Дочь полуночи - Страница 74

Тяжелая парадная дверь была сорвана с петель, внутрь вливался поток солнечного света, только рассматривать в нем было некого. Повсюду лежали мертвые тела, однако беглый осмотр сообщил мне, что среди них нет ни Луи Сезара, ни Раду. Откуда-то издалека доносился звон оружия.

Я поскользнулась на чем-то или на ком-то, но мне удалось сохранить равновесие и двинуться дальше, на грохот металла о металл. Длинный дубовый стол в обеденном зале был весь покрыт отпечатками грязных башмаков, но здесь тоже никого не оказалось. За моей спиной раздалось цоканье когтей по половицам. Я оглянулась и заметила, как голова вожака очаровательных птичек просунулась в двери. Вряд ли его тело смогло бы протиснуться в узкую арку, однако я не собиралась стоять и ждать, верна ли моя догадка.

За столовой располагалась библиотека, одна стена которой была занята высокими окнами, а три другие от пола до потолка заставлены книгами. Как ни странно, библиотека казалась нисколько не пострадавшей, кто-то лишь опрокинул с маленького столика вазу с цветами. Я обогнула ее и направилась в следующую комнату, которую сейчас же узнала, — маленькая столовая перед винными погребами.

Проклятье!

Я вгляделась в лестничный пролет. Он в ответ раззявил на меня свою пасть. Честное слово, терпеть не могу темные лестницы, а на этой вовсе не было никакого освещения. Я вспомнила, что мы обедали при свечах.

«Так, может, Раду вообще не проводил вниз электричество? Отлично, просто великолепно, мать его!..»

За спиной вдруг раздался жуткий треск, который заставил меня обернуться. Громадное тело, похожее на птичье, возвышалось над столом в библиотеке. Ваза под ним была раздавлена на мелкие осколки.

«Ладно, кое-что я ненавижу сильнее темноты. Например, тварей, которые в ней рыщут».

Я одним прыжком преодолела лестницу и захлопнула за собой дверь. Каменный пол холодил босые ноги. Вокруг меня сомкнулась почти кромешная тьма, проникающая до самых костей. Я не видела ничего, пока глаза немного не привыкли. Однако идти было можно. Широкие ступени вели в знакомое место — маленький дегустационный зал, в котором мы обедали накануне. Здесь горело несколько масляных ламп. Они освещали сотни бутылок, лежащих на стеллажах. Многие из них были разбиты, и фирменное вино Раду, не отличимое от крови, растекалось по камням.

Я запрыгнула на обеденный стол, чтобы добраться до противоположной стены, не порезав ступни. Дверь на верхней площадке лестницы с треском распахнулась. Я стремительно ринулась на шум битвы, теперь уже достаточно громкий и близкий.

В комнате была только одна дверь, если не считать той, в которую я вошла. Я миновала ее и оказалась в каменном коридоре, где вдоль стен тянулись два ряда бочонков. Надо полагать, он вел в ближайший винный цех. Единственный источник света помимо слабенького свечения у меня за спиной находился за широко распахнутой дверью, видневшейся в конце коридора. Кэдмон, все еще сохраняющий внешность Мирчи, сражался с Драко между штабелями бочек.

Я обрадовалась едва ли не до тошноты, рванулась вперед, но споткнулась обо что-то, точнее, о кого-то. Живые бирюзовые глаза встретились с моими.

Я вдохнула слабый запах соли и свежего ветра.

— Раду.

— Дорина...

Шорох крыльев напомнил мне о твари, оставшейся за спиной. Я схватила Раду в охапку и перекатилась вбок, за большую бочку. Я была совершенно уверена в том, что вожак птичек никак не мог проломить каменную стену. Значит, это чудовище каким-то образом сумело пролезть в дверь.

— Оружие!.. — прошипела я, обыскивая Раду. Но под пальцами у меня оказалась только кровь.

Судя по теплым струйкам, какая-то ее часть принадлежала Раду.

— Неужели у тебя ничего нет? — возмутилась я и выглянула из-за бочонка.

Чудовищный гибрид вроде бы застрял в дверном проеме, но меня на такое не купишь. Дверь наверху была не шире этой, однако же он сумел протиснуться. Кроме того, в желто-зеленых глазах твари отражался настоящий интеллект, так что вряд ли нам удалось бы отсидеться за бочкой.

