Долг СССР в рублях, чеках, дубленках. Тайные войны империи - Страница 5

И все это смогла делать советская рота с очень сокращенным личным составом – всего 7 офицеров, около 20 сверхсрочников и порядка 40 солдат срочной службы.

Вот как Нечесов описывает прибытие в Египет и последующее размещение своей роты на авиабазе Бени-Суэйф: «26 февраля за нами зашел Ил-14, и через пару часов мы были в Чкаловске. К вечеру собралось около ста человек, прибыл полковник из штаба ВВС, отобрал все документы. Тогда же я узнал, что операция называлась “Кавказ”. Ночевка в казарме, завтрак в солдатской столовой, вручили нам “удостоверения на право пересечения границы” – были такие в свое время вместо загранпаспортов, – таможня и – на самолет. На улице –29 С, метель. На трапе погранцы проверяли удостоверения, и тут же полковник их забирал. Так что в самолете мы были, как новорожденные, без всяких документов, то есть страна отказалась от нас еще на трапе самолета, но это мы поняли потом. Наконец, в 10.00 Ил-18 в воздухе. Внизу сплошная облачность, только над Крымом она кончилась, разглядел Симферополь, конец Крыма. Через 26 минут – Турция, внизу горы, горы, так ни одного города и не увидел.

Потом снова вода и вода, наконец, как на карте, Кипр, что-то стал бегать экипаж, оказалось – сильный встречный /ветер/ до 200 км в час, керосина – в обрез. Наконец, самолет разворачивается на юг, уходит в пустыню и, развернувшись с юга, заходит на посадку. Под нами серо-желтая пустыня, окопы, обваловка вокруг техники.

Самолет заруливает на стоянку, через иллюминатор узнаю среди встречающих генерала Дольникова и ребят из нашего батальона, служащих в Каире. Снаружи +29 С. Просят до команды не выходить. В самолет буквально заскакивают два человека и хватают два мешка с черным хлебом (был с нами сухпай на двое суток), через какое-то время и мы поумнеем, узнаем, что нет ничего на свете вкуснее куска нашего черного хлеба и селедки.

Команда выходить и построение. Генерал Дольников приветствует с прибытием. Зачитываются фамилии и называются номера групп, по которым нужно построиться 01, 02, 03, 04, 05, как потом окажется, это соответственно: Бени-Суэйф, Ком-Аушим, Джанаклиз, Бир-Арейда, Бир-Миреир. Этими номерами пользовались при переговорах по телефону, не раскрывая действительных названий.

Грузимся в видавший виды ЛАЗ, с нами двое встречавших нас, водитель – явно арабский солдат. Выезжаем из аэропорта почти в сумерках, квадратные глаза – ведь вообще за границей впервые, а тут еще Египет, Каир, и во сне не могло присниться такое.

Никакой войны, вокруг сверкает реклама, море цветов, народ гуляет, сияют нескончаемые магазины. Въезжаем в район Гизы, несколько километров утопающих в зелени и цветах ночных клубов с рекламой на английском языке. Странно и непонятно, зачем мы здесь, какая война? Показались пирамиды. Вдруг – треск-бах, потухли фары в автобусе, и тишина. Водила что-то объясняет сопровождающим, сидит спокойно и ничего не предпринимает, выясняется, что дальше нам ехать ночью больше 150 км по пустынной дороге без света и сигнала (в Египте сигнал, похоже, нужнее руля) невозможно, а у водилы кроме ключа зажигания – ничего. Приехали. У пирамид вовсю идет светомузыкальное историческое шоу для туристов (действительно, кому война, а кому мать родна). Хорошо, взял с собой, по старой привычке, сумку с набором инструментов, паяльник, тестер, потом она выручала не один раз. С соседом, дизелистом Васей, полезли под автобус, в общем, нашли замыкание, восстановили повреждение и – вперед дальше. Промелькнуло в темноте несколько глинобитных деревень, и вот, позже как родной, Эль-Файюм; остановка, размять руки-ноги. Время позднее, на улице кишит народ, в кофейнях прохлаждается, первое впечатление от магазинчика, торгующего золотом, количеством его, отношением к нему (да, действительно, советские люди на такси в магазин не ездят). Потом это не будет казаться непривычным.

