Дочь Тора - Страница 11

Ее улыбка усилилась, поскольку она продолжила:

— Или возможно, что это только пыль, которую я бросаю в ваши глаза. Возможно, есть странная сила, врожденная мне от природы, и я просто могу управлять теми элементами. Как думаете, что правда, чужеземец?

— Я даже не могу предположить, — признался Фаллон. — Хелверсон, мой товарищ, думает, что Вы — богиня, и объясняет все так.

— Только Вы не думаете, что я — богиня? — воскликнула она с ложным негодованием в ее голосе, но с юмористической насмешкой в ее глазах.

— Я так думал, когда Вы опускали вниз то пламя молний, — допустил Фаллон. — Но в этот момент, Вы похожи на самую красивую девушку, что я когда-либо видел.

Бринхилд скромно потупилась.

— Тогда получается, что в вашем Внешнем мире нет никаких достойных девушек?

Ее блестящие синие глаза были провокационными, наверное, больше немного удивленные, и все же немного затаившие дыхание. Королевская красота ее прекрасного молодого лица выделялось в темноте с этим странным слабым сиянием, которое было врожденным в ее тело.

Горло американца перехватило от эмоций. Он потерял понимание времени, места или чего-нибудь еще, кроме тех замечательных глаз, в которых теперь проскакивали небольшие искры-молнии. Он в отчаянии сказал, что потерял от нее голову.

Его рука неустойчиво тронула ее голое плечо. Покалывающая энергия затрепетала через него от того касания, окончательно деморализовав его желание. Руки Фаллона обвились вокруг дочери Тора, он нагнулся и поцеловал ее красные губы.

Головокружительно сладкий удар, от которого забурлила кровь. Он почувствовал поток золотых волос напротив его щеки, как мягкое пламя. И Бринхилд не отодвинулась от его объятий. Когда он, затаив дыхание, поднял голову, то обнаружил странное, застенчивое рвение в ее ярких глазах.

— Это сумасшествие, — выдохнул Фаллон. — Я не хотел делать этого, но…

— Я рада, что ты сделал, — мягко сказала Бринхилд. — Чужеземец, я была увлечена тобой, когда нашла. Но до этой ночи я думала, как и все мы, что ты трус. Я прошу прощения за эту недооценку.

— Ты просишь моего прощения? — удивился Фаллон, все еще держа ее. — Это должно быть наоборот. Я всего лишь человек, а ты — богиня или что-то около того…

Внезапно его прервал голос, говорящий в жестком гневе. Они оба повернулись.

Старый Тир возвращался по ступенькам, и появился на темном, ветреном гребне утеса, видя их, в объятиях друг друга.

Железное лицо вождя сонма богов разгневалось.

— Ты чужеземная собака! — плюнул он в Фаллона. — Ты посмел приставать к принцессе сонма богов!

— Утихомирься, Тир! — приказала властно Бринхилд. — Ты не понимаешь, что говоришь. Этот чужестранец любит меня, и теперь можешь успокоиться, так как я люблю его.

Такое откровенное признание заставило пульс Фаллона дико биться. Но это, казалось, только увеличило ярость Тира, который только еще больше сморщился от отвращения.

— Он любит Вас? — повторил неистово Тир властной дочери Тора. — Он сказал Вам это? Теперь я вижу, что было хорошей идеей вернуться сюда.

Старик из сонма богов навел обвиняющий палец на Фаллона.

— Он не любит Вас. Он только ищет любовь, только чтобы повлиять на Вас против становления союзником его врагов, немцев. Я подслушал, как он сообщил своему товарищу сегодня, что с этой целью займется с Вами любовью!

Потрясенный Фаллон внезапно вспомнил то, что до этих пор он полностью забыл — наивный совет Хелверсона заняться любовью с принцессой сонма богов.

И он также теперь вспомнил, что Тир оказался близко к ним, когда норвежец предложил тот совет. Было слишком очевидно, что подслушал старый вождь сонма богов.

Бринхилд заметила внезапную тревогу на лице Фаллона, и ее собственное белое лицо застыло.

— Правда ли то, что Тир говорит мне? — спросила она американца с опасной мягкостью.

— Пусть он отрицает это, если сможет, — громогласно прорычал Тир.

Голос Фаллона был хрипл.

