Дочь моего врага. Цвет горечавки (СИ) - Страница 3

Маленькое личико сморщилось, и комнату огласил истошный рев.

Не обращая внимания, Корнелия Ланфорд уколола золоченой иглой в палец себя и смешала свою кровь с капелькой крови, выступившей на пальчике малышки.

Покачивая над орущим ребенком шестигранным медальоном с орлами и змеями, старая магичка произнесла слова древнего заклятия, и воздух вокруг сгустился, замерцал золотистым сиянием.

— Поверь, дитя, так будет лучше, — скрыв отчаянно орущего ребенка полой плаща, шептала Корнелия, сбегая по ступеням башни. Ей хотелось побыстрее покинуть Двор Чудес. — Я не могу вернуть тебя родителям, но и оставить в этой поганой башне тоже не могу… Есть только одно место, где ты проживешь спокойно до тридцати лет. Затем химера падет. Но тогда-то ты уже сама справишься, правда, девочка?

ГЛАВА 1. Даровой цветок

девятнадцать лет спустя

ГЛАВА 1

ДАРОВОЙ ЦВЕТОК

Церемония весны в нашем храме — событие, к которому прихрамовые девушки готовятся за месяц, а то и за два. Это священный праздник, на котором Великая Богиня, Царица Ночи, Блестящепрядая Хеб дарит каждой послушнице цветок, раскрывающий чувственность девушки и помогающий служить богине усерднее. После церемонии послушницы сменяют белые хитоны на одежды цвета своего цветка и вплетают его в волосы.

Некоторые делают из выжимки своего Дарового духи и ароматические масла и умасливают свое тело перед Ритуалом Дарения, что, говорят, помогает раскрыться сильнее и отдать всю силу, полученную от источника Хеб нашему жрецу.

Я о Ритуале Дарения знаю лишь понаслышке. Я девственна и к источнику меня не пускают. Знаю, что он расположен где-то под храмом, но, в отличие от других прихрамовых девушек, ни разу там не была. Однажды, набравшись смелости, я спросила у жреца Джерта, когда и мне позволят послужить проводником богини и окунуться в источник, чтоб потом через соитие передать полученную силу ему. Но Верховный ответил — я ещё не готова.

Но когда же я буду готова? Когда?

Мужчинам (и даже самому Джерту!) окунаться в источник Хеб категорически запрещено, но зато к нему допускаются послушницы, вкусившие прелесть физической любви с мужчиной. А так как из мужчин в нашем храме только жрец, выбор невелик. Все послушницы уже были с ним, все до одной, а некоторые даже много раз.

Все, кроме меня.

Вот и сейчас — мои соседки Деспоина, Кириаки и Эрлеа, притаившись на балконе, обсуждают вчерашний Ритуал Дарения, на котором Деспоина передала Джерту силу богини, полученную в источнике. Девушки совершенно не таятся, так как не знают, что я уже в комнате — я умею ходить очень тихо, почти бесшумно. Митера Хтония, настоятельница нашего храма, частенько ругается: «Марг, подплывешь, как див, аж сердце холонит!».

— А потом он велел мне сесть ему на лицо, — захлёбывалась от восторга Деспоина.

— Мне он такого не говорил, — завистливо сказала Кириаки, которая передавала силу Хеб Джерту две луны назад. — Там Джерт меня ещё языком не ласкал…

И мечтательно вздохнула.

— Ты мно-о-о-огое потеряла… — многозначительно протянула Деспоина и затараторила. — Это было просто потрясающе! Сначала он едва коснулся моего естества кончиком языка, но в тот момент я подумала, что небо рухнет… Но пото-о-ом…

Я закрыла уши руками и уткнулась в книгу с текстами песнопений, восхваляющих Блестящепрядую. К Весенней Церемонии нужно было выучить наизусть очень длинный стих. Я его знала, но повторить не помешает… Хотя бы для того, чтобы оторваться от бесстыдных, но таких сладких подробностей соития, от которых становится щекотно внизу живота. Все девушки почему-то обожают Ритуал Дарения.

Великая Хеб, когда же ты позволишь и мне стать проводником твоей силы и почувствовать то, о чем все только и говорят?

