Долгие северные ночи - Страница 15

– Вы что, собираетесь принимать моих гостей? – бросила она ему вслед.

Профайлер не счел нужным объяснять очевидное. Он уже открыл дверь и действительно обнаружил на пороге оживленную Таису.

– Как вы тут? – полюбопытствовала она. – Уже признание состоялось?

– Какое еще признание? – оторопела выглянувшая в коридор Елена. – Женщина, вы кто?

– О, вы еще не в наручниках! Ну, это ненадолго. Хотя вы и не будете, если пойдете на сотрудничество. Но объясняться все равно придется: вы зачем пытались убить Ольгу и подставили собственного сына?

– Хватит, это уже слишком! Я звоню в полицию!

– Звоните! – поддержала Таиса. – Хотя с ними будет не так интересно… Нам-то чего бояться? Я смогу доказать, что вы к этому причастны!

Она не просто сказала это, она еще и помахала в сторону Елены сухим листом. Точнее, обрывками листа, почерневшего от непогоды, ничем не примечательного… Но произведшего на Елену куда большее впечатление, чем Матвей считал возможным.

Ну а потом произошло то, чего не ожидал никто, включая взбудораженную Таису. Немощная старушка, пару минут назад готовая испустить последний вздох, резко скинула халат, оставшись только в великолепно сидящем на ней спортивном костюме, рванулась в гостиную и уверенным движением выпрыгнула в окно.

Пьер не спешил нападать, да и остальные понимали, что могут все испортить, если жертва обнаружит их слишком рано. Женщина должна была пройти подальше, убедиться, что она в безопасности… Он не волновался. Все шло строго по плану, и про себя он вел обратный отсчет.

Когда он решил, что ждал достаточно, он по-прежнему был спокоен. Разве что пульс чуть ускорился, так это не от страха, это от возбуждения. Им не то что позволили сделать многое, заказчик настаивал на этом! И его требования Пьеру очень даже нравились. Да, его работа во Франции не была работой мечты, многовато рисков. Но порой даже она приносила неожиданные бонусы.

Пьер шагнул в коридор. Квартира, пусть и большая, была недостаточно велика, чтобы не заметить появление почти двухметрового мужчины, поэтому он ухмылялся, чтобы обреченная женщина впервые увидела его именно таким – этот образ ей предстояло унести с собой в могилу. Только вот когда Пьер увидел, кто на самом деле стоит у двери, ухмылка слетела с его лица, как пересохший прямо на ветке лист.

Это была не женщина.

Он знал их… Не по именам, даже не в лицо, просто знал, кто они такие. Об этом лучше любых слов говорили одинаковые татуировки, которые пятеро мужчин, стоящие в прихожей, даже не собирались скрывать. Они из этой арабской банды, как же ее… Пьер точно знал ее название, но сейчас не мог вспомнить – мешал ужас, сдавивший горло ледяной хваткой.

Эти пятеро не были удивлены появлением Пьера. Они точно знали, что он здесь, они были довольны, что он и остальные показались сами! И они уже сжимали в руках ножи… Значит, им тоже приказали не шуметь.

У тех, на кого работал Пьер, не было войны с бандами, но сейчас это не имело значения. Каждая из групп, оказавшихся в квартире, прибыла на задание, и недавние охотники просто превратились в добычу.

Пьер не хотел этого. Не хотел умирать – ни за какие деньги! Он брал только те задания, где жертва гарантированно была слабее и ему ничто не угрожало. И теперь он готов был отказаться от работы, даже заплатить этим людям готов, а потом придушить заказчика, если получится… Но ему не дали даже предложить такой вариант.

Они напали первыми. Конечно, пятеро против троих – понятно, у кого преимущество! Пьер видел, что на Карима, самого щуплого в их троице, бросился один из арабов, а Пьеру и Жану досталось по двое, чтоб уж наверняка…

Принять это он просто не мог. Ожидая жертву, он изучил всю квартиру, прикинул, каким путем женщина попытается удрать, как этому помешать. Теперь знания пригодились: он готовился воспользоваться путем отступления сам. Он слышал отчаянные крики своих спутников, но не собирался помогать, даже не смотрел в их сторону. Сейчас каждый сам за себя!

