Доктора Звягина вызывали? (СИ) - Страница 5

– Грудь болит. Как будто сердце прихватило, сильно, зараза, – чертыхнулся мужчина, прижимая руку к груди.

– ЭКГ сняли? – обратился я к медсестре.

– Полчаса назад делали по списку плановых обследований. Никаких отклонений, – кивнула та, протягивая мне плёнку. Я просмотрел и действительно не увидел видимых сердечных патологий. Задал пациенту ещё несколько вопросов, и узнал, что боли бывали и ранее, но менее выраженные. Проходили самостоятельно спустя продолжительное время.

Быстро проверил пульс и давление пациента, окончательно отмел для себя сердечную патологию. Так, а ведь такие боли ещё и больной позвоночник может давать.

– Повернитесь ко мне спиной, – распорядился я. Затем провел пальпацию позвоночника, но выраженной болезненности тоже не обнаружил. Зато при осмотре обнаружил телеангиоэктазии –множественные мелкие сосудистые образования в виде звездочек на коже у пациента. В совокупности с увеличенным животом – скорее всего цирроз.

– Пьёте? – строго спросил я пациента.

– Раньше бывало…– замялся тот, пряча взгляд. Даже про боль на минуту забыл от стыда.

– Надо ФГДС сделать. На эрозию пищевода похоже, – повернулся я к заведующей, – на учёте давно с циррозом печени?

– Да, часто у нас на стационарном лечении находиться, тут вы правы. Но с диагнозом не соглашусь, это обострение грыжи грудного отдела позвоночника. Печень мы проверили, уже сделали ультразвуковое исследование органов брюшной полости, там всё без изменений. Биохимический анализ крови тоже, печёночные ферменты повышены, но не критично. А грыжа у пациента уже давняя, раньше грузчиков работал, – покачала головой Татьяна Тимуровна, до этого момента молча наблюдавшая за моим осмотром.

В принципе всё звучало логично, давняя тяжёлая работа, сопутствующий анамнез. Но сейчас я был в корне не согласен с заведующей.

– Позвоночник сейчас безболезненный, дело не в нем, – не согласился я, – надо звать эндоскописта.

Фиброгастродуоденоскопия – это обследование, позволяющее провести осмотр слизистой поверхности пищевода, желудка и части двенадцатиперстной кишки. Многие пациенты ошибочно думают, что ультразвуковое исследование органов брюшной полости может дать полную картину, а потом отказываются от неприятной процедуры «глотания трубки». Однако это абсолютно разные виды инструментальных обследований, выявляющие разные типы патологий.

– Юрий Владимирович уже ушёл домой. Вызывать его назад ради бессмысленного обследования не имеет смысла, – уперлась заведующая. Увы, такое иногда тоже бывало. Несмотря на все свои преимущества, Татьяна Тимуровна не любила признавать свои ошибки и очень остро относилась к критике.

– Это обследование является плановым у всех пациентов с циррозом печени. Его в любом случае делать. Да и наш эндоскопист живет буквально в паре кварталов. Так что не вижу смысла откладывать. Если я прав, любые обезболивающие только усугубят состояние пациента, – отрезал я, и обратился к маячившей в дверях палаты медсестре, – вызовите Юрия Владимировича.

Та кивнула и поспешно убежала к стационарному телефону. Татьяна Тимуровна хотела ещё что-то сказать, но у меня самого внезапно раздался телефонный звонок. Номер рабочего телефона из моего кабинета.

Так, видимо Николай.

Я коротко кивнул заведующей, выразительно показав мобильный телефон, и вышел в коридор для разговора.

– Я слушаю, – проговорил я, снимая трубку.

– Миша, это я, Николай, – раздался в телефоне голос моего клона, – только что приходила Тамара Павловна, заведующая терапевтами поликлиники. Интересовалась, готовы ли списки нетранспортабельных пациентов.

– Ты уже сделал? – уточнил я.

– Почти, данные с флюорографии завтра твоя медсестра впишет, тут осталось по мелочи. Я не это хотел сказать. Она сейчас направилась на дежурство в стационар, сегодня она в ночь по графику работает. Если тебя там увидит, может что-то заподозрить, – выпалил Коля, заметно волнуясь.

