя тихо и не мешайте мне”.
Он не общался с Грэном довольно долго. Грэн и Яттмур вновь были предоставлены самим себе.
XIX
Помня о том, что говорил морэл, Грэн внимательно присматривался к сталкерам. Несмотря на наличие мощной корневой системы, цветы явно находились на более низкой ступени развития, хотя и тянулись к солнцу, привлекая сердцевидных бабочек. Под пятью простыми яркими лепестками находился непропорционально большой стручок с семенами, похожий на шестигранную коробочку. Пушистые семена наполовину выступали из коробочки, напоминая морские анемоны.
Все это Грэн отметил без особого интереса. Но вот то, что происходило со сталкером после оплодотворения, было удивительным. Яттмур проходила мимо одного из них, когда на цветок села древесная пчела и залезла в пестик. На опыление цветок отреагировал мгновенно. Со странным свистящим звуком цветок и коробочка взметнулись в небо, подброшенные пружиной, вырвавшейся из коробочки.
Яттмур и Грэн, напуганные и удивлённые одновременно, бросились под ближайший куст. Они увидели, что пружина раскручивается уже медленнее. Скорее всего, под воздействием солнечных лучей она выпрямилась и превратилась в длинный стебель. Высоко над ними в лучах солнечного света плавно качнулась шестигранная коробочка.
Королевство растений мало интересовало людей. Все, что не представляло собой опасности, утрачивало для них всякую привлекательность. Они уже видели сталкеров, раскачивавшихся высоко в небе. Недалеко от них взметнулся вверх ещё один.
— Пошли обратно, — сказал Грэн. — Давай лучше искупаемся.
Не успел он договорить, как на него обрушился морэл. Грэн попытался оказать сопротивление, но очень скоро упал в кусты, корчась от головной боли.
— Грэн! Грэн! Что с тобой? — закричала Яттмур, подбегая к нему и хватая его за плечи.