Он все силы бросил на побег, он стремился вперед, в комнату, к которой примыкал балкон. Высокие стеклянные двери, за ними свет, свобода, люди…

Он так и не добрался. Они не позволили ему. Пьера настигли у самых балконных дверей, потащили назад. Он попробовал освободиться, рванулся, как дикий зверь – и получил первый удар ножом в спину. Первый шаг к той самой яме, из которой он никогда уже не выберется.

Но прежде, чем его отволокли от балкона, он все-таки успел бросить последний взгляд наружу. Он хотел увидеть только солнце, небо, зелень листвы… А увидел еще и одинокую светлую фигуру на другой стороне дороги. Она, в отличие от обычных прохожих, никуда не спешила. Она стояла возле старого каштана и смотрела прямо на окна, за которыми боролся за жизнь Пьер, на стекло, по которому уже растекались первые брызги крови… и она улыбалась.

Та самая женщина с фотографии. Та, чьи крики Пьер уже успел вообразить, почему-то решив, что иначе и быть не может.

А эта стерва их всех переиграла.

На Гарика периодически нападали. Удовольствия он от этого точно не получал, но и настоящего ужаса давно уже не испытывал. Жизнь научила его: если не убили сразу, есть еще шанс спастись. К тому же нападение нападению рознь: порой все сводилось к тому, что его просто пытались втянуть в пьяную драку, однако бывали и случаи, когда его оглушали и бросали в багажник машины. Все это он описывал как «маленькие сложности жизни профайлера».

Нынешний случай по своей личной шкале проблем он оценивал как нечто среднее. Нападавший вооружен ножом, на Гарике плотная куртка, бить его явно будут нетвердой рукой, так что он вряд ли погибнет, а может, вообще не пострадает. Но при этом человек, стоящий рядом с ним, далеко не трезв, запах быстро распространяется даже в морозном воздухе, и нож с длинным лезвием, это не какая-нибудь игрушка из швейцарского набора «всё на одном брелке, включая швейную машинку». Есть шанс, что он ударит достаточно сильно, что заденет артерию… Глупая смерть – по-прежнему смерть, и Гарик решил не нарываться.

Да и потом, такая решительность со стороны врага, который недавно казался холодным и расчетливым, интриговала. В отражении на стекле автомобиля Гарик уже видел, что за ним явился Давид, агент ныне покойного Никиты Маршалова, собственной персоной. Не шестерку какую прислал, сам пришел! Тут сразу так много вопросов…

Как он вообще узнал? Таша не успела бы ему сообщить, ее Гарик действительно застал врасплох, и не похоже, что она рвалась общаться с продюсером, втянувшим ее в мутную историю. Но даже если бы она решила позвонить ему в припадке честности, он не приехал бы так быстро. Если он, конечно, не устроил себе уголок для слез рядом с мемориалом Никите! Скорее всего, он или камеру возле ее квартиры установил, или консьержу приплачивал, или все сразу. Тогда у него было время добраться сюда.

Но почему все-таки сам? Мог бы позвонить кому-то, нанять… То, что он сотворил с Никитой, намекает, что планировать он умеет. Это потому, что он пьян – или он выпил для храбрости, потому что понимает, в какую яму загоняет себя, нападая на Гарика лично?

До этого момента профайлер не общался с ним, ему приходилось довольствоваться предварительным портретом. Давид представлялся ему или садистом, наслаждающимся своей властью, или профессионалом, для которого смерть – лишь один из способов добиться своего.

Но теперь за спиной у Гарика стоял раскрасневшийся толстяк, сжимающий дрожащими руками нож. Давид не мог скрыть, что не хочет всем этим заниматься… Никакой он не психопат и не криминальный гений. Похоже, он из тех преступников, которые переступают черту случайно: убийство Никиты стало для него началом неконтролируемого падения.

Гарику нужно было знать наверняка, понять, с чего все началось на самом деле. Поэтому он послушно поднял вверх руки, хотя видел как минимум три способа обезвредить Давида здесь и сейчас.