– Понял, спасибо, что предупредил. Я скоро буду, – коротко ответил я и положил трубку.

Так, ситуация сложная. Тамара Павловна раньше никогда в мой кабинет не заходила, вот нужно ей было именно сегодня это сделать! Если увидит меня здесь, заподозрит что-то неладное. Только что был в кабинете, и уже как ни в чем не бывало расхаживаю по стационару. Не могу же я в двух местах сразу быть.

Я быстро направился в ординаторскую и набросал на листе бумаги схему лечения для пациента Гришина. В том, что это эрозия пищевода, я не сомневался, лучше уже сегодня заняться правильным лечением. В ординаторскую вошла недовольная Татьяна Тимуровна и уселась за свой стол.

– Михаил Алексеевич, там…

– Извините, Татьяна Тимуровна, мне надо бежать, – резко перебил её я, – дома трубу прорвало, соседка позвонила. А квартира служебная, надо срочно идти этот вопрос решать.

Я подхватил вещи и быстро вышел из ординаторской, не дожидаясь ответа. Направился было к двери, но вовремя увидел, как по лестнице поднималась грузная фигура Тамары Павловны. Проскочить не успел, пришлось экстренно сворачивать за угол. Хорошо, что здание имеет П-образную форму.

Заведующая терапевтами скрылась за дверью ординаторской, и оттуда раздались громкие голоса.

– На самом деле эрозия оказалась! Звягин уже вон и лечение успел расписать. Старею я, видимо, – послышался грустный голос Татьяны Тимуровны.

Тамара Павловна что-то успокаивающе забубнила в ответ, но я уже не слушал, а поспешил назад в поликлинику.

Николай уже как раз успел закончить список, и сейчас быстро заполнял форму направления на инвалидность для Жабина. В нашей поликлинике вовсю пытались ввести электронный документооборот, и многие данные переносили в специальную программу – медицинскую информационную систему. В ней надо была заполнять осмотры, писать назначения, заполнять разные формы и так далее. Но от бумажных карт у нас отказываться не собирались, поэтому приходилось выполнять двойную работу: вести документацию и на бумажном, и на электронном носители.

С направлением на инвалидность была аналогичная ситуация: все обследования необходимо было иметь в бумажном виде и вклеивать в карту, а результаты – переносить в электронную форму.

Вдвоем мы быстро выполнили оставшиеся дела, после чего объединились, и я отправился домой. Николай ещё взял с меня обещание на ближайших выходных разделиться и заказать его любимую гавайскую пиццу, как компенсацию за сегодняшние переживания.

Уже вечерело, когда я вышел из поликлиники и направился в сторону своей служебной квартиры. Всего десять минут ходьбы. Хотя, когда живёшь в маленьком городе – всё близко. В Москве я тратил на дорогу до работы часа полтора в одну сторону, что сильно утомляло. Здесь же утренние и вечерние прогулки превратились в своеобразный ритуал. По выложенным тротуарной плиткой аллейкам, освещенным с двух сторон фонарями, идти было одно удовольствие.

По дороге я заскочил в супермаркет за пачкой пельменей на ужин. Кассирша слегка кивнула в знак приветствия и привычно провела скидку своей личной дисконтной картой. Уже запомнила меня, всё-таки захожу к ней регулярно.

Довольно иронично, столько раз в день расписываю пациентам необходимость правильного здорового питания, а моё питание оставляет желать лучшего. На эту сферу жизни категорически не хватало времени. По выходным, если не было дежурств, я готовил себе по мере своих возможностей домашнюю пищу, но хватало этого всего на пару дней. Да и кулинар из меня так себе. Часто выручало посещение моих родителей, которые обязательно кормили чем-то вкусным в знак благодарности. Но частые визиты к ним тоже были невозможны, так что под конец недели мой рацион превращался в полуфабрикатный режим.

Наконец добравшись до дома, я открыл дверь и быстро заскочил внутрь. Маленький чёрный котенок уже был в прихожей, намереваясь выскочить на лестничную клетку.

– Дымок, неужели так плохо со мной живётся? – спросил я своего питомца, хватая его на руки. Дымок довольно замурчал, устраиваясь на моем плече.