Увлекшись своими мыслями, я и не заметила, что на балконе стало подозрительно тихо. Подняв голову от книги, увидела Деспоину, Кириаки и Эрлеа, стоящих, сложив руки на груди, прямо над постелью, на которой я сидела. Ну что ж, они тоже умеют тихо подходить…

— Как ты смеешь подслушивать, Маргери Танис? — Деспоина первой перешла в наступление.

— Я не подслушивала, — я пожала плечами, но предательский румянец, заливший щеки, меня, кажется, выдал. — Вы, может, забыли, но это и моя комната тоже! Мне что, надо было специально к вам заглянуть и сказать: «Я пришла, говорите тише?».

Вообще-то так и следовало поступить. Можно было намеренно шумнуть, уронить книгу… Но я специально этого не сделала, да, специально! Да, я хотела подслушать, как Джерт совокуплялся с Деспоиной! Отчего-то мне так нравятся эти подробности…

Но им об этом знать не обязательно!

— Да она просто завидует! — изогнув рот с красиво очерченными пухлыми губами, усмехнулась Эрлеа, тряхнув блестящими черными волосами. — В ней ещё не побывал мужчина, да и богиня ее благодатью своей обделила! Бедняжка Маргери даже у источника ни разу не была!

Хотя Деспоина и Кириаки настоящие красавицы, Эрлеа из троицы подружек самая красивая. Втайне мне кажется, что она похожа на Хеб, какой нашу богиню изображают на фресках, или в виде статуй в храме. У Эрлеа прямые густые, как будто из антрацита, волосы, миндалевидные зеленые глаза, высокие скулы и пухлые губы. Единственное, что подкачало, так это размер ноги. У Хеб-статуи ножки маленькие и аккуратные, а у Эрлеа очень большие стопы. Она их стесняется, прикрывает туникой, но я обратила внимание, насколько ее ноги огромны, когда мы мылись в купальне.

Как бы то ни было, но Эрлеа перешла все границы, и я попыталась защититься.

— Богиня считает, что я не готова! — воскликнула с негодованием. — Такова ее воля, и я ей подчиняюсь!

— Глупышка! — сверкнув голубыми глазами, Кириаки расхохоталась, накрутив на палец свой золотистый локон. — Хеб тут не причем, это просто Джерт тебя не хочет! Ну ещё бы, в нашем храме одни красотки, ну как тут позаришься на невзрачную белёсую Марг?

Вот теперь они ударили меня действительно по больному месту. По очень больному…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Послушниц в храме Хеб — сорок девушек, и все как на подбор яркие красавицы разных типов внешности: есть и солнечно-рыжие, и жгучие брюнетки, и ангелоподобные блондинки… Есть даже Спиридула с волосами такого яркого клубничного оттенка, что аж смотреть больно.

И есть я, Маргери Танис. У меня бледная, очень чувствительная кожа, которая моментально покрывается некрасивыми красными пятнами, стоит слегка удариться или съесть цветочного меду, короткие волосы, похожие на солому, почти полное отсутствие бровей (брови есть, конечно, но они настолько светлые, что сливаются с кожей!), невыразительные светло-карие глаза, нос картошкой и тусклые тонкие губы. И даже с фигурой не повезло — она у меня самая что ни на есть обычная с уклоном в худобу. И практически полное отсутствие груди…

Куда уж мне там до персей той же самой Кириаки или крутых бедёр Деспоины! Втайне я завидую одной из послушниц храма — Агазанжелос. Вот у кого груди, похожие на огромные спелые арбузы и попа, напоминающая две сложенные вместе подушки. Поговаривают, что эта роскошная послушница последнее время чаще всех омывается в источнике, а потом приходит к Джерту на Ритуал Дарения. Митера Хтония очень хвалит Агазанжелос, а меня называет «худая немочь».

О, богиня, неужели слова Эрлеа правдивы, и Джерт не совокупляется со мной просто потому, что не желает меня? Я так хочу послужить богине! И… вкусить его ласк…

Да нет, это не может быть правдой, я такая же послушница, что и остальные девушки… Я так же, как и они, служу Хеб, пою ей восхваляющие песни, денно и нощно молюсь богине и постигаю ее учение, чтоб затем нести его в мир. Хеб сама решит, когда я созрею для соития с Джертом и для омовения в ее источнике силы.

— Это воля богини Хеб, и ни я, ни вы не смеете ей прекословить! — твёрдо сказала я, поочерёдно взглянув в глаза девушкам.

Эх, испытать бы ещё ту уверенность, с которой я это говорила…