Доктор и Апокалипсис (СИ) - Страница 1

— … и ещё в восемьдесят девятом году я зимой… Нет, в восемьдесят седьмом году это было… Так вот, зимой восемьдесят седьмого я поехала в Крыжонеж, на поминки двоюродной бабки, тогда ещё очень снежная зима выдалась, застряла на вокзале Боратова, не успела на рейс и просидела на лавке до следующего поезда… А знаете… Всё-таки это был восемьдесят девятый год… Да, точно, восемьдесят девятый. И вот тогда я почки и простудила, врачи сразу поставили диагноз пиелонефрит, тогда они были советскими, не то что теперь…

«Ох, как же ты меня зае…» — мысленно простонал я, сохраняя при этом выражение лица внимательно собирающего анамнез (1) профессионала. — «Бабушка, б№%дь, я по роже твоей вижу, что у тебя ОРВИ!»

— … утром сегодня проснулась, голова болит, я аспиринчику выпила, вроде прошла, — продолжала вещать Сапогова Зинаида Владимировна, пятьдесят шесть, швея, ожирение второй степени, Д-учёт (2) по артериальной гипертензии. — А в обед сноха мне снова все нервы истрепала, аж сердце прихватило, я корвалольчику полложечки накапала, прилегла, успокоилась как-то. Но сейчас горло саднит, насморк, температуру градусником замерила, тридцать девять!

Э-х-х-х… Одна и та же картина. Корвалол жрёт как лошадь, но это вообще не моя проблема, а из моей сферы я вижу у неё признаки банального сезонного гриппа. Пошлю её на общий анализ крови, мочи, а то чего доброго, преставится в ближайшие пару недель не дай Босх, а мне прикрыться нечем. Так хоть результаты анализов будут…

— Прошу прощения, покашляйте несколько раз, — прервал я историю жизни Зинаиды Владимировны.

— Кхе-кхе-кхе! — от души раскашлялась пациентка.

Влажный. Значит, точно не сегодня утром заболела. Это она, конечно, привирает. Придётся лезть в глотку…

— Откройте рот, пожалуйста, — попросил я пациентку. — Мгм…

Воспалено. Надо послушать лёгкие…

В общем, спровадил бабушку. ОРВИ, посторонних шумов и хрипов нет, температура 36,9, но это она заполировала свой любимый корвалол конской дозой порошкового парацетамола в кипятке. По идее, лаборатория уже должна была прислать мне результаты…

Опаньки, вот я дегенерат! Уже полчаса результаты на компе! Нужно больше кофе, но на рабочем месте нельзя, запрещено!

Так, что-то слишком тихо за дверью, даже бабки не бубнят друг на друга ненавистно. Пойду выгляну аккуратно.

Пусто. Это хорошо. Нет, такое бывает, пусть и редко. Сейчас исчезну ненадолго и в ординаторской бахну кофейку…

Прикупил недавно недешёвый кофе в зёрнах. Утром заварил, но попить не успел, ибо попёрли пациенты. Сейчас затестим…

В ординаторской за столом сидела Эльвира, интерн, сильная на передок, неприступная как Петропавловская крепость, симпатичная, кудрявые каштановые волосы, пронзительные карие глаза, но… парни вроде меня её точно не интересуют.

Кто я?

Погуляйкин Георгий Мартынович, девяностого года рождения, холост, неспортивной кондиции, хотя когда-то в юности был чемпионом области по греко-римской борьбе, детей нет, своей квартиры нет, машины тоже нет, как и каких-либо карьерных перспектив. Девушкам, которые готовы рискнуть вступить в отношения с немолодым врачом, могу предложить богатый и профессионально деформированный внутренний мир, консультацию по пульмонологическим заболеваниям, кое-что из остросюжетной экстренной реанимации, точнее то, что не забыл за годы, прошедшие со студенческой подработки фельдшером скорой помощи, пивной живот, какие-то неявные признаки алкоголизма, выраженную никотиновую зависимость, а также красноглазый взгляд пашущего по четырнадцать часов врача…

Эльвира уткнулась в смартфон и агрессивно переписывалась с кем-то. Как я это понял? С таким выражением лица можно макать кого-то головой в унитаз, а не писать сообщения в чат.

— День, — поздоровался я с Эльвирой.

— День, — ответила она, не отвлекаясь от экрана американского смартфона.

