Докричаться до мира - Страница 12

И он еще смеет спрашивать, кто меня экзаменовал!

– Ты, – довольно вздохнула я. – Как сейчас помню. Вечер, свечи, белое выдержанное вино дома Тэлия, тишина. Самый симпатичный декан Академии на коленях, мечта любой студентки. К утру я согласилась…

– У меня провал в памяти? – приятно удивился айри, бесцеремонно хватая и рассматривая мою руку. – Вроде то кольцо ты в море еще вечером отправила, о упрямейшая из нерадивых студенток.

– На оценку «хорошо» я согласилась, а кольцо с большим трудом, но утопила. Ладно, давай вернемся к волвекам. Что нам всем делать-то?

– Совет Академии сейчас как раз решает, – медленно выдавил Эл.

Понятно. Пока меня занимают шариками, они там все и обсудят, и заболтают, и засекретят. Дабы не рушить межрассовый мир. «И, если разобраться, уважаемые господа… – я прямо услышала рассудительный и авторитетный тон директора Ялитэ, нашептывающего мысли, – к чему нам монстры? Жили спокойно и дальше волноваться не станем…»

Волвеков объявят плодом моей больной фантазии или неразумными мутантами. Я бешено оскалилась и выскочила в коридор прежде, чем бедный мой айри успел обернуться. Впрочем, он явно дал мне фору. Ничего, догонит, я его знаю.

Но остановит вряд ли.

Во-первых, он и сам не в восторге от осторожности Совета, а во-вторых, в таком состоянии я слишком опасна для попадающихся на пути, и не зря он меня нацелил на Совет. Моему трижды прадеду было хорошо за семьдесят, когда князья осмелели и решили назвать именем моей трижды прабабки исследовательский корабль, первую подводную лодку нашего мира. Уродство, более всего похожее на разросшуюся до неприличия винную бочку, ее до сих пор хранят в музее, пугая впечатлительных студентов. На дощатом борту собирались красочкой написать «Ника». Ужас… Не знаю, что было бы с рыбами, если они смогли прочитать там «Дельфин». Зато точно известно, что было с учеными. Говорят, Най их так вразумил, что его имя до сих пор поминают в Академии только шепотом. Да и на мое, понятно, от кого унаследованное, кривятся, как на отвар аира с одуванчиком, приправленный хиной. Ничего. Ничего… Я уже отучилась, и мой декан на это имя всегда реагировал иначе. Эл позади усердно отставал, но демонстрировал для случайных свидетелей поспешность и мысленно просил меня не выходить из себя сверх меры, не разобравшись.

Интересно, Лимма там? Если да, можно разворачиваться и ни о чем не беспокоиться. У нее замечательная способность добиваться от любого Совета всего и фактически без боя. Куда им против нашей львицы! Энзи – самая талантливая из живущих сейчас одаренных, и едва ли найдется на Релате хоть один человек или айри, не знающий ее имя. Владения Эла последнее время на основной территории не прирастают, а лекарский Акад буквально пухнет год от года. Как же не познакомиться с деканом Энзи, спасшей нас от стольких напастей?

Прежде остановить черный мор удавалось лишь ценой огромных усилий и потерь. Когда Энзи взялась за дохленький лекарский Акад, практикующий примитивное траволечение и похожую на пытки хирургию, вокруг многие «умники» твердили – снави от века безнадежных лечили, и менять ничего не надо, живем же. Живем! После мора полувековой давности степь голодала два поколения. Лихорадка выкосила двадцать семь лет назад едва не половину жителей земель Анкчин, к югу от хребта Ака, пока снави добрались туда в достаточном количестве и смогли хоть что-то сделать. Энзи именно там вычерпала себя до дна и долго не могла даже ходить. Злые языки шипели: взялась за Акад, утратив дар, чтобы чувствовать себя значимой и уважаемой. И разом замолчали, когда похожую волну лихорадки на юге удалось погасить за пару месяцев. Одаренных там было всего двое, плюс три дюжины студентов, совсем молоденьких и неопытных учеников Энзи из лекарского Акада. Тогда мир впервые услышал про сыворотки от моровых болезней. Конечно, в этом успехе основа – знания айри, извлеченные из архива и пущенные в дело. Но извлекла-то она, и наладила работу – она, и добилась того, что сейчас у нас достаточно много вполне оригинальных и сильных собственных разработок – тоже она.

