Дочь киллера - Страница 7

Изменить размер шрифта:

С другой стороны, ювелирные украшения не так-то просто сбыть с рук, запросто можно на этом погореть. С деньгами же все очень просто, они, помимо того что не пахнут, еще и примет особых не имеют, если, конечно, немеченые. Кроме того, не исключено, что и в ноутбуке, и в мобильнике находились ПИН-коды банковских счетов. Ведь, надо полагать, те деньги, которые лежали в сейфе, были далеко не последними.

Скорее всего, преступнику прежде всего нужны были все-таки деньги. К тому же он явно не был опытным преступником, потому что оставил доктора в живых, хотя и действовал ножом. Закоренелый урка точно бы знал, куда надо нанести удар, чтобы уж наверняка. Так вот, преступник вынудил Перегудникова сообщить ему код сейфа, затем пырнул его ножом – ведь доктор мог попытаться помешать ему осуществить задуманное, – а потом, опустошив сейф, устроил беспорядок и ушел.

Кстати, а зачем ему потребовалось выбрасывать книги из шкафов, рвать штору, сбивать вазу? Наверное, таким образом он хотел замести следы. В самом деле, когда все вещи находятся на своих местах – это одно, а когда кругом беспорядок, то гораздо труднее отыскать отпечатки пальцев, даже если преступник их и оставил. Он явно весьма не глуп, хотя может и не быть профессионалом. Но то, что действовал он не с бухты-барахты, а как минимум все просчитал и хорошо подготовился, – это факт.

Время для совершения преступления – раннее утро – тоже, как мне представляется, выбрано не случайно. Преступник знал, что домработницы и водителя в коттедже еще нет, стало быть, Перегудников находится дома один. Этот факт является еще одним доводом в пользу версии о том, что преступник живет в поселке. Или… В принципе, им мог быть и не житель поселка, но тот, кто был вхож туда. Например, кто-то из гостей проживающих здесь людей. Этот гость заранее прикрепил скрытую камеру наблюдения – наподобие той, которую установил Владимир Канареечников в коттедже Перегудникова. Сам же преступник спрятался где-нибудь в укромном местечке и поджидал того момента, когда коттедж покинут домработница и водитель и доктор останется совсем один. Да, но каким же образом ему удалось проникнуть на территорию поселка?

Я так и не нашла ответа на этот вопрос. Но мы уже почти подъехали к железнодорожной клинической больнице.

К справочному окну хирургического отделения выстроилась очередь из четырех человек. Но дежурная – толстая женщина неопределенного возраста с вытравленными волосами, забранными в конский хвост, – не обращая внимания на стоявших перед ней людей, самозабвенно говорила по телефону.

– Да ты что? – удивленно восклицала она. – Неужели не знаешь? Ну, как же так? Ты что же, совсем за ним не следишь, что ли? Бросила на произвол судьбы! Ага! Так я тебе и поверила! Не знаешь, какой консистенции у него стул, ну вообще! Ах, у него совсем нет стула? А с аппетитом как? Никак? Тоже нет? То есть он совсем, что ли, у тебя ничего не ест? И даже «Вискас» не ест? И от «Китикета» нос воротит?

Стоявшая перед самым окном женщина лет пятидесяти несколько раз кашлянула, наверное, для того, чтобы таким деликатным способом дать понять дежурной, что той наконец пора вспомнить о своих должностных обязанностях.

Дежурная зверем посмотрела на нее и неприязненно выдала:

– Вы что, не видите, что я занята? Не можете подождать, что ли? Это я не тебе, – сказала она своей собеседнице.

Очередь возмущенно зароптала. Дежурная демонстративно отвернулась и как ни в чем не бывало продолжила болтовню:

– Кому, спрашиваешь? Да вот некоторым тут очень не терпится! Так ты говоришь, что он и сырой фарш не хочет есть? А ты пробовала давать, да? Понимаю. Слушай, а ты попробуй дать тресковое филе. Уже? Ну, это уже вообще… Так что же ты сидишь сложа руки? Как – что? Срочно вези к ветеринару! Ну, ладно, я сейчас не могу говорить. Потом тебе позвоню. Когда народ рассосется. Да. Нет, лучше ты мне. Расскажешь, что ветеринар сказал. Ну, все. Пока. Целую. И тебе тоже. И ты передавай. Ага. Жду.

Закончив прощаться, дежурная положила трубку и повернулась к очереди передом:

– Ну?

