Долг Короля (СИ) - Страница 124

— Тысячи лет я существовал без тебя, любимая, дорогая, единственная… Я научился быть без тебя, отвык слышать твой оживляющий голос. Так почему теперь те же чувства, что позабыл я столетия назад, снова поднимаются во мне? Почему снова я слышу твой зов, если ты ушла? Где ты? Я так хочу встретить тебя!

Едва сорвались с его губ эти слова, как Фрис грустно рассмеялся:

— Научился быть без тебя? Я глупец, который лжет самому себе! Конечно… даже сейчас мои чувства не изменились. Глубже, чем в кого-либо я влюблен в тебя, жизнь моя! Ветер шепчет мне твоим голосом, родная моя, непостижимая. Может быть, время нашей разлуки подходит к концу?

Он бессильно уронил руку в мокрый снег, сжимая в кулаке холодный комок.

— Больше, чем когда-либо я скучаю о тебе, Альтамея. Но раствориться в тебе… не смогу больше.

Фрис закрыл глаза, зажмурился, словно ему невыносимо было видеть этот свет, эти мириады ярких звезд. Хрупкие снежинки кружились над ним и ложились на лицо, но не таяли. В уголках глаз волшебного духа блеснули капельки.

Невдалеке послышались тихие шаги, а затем прозвучал тихий сухой голос.

— Разве ты не боишься ее возвращения?

— Сколько еще ты будешь меня подслушивать, ящер несчастный?

— Мы обречены на это. Поверь, мне не доставляет никакой радости разделять твое горе.

Фрис повернул голову и посмотрел на бледное лицо Ладдара.

— Я боюсь, но хочу этого. Я устал лгать. Я хочу ее вернуть…

— Ты хочешь, чтобы Рин все узнала?

— Хочу… Сколько еще ждать?

— Недолго. Она все делает правильно.

— Мы причинили ей столько боли… Каждый раз, как я вижу в ее глазах слезы, как я чувствую в ней этот огонь, который сжигает ее понемногу, спрашиваю себя, чем она заслужила это?

— Ничем. Так же, как и Альтамея ничем не заслужила смерти из-за этих тварей… Мы были олицетворены здесь великой сотворяющей силой. А затем изгнаны этими тварями из мира, который всегда принадлежал лишь нам! Который для нас был создан!

— Не нужно мне напоминать, — прорычал Фрис, оскаливаясь.

— Похоже, иногда нужно, — неожиданно жестко отозвался Ладдар. — Эти месяцы я смотрел на тебя и думал, что ты забыл эту нехитрую истину. Забыл, ради чего мы все затеяли!

— Я никогда не забывал, — отвернулся Фрис. — Я никогда не забуду истинный мир, что мы потеряли.

— Тогда мы должны продолжать бороться за него.

— Я борюсь.

— Не лги мне, я вижу тебя насквозь. Ты хочешь жить! — прикрикнул Ладдар, наклоняясь над Фрисом. Глаза вспыхнули белым, он схватил келпи за волосы и дернул. — Ты хочешь снова все пустить прахом! Но этому пора положить конец.

— Я помню о данном тебе обещании!

— Скажи.

— Я обещал помочь тебе избавиться от Них, чтобы мир мог переродиться, — процедил сквозь зубы Фрис и оттолкнул демона в сторону. — Но я не… не могу его исполнить!

Ладдар сел в снег, скатал комок и бросил его в озеро. Волны рябью прокатились по поверхности, замерцали и заискрились в воде лунные блики.

— Не противодействуй мне, — проронил Ладдар.

— Я не могу иначе! Я хранитель этого мира! — вскричал Фрис, поднимаясь во весь рост перед сидящим демоном. — Это моя природа, которую я не могу переступить. Даже если я знаю, что такая жизнь неверна, я все равно… Я…

— Я знаю, — тихо ответил демон и протянул руку. Фрис молча помог ему подняться. — Нашей природой мы обречены на вечное противоборство. Даже сейчас природа кипит внутри нас: ты горишь от желания прогнать меня в небытие, а я никогда еще так сильно не хотел поглотить твою душу.

Демон схватил Фриса за плечи и заставил смотреть себе в глаза.

— Но разум должен быть сильнее. Мы оба знаем, что в нас нет ненависти друг к другу, лишь наша суть заставляет нас драться. И ты, и я понимаем это! Значит, мы должны отречься от своей сути ради общего дела.