— Верно только то, что Хелверсон сказал мне что-то глупое, типа этого. Но я не обратил на это внимания, Бринхилд. Ты не можешь поверить этому, когда я только сейчас…

Маленькая рука Бринхилд вспыхнула, и язвительный удар остановил слова в горле Фаллона. Она уставилась на него скептически.

Дикий гнев засверкал на лице дочери Тора. Немного молний вспыхнуло в ее синих глазах. Как если бы ощущая настроение своей любимицы, присевшая белая рысь поднялась и ужасно зарычала.

— Я вижу, что недооценивала тебя, и что немец был прав! — заявила Бринхилд. — Трусом ты можешь и не быть, но ты — предательский обманщик!

— Бринхилд, послушай! — взмолился он в отчаянии, но раскаленное добела пламя ее гнева не терпело никакой защиты.

— Теперь я вижу, что немец говорил правду, когда сказал, что все ваши чужеземные западные нации являются предательскими и злыми! — заключила она. — Нации, чьи мужчины ненавидят честную войну, и ищут способ выиграть процесс, шепча слова любви.

Она сделала разъяренный жест.

— Тир, я приняла решение. Мы присоединимся к немцам. Они, по крайней мере, воюют открытой войной и сражением, а не обманом. С ними мы победим западные народы и все их зло!

Фаллон вышел вперед в подавленном состоянии.

— Бринхилд, ты не можешь сделать этого! Если ты позволишь немцам использовать твои возможности…

Меч уколол его спину, и резкий голос Тира задал вопрос:

— Теперь я убью собаку, племянница Бринхилд?

— Не смей! Он должен видеть гибель своей недоразвитой расы, и это станет для него большим наказанием, — промолвила неистовая дочь Тора. — Он и его товарищ поедут с нами, когда мы выступим, чтобы присоединиться к немцам.

Ее голос вспыхивал как серебряный горн.

— До этого момента они будут под твоей опекой, Тир. И пошлите наездников вниз, в долину, с приказами собрать каждого воина сонма богов здесь, в Валгалле, завтра ночью. Передайте им, что мы, наконец, вступаем в войну, чтобы присоединиться к немцам в большом сражении за Внешний мир!

Глава VI

Гнев богини

Темнота снова ползла поперек долины Асгарда, как медленный, тайный поток. В течение всего длительного дня происходила непрерывная суматоха и лихорадочная деятельность вокруг Валгаллы — лязг молотов по оружию и броне, взволнованные крики спешащих людей, грохот закованных в металл всадников, торопливо прибывавших и движущихся. Теперь все исчезло, превратившись в напряженную тишину ночи.

Фаллон расстроено посмотрел вниз из узкого окна, на рой искр, который отбрасывали красные факелы перед замком. Свет факелов отражался от блеска шлемов и брони всадников, которые там собирались.

Было что-то зловещее и страшное в тишине от того воинства. Лицо Фаллона казалось измученным, когда он повернулся к Хелверсону. Большой норвежец мрачно сидел в углу запертой комнаты. Его запястья были связаны позади, как и у Фаллона. Он не сделал никакого движения львиной желтой головой, когда американец подполз к нему.

— Мы должны что-то предпринять! — воскликнул Фаллон срывающимся голосом. — Они сейчас собираются там.

— Но мы не можем ничего сделать, — прогрохотал Хелверсон. — Все теперь находятся в стране норнов.

— Проклинаю такой фатализм! — разбушевался Фаллон. — Если бы я убил Хейзинга, как рассчитывал, то все было бы отлично. И даже притом, что я потерпел там неудачу, Бринхилд все еще не повернулась бы к немцам, если бы не твой дурацкий совет, который достиг ее ушей…

Внезапно он остановился. Он стыдливо посмотрел на мрачного, бесстрастного норвежца.

— Я сожалею, Нелс, ты же знаешь, что я не то подразумевал, — пробормотал он.

— Мои нервы расшатаны. Но мы не можем позволить Бринхилд повести сонм богов для соединения с нацистами, — повторил он твердо. — Это ведь не только воины сонма богов. Больше всего я боюсь, что их появление будет иметь суеверный эффект, который может направить весь север в лоно стран Оси. Бринхилд владеет потрясающей властью над естественными силами. Я видел вчера вечером, как ее приказу подчинялись шторм и молния. Если люди Гитлера доберутся до тайны этих знаний…