Стоявшая перед окном женщина, та, которая кашлем пыталась привлечь к себе внимание дежурной, немного замешкалась. Тогда дежурная издевательским тоном произнесла:

– Вы же так спешили! А теперь что? Язык проглотили? Чего молчите-то? Спрашивайте, что вам нужно!

– Я хотела… мне нужно узнать, в какой палате лежит мужчина… – Она замялась.

– Ну? – снова прокурорским тоном спросила дежурная. – Вы что, не знаете его фамилию?

– Да нет, знаю, конечно. Ларионов его фамилия, – почти шепотом сообщила женщина и смущенно затеребила край простенькой косынки, наброшенной поверх скромного трикотажного костюма. – Ларионов Матвей Ярославович, – добавила она.

Дежурная начала листать журнал.

– Уже и на пенсию скоро, – пробормотала она, переворачивая страницы, – а все туда же: мужчинами, видите ли, интересуются!

– Слушайте, что вы хамите? – возмущенно спросила стоявшая позади женщина примерно такого же возраста. – Ваша-то какая печаль? Вы дать справку обязаны, вот и давайте!

Не обращая никакого внимания на ее слова, наглая тетка продолжала листать журнал:

– Ларионов, Ларионов… Что-то не вижу здесь такого. Он по «Скорой», что ли?

– Что, простите, вы спросили? – задала вопрос женщина в трикотажном костюме.

– Его «Скорая» привезла?

– Да, да, ему на улице плохо стало.

– Так бы сразу и сказали, что на «Скорой». – Дежурная отложила в сторону журнал и взяла другой.

– Вот, нашла, – сообщила она. – Больной Ларионов, вторая хирургия, десятая палата. Но сейчас вас к нему не пустят.

– Почему? – спросила женщина.

– А потому что к нему нет постоянного пропуска, так что после пяти часов приходите. А сейчас вас все равно не пустят, – повторила она.

– Скажите тогда, в каком он состоянии, – попросила женщина.

Дежурная с досадой посмотрела на нее и нехотя процедила:

– Состояние у вашего знакомого средней тяжести. Следующий!

Следующими по очереди были мы с Тамарой Семеновной. В это время у дежурной снова зазвонил телефон. Она радостно схватила трубку:

– Ой, это ты! Сколько лет… А что у тебя случилось?

Я было подумала, что речь снова пойдет о каком-то несчастном заболевшем животном, но на этот раз была другая тема:

– Ну, я же всегда говорила, что он у тебя – козел! А ты все не верила! Ну что? Теперь убедилась? Мой тоже козел! Да все они козлы! А ты вот что сделай: перестань ему готовить! Ага, он сразу станет как шелковый! Уже проверено. А…

Тут тетка замолчала, потому что я придвинулась к самому окошку и стала в упор смотреть на дежурную. Еще в Ворошиловке преподаватели отмечали мои способности к гипнозу, поэтому результат не замедлил сказаться. Тетка отвела трубку от уха и нервно спросила:

– Девушка, вам чего?

– Хочу получить справку, – невинным тоном произнесла я. – Ведь это справочная, не так ли?

– А вы что, не можете подождать? Я разговариваю, вы что, не видите?

– Подождать я не могу, к сожалению, не захватила с собой теплых вещей, – все так же спокойно ответила я. – А ваш разговор как раз может до самой зимы затянуться.

– Какие все умные стали, – буркнула дежурная.

– Не все стали умными, – возразила я ей, – в этом-то и проблема.

– Клаша, я тебе перезвоню попозже, – сказала дежурная в трубку, – тут одна шибко умная заявилась. Ну? – произнесла она свое ключевое слово.

– Больной Перегудников Владислав Семенович, поступил сегодня утром по «Скорой», – проговорила я на одном дыхании.

Дежурная снова начала листать журнал.

– Вам в первую хирургию, – наконец ответила она.

– А номер палаты? – спросила я.

– Он не в палате, а в реанимации. Восьмой этаж. Следующий!

– Идемте, Тамара Семеновна, – сказала я Алешечкиной, и мы направились к лифту.

Я нажала кнопку вызова, но ждать прибытия лифта пришлось довольно долго. Он то громыхал где-то на верхних этажах, то останавливался и снова приходил в движение, но до нас почему-то так и доходил. Можно было, конечно, подняться и пешком, но я была не одна. Наконец лифт спустился вниз, и его двери открылись. Из лифта вышли четыре человека, мы с Тамарой Семеновной вошли внутрь, а следом за нами в лифт втиснулись двое мужчин, судя по одежде, пациенты.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com