Мне в ладонь скользнул нож. Он был гораздо длиннее, чем я люблю, но все-таки лучше, чем ничего.

— Сиди здесь, — велела я Раду. — Я отлучусь на пару минут.

Вожак увидел меня и издал крик, достаточно громкий, чтобы завибрировали каменные стены, а в ушах отдалось раскатистое эхо. Я не обратила внимания на этот театральный прием и ринулась в коридор. Там было пусто. Должно быть, Кэдмон с Драко переместились в винный цех.

Как только я оказалась на открытом месте, тварь рванулась из дверного проема и ринулась на меня в мельтешении когтей и крыльев. Я ощутила, как зловещий клюв достал, огнем обжег мою руку. Вслед за тем хвост ударил меня снизу, вжал спиной в каменную стену, сотрясая все мои кости. Не успела я пошевелиться, как чудовище уже нависло надо мной. Вокруг отдался эхом низкий мерзостный крик неистового восторга. Я полоснула ножом почти вслепую и лишь по чистой случайности попала в цель. Темный дождь хлынул мне на лицо. Он был теплым, как кровь, и скользким, как машинное масло. Я отскочила в сторону.

Когда вверх, к потолку, взметнулся мой собственный, невозможно грациозный силуэт, я поняла, что проклятое эльфийское вино до сих пор не выветрилось до конца. Через один болезненный миг, когда я потеряла ориентацию в пространстве, меня охватило ощущение чуждого мне голода. Я слышала у себя в голове получеловеческие мысли, подернутые дымкой ярости.

Выследить, пронзить, убить. Горячая кровь течет, зубы смыкаются на чем-то слабом и мягком, распарывают живот, где сосредоточен самый насыщенный, самый лучший вкус, фиолетовые кольца кишок, влажные куски мяса, такого сладкого...

Я отринула от себя чужие мысли, тяжело дыша и сознавая, что потеряла из виду проклятую тварь. Угольно-черная проклятая птица сливалась с тенями. Приглушенное цоканье когтей отражалось от каменного потолка и доносилось как будто со всех сторон сразу. Я ничего не видела, однако волоски на шее встали дыбом.

Я уже давным-давно решила никогда не спорить с интуицией, поэтому резким прыжком оказалась за бочкой как раз в тот миг, когда чудовище упало сверху, из темноты. Оно угодило в бочку, не попало по мне. Бургундское затопило пол, тускло поблескивало в слабом свете и распространяло вокруг винный аромат. На мгновение птица оказалась в ловушке. Ее клюв глубоко увяз в досках, громадные когти заскребли по полу. Затем бочонок распался на две части, и я укрылась за следующим, стоявшим в этом же ряду.

Я неотрывно смотрела на тварь, пока не заслезились глаза, опасаясь прозевать тот момент, когда она двинется. Птица припала к полу, проявив помимо прочих способностей еще и кошачью гибкость. Она сделала мягкий шаг вперед, пока я на манер рычага старалась подлезть под бочку, прикрывавшую меня. Громадный черный силуэт придвинулся ближе, заслонил собой последний свет. Я знала, что у меня будет только одна попытка — тварь слишком умна, чтобы дать мне второй шанс! — поэтому не теряла времени даром. Я прижалась спиной к стене, уперлась ногами в бок бочонка, не обращая внимания на отчаянные протесты мышц на бедрах, уже не видела перед собой ничего, не считая черноты, и толкнула бочку изо всех сил.

Она сорвалась с креплений, прокатилась по твари и прижала ее к противоположной стене. Я услышала треск костей, затем стало тихо, но мне не хотелось верить этой тишине. Я осторожно обошла все это, вернулась в дегустационный зал, взяла самую большую лампу, вынесла ее в коридор, водрузила на крышку бочонка и попыталась рассмотреть голову птицы. Я собиралась воткнуть нож хотя бы в один из этих глаз, вселяющих такую тревогу.

Затем время словно застыло. Я увидела окровавленный клинок, ярко засверкавший в свете лампы. Это был нож из моего сна, со знакомой рукоятью, наполовину залитой кровью.

«Ничего себе!» — подумала я, ощущая, как голова идет кругом.