«Добрым днём» то, что у нас уже который месяц происходит, назовёт только слепой и глухой оптимист.

Я открутил крышку подаренного когда-то батей термоса и, вдыхая запах настоящего кофе, налил содержимое в белую чашку, вытащенную из буфета.

— О, это кофе? — отвлеклась Эльвира.

— Будешь? — без особого энтузиазма предложил я.

— Если не затруднит, — ответила интерн или интернка, или интернуха.

Да, забыл сказать, что у неё куратор — Белугина Татьяна Степановна, ярая радикальная феминистка, которая лично меня, за то что я шёл по поликлинике, но делал это без должного уважения, заклеймила почётным званием «х№%мразь», а также присудила степень «законченный шовинист». На самом деле, я к ней небезуспешно подкатывал когда-то, но это было очень давно, впрочем, такие особы ничего не забывают. В общем, у интерна нашего образовалось вполне себе однозначное мнение обо мне.

Налил я ей кофе, взял из шкафа чучалинский учебник по пульмонологии за две тысячи восьмой год, и уселся на диванчик. Заслужил перерыв, как-никак, мне вообще за вредность молоко должны давать…

Лёгочная артериальная гипертензия, надо держать знания в свежести, пусть всем и насрать…

— О, а вот и вы! — вошёл зам главврача по поликлинике. — Георгий Мартынович, вас главврач ищет!

О-о-о-о-х…

Зам по поликлинике — старый хрыч, Степашкин Максим Константинович, сухой низкорослый дядя, любитель позаглядываться на молоденьких медсестричек или студенток, заслуженный кто-то там, где-то там, когда-то там, не практикует уже лет десять, полностью уйдя в бюрократию. Именно благодаря таким как он, только наверху, у нас в обороте куча бесполезных бумаг, которые, надо быть честным с собой, иногда прикрывают задницу, но большую часть из них, применительно к заднице, можно использовать по-другому.

Ищет врачей лично, считает, что так быстрее, чем слать медсестёр, которых нынче тоже очень мало.

Почему мало-то медсестёр?

А потому что попробуй на четырнадцать тысяч в месяц просуществуй!

И врачей сейчас нет по тем же причинам: у меня зарплата в прошлом месяце была двадцать тысяч, в этом будет заметно больше, так как я сейчас конкретно так на двух ставках сижу. Конечно, шесть часов приёма пациентов — это уже каторга, но это ведь далеко не всё: я сегодня после приёмов буду сидеть и заполнять бумаги.

В восемь пришёл — в двенадцать ушёл, круто же, правда?! Но вот только пришёл утром, а ушёл ночью…

Ненавижу свою работу, но бросать не буду!

Какого хрена могло понадобиться целому главврачу от рядового, ма-а-аленького врача-пульмонологчика, который сейчас совершенно забил на пульмонологию и х№%рит две ставки участковым, б№%дь, терапевтом?!

«Ты же будешь исполнять обязанности пульмонолога всего по четыре часа в неделю, а я не могу платить тебе полную ставку за это, поэтому 0,25…» — цитирую этого гнусного п№%ераста!

— Сейчас буду, — коротко ответил я зам-замычу и залпом выпил кофе, поставив книжку на место и прихватив термос с собой.

Может, мы и сплочённый коллектив, но от халявы никто не откажется. А кофеиновое топливо, беззащитно стоящее на столе — это самая настоящая халява. Тут все по четырнадцать часов в сутки х№%рят, поэтому кто-то может пойти ради хорошего кофе на всё — даже слизнуть его с ободка унитаза. М-да, загоняюсь, шуточки сортирные пошли…

Покинул поликлинику, прошёл мимо «антитеррора», то есть поста охранников, которые даже меня остановить смогут не с первого раза, вошёл в отделение «АДМИНИСТРАЦИЯ», кивнул Боре, реаниматологу, с которым познакомился только на позапрошлогоднем корпоративе, натянуто улыбнулся заму главврача по АХЧ, вот сука…

Терпеть её не могу. В прошлый раз сцепился с ней за спирт для дезинфекции: кончился на складе санитайзер, у меня эта хреновина тоже опустела, я лично пришёл за добавкой, так как положенной моему участку медсестры вечно нет или ей не до сук, ибо она одна на три участка колпачит, но меня в итоге послали выкручиваться самостоятельно.