Теперь уже наши неугомонные «доброжелатели» зашептали, что как раз снави больше не нужны, пора ограничить их непомерные полномочия. Мало кому по душе наше право отменить любое решение любого Совета, пусть даже применяемое крайне редко. Твердили, что дар непредсказуем, Говорящие с миром капризны и самолюбивы, а наука – наше светлое и близкое будущее. Но львица уже набрала силу и научилась давить таких как мелких насекомых.

Она созвала единственный на памяти моего поколения Большой круг. Это своеобразный высший орган управления Релата, объединяющий все его значимые силы, ресурсы, народности и территории. Собрала и объяснила на понятных примерах, каковы возможности лекарей. И в чем они и инженеры никогда не заменят нас, Говорящих с миром. Доказала, что наука и дар не противоречат друг другу, лишь позволяя подавляющему числу одаренных не умирать ради спасения жизней других задолго до старости, а приносить неизмеримо большую пользу.

Именно пятнадцать лет назад был принят закон об обязательном полном лекарском обучении для всех снавей. И мы действительно стали меньше гибнуть и даже получили возможность выбирать себе профессию. Не будь Лиммы, я не смогла бы стать пилотом, носилась бы по диким краям, гася вспышки мора и выматывая себя. И первого орбитального двигателя не было бы, потому что вся группа пилотов – одаренные снави и айри, пока только у нас хватает скорости реакции для управления чудовищно нестабильным прототипом и чутья, чтобы его вовремя покинуть перед катастрофой. Да мало ли еще чего мы не получили бы… Хоть тот же пилотский костюм, одна из первых оригинальных идей людей, восхитившая даже айри.

В общем, если Лимма в зале, – я буду тиха и ограничусь банальным детским подслушиванием. На пару с деканом, само собой. Так что створки зала – нет, не надейтесь, – вовсе не ударили в стены с грохотом. Я лишь тихонечко и воровато прижала ухо к щели, одновременно обшаривая зал чутьем. Кстати, шаги декана удалились. Ох, многовато он мне недоговорил! Главное – он умеет. Знаю его, чую, мы почти единая душа, и все равно этот тип умудряется плести интриги без моего ведома. Потом и с ним разберусь, а пока… Слух снави гораздо более чуток, чем у любого бездарного. А Лиммы-то, кстати, в зале нет. А она, между прочим, как уже сказано, академисса и декан лекарского Акада и член Совета!

– …таким образом, ресурсы и технологии не на нашей стороне. Кроме того, речь идет о генетически мутировавших уродах, а не о людях или айри. Едва ли можно идти на крайний риск ради несформированного вида, разумность и жизнеспособность которого под большим сомнением. Обнародовать без изучения произошедшее слишком рискованно, поэтому необходимо отложить любые активные действия до окончательного прояснения ситуации. – Директор Гимир сделал внушительную паузу. – Прошу ознакомиться с итоговой резолюцией. Время дорого, мы по общей готовности переходим к голосованию. Пяти минут хватит?

– Полагаю, все уже прочли, – ускорил график еще сильнее Ялитэ. – Начнем?

Я медленно кивнула. Ну, и в чем я ошибалась?

Могу поспорить, что Эл меня направил сюда, точно рассчитав время. Я же женщина слабая, беззащитная, взгляд у меня приветливый, полчаса Совет уж точно могу морочить без особых усилий. Зачем ему эти полчаса?

Створки дверей с хрустом вмялись в стены, пропуская меня и стонущим вихрем сходясь за спиной. Невежливо и очень эффектно. Какая тишина установилась! Чего я и добивалась, собственно. Скромно потупившись, прошла к первому столу и села на пустующее место, просматривая на ходу утянутые из-под руки незнакомого пожилого академика листки «резолюции». Еще бы, ни одну из нас, снавей, они позвать не решились.

Оба директора усердно проигнорировали меня. Уткнувшись носами в бумаги, они бегло проглядывали листы и переворачивали их. Интересно небось почитать то, что недавно сами и написали? Может, обнаружат пару забавных ошибок на первой же странице. О, Гимир заметил опечатку, он терпеть не может небрежности и теперь молча страдает, щекоча ногтем «палнету». Надеется, буквы не устоят и сами перепрыгнут на нужные места?