Двинулись дальше, еще час дороги и подъезжаем к КПП, колючая проволока, блиндажи, пушки, пулеметы, светомаскировка, окна и фары закрашены синей краской. Кругом темно. Команда выходить, построиться, и вижу сразу знакомых: инженер полка – служили в Лиманском, он уехал в Германию, а встреча теперь в Африке, тесен мир, особенно в авиации. Сколько было таких встреч за службу! Объясняют: всем на ужин, потом все растолкуют. Из темноты голос:

– Кто из Тирасполя?

– Я!

– Грузись давай.

Куда-то едем, темно, ничего не вижу.

Открывается дверь, человек двадцать в помещении, посреди помещения вместо столов две кровати, сидят тоже на кроватях, на «столе» (а на дворе февраль) свежие огурчики, помидорчики, апельсины и другая заморская закусь. Это ребята организовали встречу прибывших и отъезжающих завтра. Ну, за встречу и за отлет! Завтра день на передачу дел, техники и да поможет тебе Аллах. Все! Приехали!

Бени-Суэйф. Аэродром египетских ВВС, довольно солидная база с двумя ВПП длинной 3500 и 3000 метров, капитальными укрытиями для самолетов, развитой аэродромной инфраструктурой. Плюс аэродром Ком-Аушим, на них и базируется 106-я авиабригада ПВО Египта, она же – 135-й истребительный авиаполк ВВС СССР. Основной задачей было прикрытие совместно с ЗРВ подходов к Каиру с юга и юго-востока. Для обеспечения боевых действий полка и была предназначена наша рота связи.

На здании, где размещались штаб и летный состав, висел плакат: “Вам выпала великая честь с оружием в руках выполнять интернациональный долг <и т. д.> В. И. Ленин”. Многие, конечно, особенно не задумывались, кому, почему и что мы должны. Во-первых, В. И. Ленин это сказал китайским бойцам перед отправкой на фронты гражданской войны, чтобы они без проблем убивали русских. А во-вторых, как военные люди мы должны были просто выполнять приказ командиров. На тот момент это было в политических интересах страны, тем более они совпадали с нашими материальными интересами, хотя это звучало как название фильма “Плата за страх”. Удивляло одно – то, что родина, отбирая документы, заранее отказывалась от нас, до сих пор не ясно зачем, ведь секретом это было только для своего народа, не являясь секретом для всего света. Война совсем была не наша. Но никто не может сказать, что это было напрасно, осталось моральное удовлетворение: мы действительно прикрыли собой народ целой страны. Ну, и некоторым показали, что с нами нужно считаться.

Утро 28 февраля 1971 года. Голубое небо, серо-желтый, коричнево-грязный песок. На площадке перед большим зданием построение личного состава. Все в необычной для нас форме, мы – в гражданской одежде. Зачитывается секретный указ о награждении, часть летчиков награждается орденами, офицеры техники медалями “За боевые заслуги”, сверхсрочникам и солдатам срочной – «спасибо». Прибывшим поздравления и «новеньких» – на вещевой склад, каждому вручается брезентовый мешок – такие видел в западных фильмах, – в мешке комплект х/б, ботинки, носки, белые трусы, майки, необычные для нас темно-зеленые полотенца, мыло, сапожный крем, щетка, фляга, складная подставка с сухим спиртом для разогрева или приготовления еды и каска с камуфляжным чехлом. В общем, все для жизни в окопе.

Пять минут – и я уже не отличаюсь от арабского аскарика – солдатика (уменьшительным словом “аскарик”, от “аскар” – “солдат”, наши военные окрестили египетских рядовых. – Авт.). Остается принять технику и, если можно сказать, должность. Но товарищ еще не отошел от встречи-проводов, и ему нужно собраться, да и остались считаные часы пребывания в этой “турпоездке”. Тем, кому досталось первыми попасть в эту “командировку” – начинать все с неизвестного в далекой от нас, чужой стране в условиях войны, под чужим небом, на чужой земле, – нужно было выживать и каждый день мечтать о последнем дне этой «турпоездки». Так что мы попали в более освоенные условия, суток было достаточно и заменялись не все сразу, было кому ввести в ситуацию. Очень повезло, что замена проходила зимой, акклиматизация прошла плавно и к наступлению жары мы почти освоились…