Долг платежом красен - Страница 3

Хозяин взглянул на свои туфли и увидел прилипшую к подошве буро-коричневую, вязкую, словно пластилин, массу и посетовал:

– Эх, как меня угораздило? Не привык ни перед кем голову склонять, под ноги смотреть, вот и наступил.

– Может это экскременты от овцы или козы? – решил замять конфуз советник.

– Экскременты, экскременты, – укоризненно покачал головой начальник. – Каждый считает себя знатоком, ученым. Ты не юли, а называй вещи своими именами. Не лепи мне горбатого. У коз и овец помет вроде горошка или волчьей дроби. А это двуногие «лось» или «лосиха» наложили.

– Босс, хорошо, что коровы не летают, – вспомнил Каморин присказку.

– И слоны тоже, – поддержал Хлыстюк. Он с кислой миной вытирал подошву о сухую траву, слежавшиеся сосновые иглы, но запах от этого становился еще резче, отличался едкостью.

– Верно, знающие люди предупреждают, что лучше его не шевелить.

– Что ж мне с этим пластилином, так и ходить? – возразил хозяин. – Весь салон иномарки протухнет.

– Каждый раз убеждаюсь в том, что человек то же животное, хищник, зверь двуногий. Где приспичило, там и сделал, – сделал вывод Игорь Глебович.

– Ты говори, но не заговаривайся, – осадил его мэр. – По-твоему, я тоже животное, хищник?

– Нет, нет, упаси Господь, вы приятное и редкое исключение, – поспешил с ответом Каморин. – Где попало, гадить не станете, а только в специально отведенных местах.

– Хорошо, что напомнил. Я на днях был в столице, встречался со спикером парламента Гаманцом, так там нынче в моде биотуалеты. В центре Симферополя на каждом углу установлены. Какой-то ушлый бизнесмен Лева на человеческой нужде капитал наваривает. Советские общественные туалеты прикрыл, заварил решетками, поэтому люди поневоле вынуждены пользоваться платными услугами. Когда прижмет, то за ценой никто не постоит. Гребет деньги за мочу и кал. Надо бы и нам парочку биотуалетов приобрести для пикников. Выезжаем на природу, а ходить приходиться до ветра или под кусты, в том числе и бабам. Так не годиться.

– Будет сделано! – подтвердил Каморин и предложил. – Мы ведь тоже можем под предлогом аварийности закрыть все бесплатные туалеты на вокзалах, рынке и других общественных местах и установить биатуалеты. Как говорится, деньги не пахнут?

– Толковое предложение, – похвалил босс. – Удивляюсь, почему при Советском Союзе не додумались изобрести такую уникальную штуковину. В космос летали, а с платными сортирами прошляпили. Выпив литр пивка, мочились в подъездах?

– Страна огромная, было, где присесть. Даже туалетную бумагу покупали по большому блату, на всех не хватало, – посетовал советник. – То, что вы наступили на «мину» плохая примета. Будьте бдительны, возможен подрыв на мине или фугасе.

– Брось каркать. Если верить приметам, то и шагу ступить нельзя, – возразил Савелий Игнатьевич и позвал. – Сенатор, к ноге!

Ротвейлер, обескураженный едким запахом, сел у ноги хозяина. Поводя большой головой, чутко внимал приказам.

Пожав руку, Хлыстюк поспешно свернул разговор. Преследуемый запахом фекалий сел за баранку, захлопнул дверцу и «Mazdа» выехала из соснового бора. Через десять минут Каморин следом отчалил на «Оке».

Вскоре на темно-синем бархате неба проклюнулись первые звезды, среди которых серебряным челном скользил серп луны.

– Савелий Игнатьевич, вам спозаранку названивает директор МЧП «Зодиак» Викентий Павлович Зубач, – сообщила секретарь, едва начальник вошел в приемную. – Настырный, нервный такой. Может ответить, что вы в командировке или на совещании? Боюсь, что он вам на целый день настроение испортит…

– Нина Петровна, мне не привыкать, – усмехнулся начальник. – Такая наша горькая участь. И тихих, и нервных ходоков, всех приходится принимать и выслушивать. Если еще этот Зубач позвонит, то соедините меня с ним. Видно, срочное у человека дело, надо уважить.