Фрис оттолкнул его.

— Ты знаешь, что в конце все будет так, как решит Альтамея. Все будет зависеть от нее.

— Нет, Фрис. В конце все будет так, как решу я. Потому что я и есть конечное решение. И как бы ни противилась моя сестра, к каким бы хитростям она ни прибегала, подвожу итоги всегда я.

— Ты боишься, что Жизнь даст Им шанс?

Ладдар казался позабавленным.

— Я ничего не боюсь. А ты боишься. Ты боишься снова оказаться безмолвным духом, без речи, без мыслей, чувств, желаний и стремлений. Ты боишься потерять разум, который тебе дали по ошибке.

Глаза Фриса вспыхнули огнем.

— Ты ничего не знаешь о моих страхах. Я не боюсь потерять разум. Я боюсь… — Фрис запнулся.

— Одиночества, — закончил за него Ладдар. — Каждый день ты зовешь ту, что всегда была частью тебя! Ты не слышишь ее в себе, и это пугает тебя. Ты так трудно борешься, потому что хочешь оставить этот мир для нее. Когда же ты поймешь, что этот мир — больная фантазия, бессмысленная иллюзия, противная даже самой природе?! Креация, которая не должна была существовать!

Фрис ничего не ответил, по его телу гуляли сполохи ярко-синего огня, и можно было догадаться, что он едва сдерживает гнев.

— Мы обязаны помочь уничтожить Анарвейда. Уничтожить, слышишь?!

— И он будет уничтожен! Я помню о своем обещании! Но сколько времени ты дашь этому миру после этого? Сколько?!

— Мало по нашим меркам, и предостаточно по меркам той, о которой ты волнуешься. Перед смертью все равно не надышишься. Помни это.

С этими словами демон испарился в воздухе, как будто его и не было.

Хранитель рек и озер, волшебный дух Фрис, которого когда-то в незапамятные времена по ошибке назвали келпи, глубоко вздохнул и снова обратил свой взгляд к луне. Тихо-тихо он запел песню, которой научила его Альтамея. Слова, от которых таяли снега, и рассеивался холодный мрак, срывались с его губ тяжело, причиняя мучительную боль; птицы и звери подхватывали их в лесах, рыбы молча внимали им в глубине рек и озер. Песня, которой когда-то все духи вместе пробуждали землю после сна, звучала снова. Но теперь лишь один Фрис пел ее, и его голос был усталым и почти безнадежным.

Когда последние звуки смолкли, он упал на колени и закрыл лицо руками, вздрагивая всем телом.

«Если мы не можем вернуть всё, тогда убей меня сама», — думал Фрис, вызывая в памяти облик Рин.

~*~

Его превосходительство тайный советник императора, высокий канцлер Соринтии, правящий герцог Танварри, Орвальд Бернан Танварри Ример сидел в главном зале замка Кандарин и смотрел в глаза помощнику имератора. Стул, на котором он сидел, раньше позволял провести на себе несколько часов к ряду, и тело не чувствовало усталости и дискомфорта. Теперь этот стул превратился в самую жесткую и неудобную мебель, какую только доводилось встречать его превосходительству. Хотя в зале было натоплено — большой камин жарко горел, — Орвальда бил озноб.

— Вы не ослышались, — сказал помощник тихим сухим голосом, отдаленно похожим на треск костра. — Гвардия будет увеличена с тысячи человек до семнадцати тысяч. Пока.

— Мы не можем позволить себе такие траты…

— Я приехал сюда, чтобы озвучить волю его величества.

— Наша петиция…

— Была прочитана и принята к сведению.

— Дворянское собрание проголосует против указа.

— Это не выносится на обсуждение. Его величество недоволен тем, как работает департамент безопасности. Недавние беспорядки в Вэллисе, организованная преступность на Южных островах, волнения в герцогстве Уве-ла-Корде, убийство двух отрядов королевской гвардии и начальника службы охраны императора в его собственном доме, на вечере, куда пригласили посла Маринея… — помощник помолчал некоторое время. — Все это позволяет предположить, что глава департамента безопасности Альберто Гальярдо не справляется со своими обязанностями. Его следует заменить, но его величество все еще колеблется с этим решением.

— Сын Альберто еще юн, чтобы принять на себя обязанности управления…

— Довольно этой родовой преемственности должностей, — перебил его помощник. — Я неоднократно говорил его величеству, что с этой порочной практикой пора заканчивать.