– Вас поняла, шеф, – четко ответила женщина, за два десятка лет работы в приемной при бывших боссах глубоко изучившая характеры, привычки и капризы начальников. Она присела за стол с компьютером, а Хлыстюк скрылся за плотной с тамбуром дверью просторного кабинета. Минут через пять – телефонный звонок. Хозяин кабинета поднял трубку.

– Это неугомонный Зубач, – услышал он голос секретарши. – Соединяю, как вы велели.

– Доброе утро, Савелий Игнатьевич! – запальчиво и слишком громко произнес Викентий Павлович.

– Конечно, доброе, – невозмутимо ответил хозяин.

– Извините за беспокойство, – сразу понизил тон директор. – Я понимаю, что вы человек занятой, у вас масса проблем и забот, но я прошу выкроить для меня минут пять-десять?

– Я не закройщик, не портной в ателье, чтобы выкраивать ножницами, поэтому формулируй свои мысли точно. Могу уделить несколько минут. А в чем, собственно, дело? Почему такая срочность? У меня для приема посетителей определены дни и часы, – со строгим недовольством осадил его Савелий Игнатьевич и, злорадствуя, подумал: «Сам на поклон напрашивается. Хорош гусь лапчатый, взял я тебя за живое. Я те покажу, кто в городе хозяин, кто здесь командует парадом».

– Ревизоры меня вконец замордовали, – взмолился Зубач. – То из КРУ нагрянут, то из налоговой милиции и инспекции, все переворошили. Того и гляди, из прокуратуры пожалуют. Прямо нашествие монголо-татарского ига. Работать мешают, сотрудников нервируют, покупателей отпугивают, большие убытки несу… Откровенно под видом штрафов и других санкций занимаются вымогательством.

– Ты что же, Викентий Палыч, хочешь жить по принципу: разделяй и властвуй?– резко перебил его чиновник. – И не смей больше клеветать на блюстителей законности и порядка, на наши безупречные компетентные органы. За клевету, ложные обвинения предусмотрена, не только административная, но и уголовная ответственность. Так дело не пойдет, ты не в джунглях и не в тундре живешь. Надо делиться, платить налоги в бюджет, не прятать прибыль в чулок. Учись трезво оценивать ситуацию, подавлять порочные алчные инстинкты. Что еще соизволишь сказать, какие претензии, чем недоволен? Я весь внимание.

– Спасите от ревизоров и контролеров.

– Если у тебя все в порядке, к чему тогда паника? Плановая проверка, не у тебя одного. Так будет с каждым, кто задерживает платежи в бюджет и в специальный фонд для благоустройства нашего горячо любимого города. Кстати, эта важная миссия поручена моему новому советнику Игорю Глебовичу Каморину. Прошу любить и жаловать. Не вздумай с ним ссориться, иначе дорого обойдется, горько пожалеешь.

– Знаю, я эти плановые проверки по три раза в месяц, – посетовал Зубач. – Если перед ревизором поставлена задача: выявить нарушения, закрыть фирму, то он в лепешку расшибется, чтобы выполнить задание начальства.

– Правильно мыслишь, Викентий Палыч, – похвалил Савелий Игнатьевич. – Что ж ты раньше не прозрел. Ревизорам работать, исполнять свои функции не мешай, а то прикажу наложить арест на твою фирму, лишу лицензии. Как простой бич, станешь на биржу труда за жалким пособием по безработице…

– Савелий Игнатьевич, по какому праву? – испугался директор.

– По римскому, – ухмыльнулся чиновник.

– Римскому? Не делайте этого! У меня жена, дети, мать с нищенской пенсией. Я все-таки хочу объясниться. Сами понимаете, что телефон не лучшее средство для конфиденциального разговора.

– Объясняться изволь со своей женой или любовницей, – повысил голос чиновник. – А мне доложишь, как положено, что собираешься дальше делать? Будешь платить или я закрою «Зодиак». На твое место с десяток других предпринимателей найдется.

– Это слишком круто! – взмолился Викентий Павлович. – Я буду у вас через пятнадцать минут. Не возражаете?

– Ладно, приезжай, – лениво обронил начальник, довольный развитием диалога. «Только так надо строптивцев за жабры брать, а то возомнили себя слишком навороченными, не признают над собой никакой власти, – размышлял он, расхаживая по кабинету. – Я не допущу беспредела».