Дочь Богини (СИ) - Страница 7

- Здравствуй, девочка. Меня зовут Тххурмаас.

Нескладная фигура, появившаяся в проходе, заставила Тарию усомниться в том, что она у Иных. В самом деле, не могли же сильные, рослые рои бежать от этих созданий. Длинное худое тело, всё словно изломанное и бледное настолько, что светится в неверном свете лампады. Череп похож на человеческий, но лицо... Вытянутое к низу, лишённое растительности и - Тария не поверила своим глазам - носа и рта. Только огромные узкие глаза, прорезавшие череп почти посередине. Руки неведомого существа были тонкими и худыми, а пальцы, которых было по семь на каждой руке, короткими, состоящими из двух фаланг каждый.  Девушка в ужасе смотрела за приближавшимся к ней кошмаром, очевидно, страдающим какой-то болезнью - при ходьбе он подволакивал одну ногу. Когда он почти подошёл, Тария наконец поняла, что напугало её больше всего. У него не было рта, но она отчётливо слышала чей-то голос. Впору было сойти с ума.

Она попыталась сбросить проклятое одеяло, но тщетно - живая ткань чувствовала, что человек ещё не здоров и не собиралась ослаблять объятия.

- Не бойся меня, девочка.  Я клянусь знаниями, жизнью своей и единственного родного мне существа, что не причиню тебе зла.

Тххурмаас мысленно проклял себя за то, что не стал прибегать к превращениям и сразу показался в своём истинном обличье. Не приемлющий ложь  в любом её проявлении, мудрец готов был сейчас согласиться, что иногда она оправдана. Во всяком случае, в глазах у гостьи царил такой ужас, что надеяться на разумную беседу с ней явно не стоило.

- Кто ты?! Как ты говоришь со мной?? - Тария кричала, бешено барахтаясь в одеяле. Внезапно она затихла и спокойно, как то обречённо спросила. - Или я сошла с ума?

А он-то полагал, что напугал её своей внешностью. Тххурмаас был готов дать самому себе подзатыльника. Ну что стоило объяснить всё сразу?

- Ты слышишь мой голос у себя в голове. Мы, Ихэро, или Иные, как нас прозвали твои соплеменники, можем общаться с себе подобными только так. Чтобы мне ответить, ты можешь просто говорить вслух - я тебя не услышу, но смогу уловить твою мысль. Ты могла бы пообщаться со мной и чистой мыслью, но твой разум пока не настолько дисциплинирован.

- То есть, я всё-таки у Иных... - она странно съежилась под одеялом, пытаясь защититься хоть так. Страху роев перед Иными было не так уж много лет, но они впитывали его ещё с детства. - Что ты со мной сделаешь?

- Расскажу сказку. - Тххурмаас задумался и честно добавил, - страшную сказку.

 «Изначально Универсум был пуст. Пуст и полон одновременно, словно кувшин с молоком, если счесть молоком некую субстанцию, больше всего напоминающую густой кисель. Так длилось до тех пор, пока не родился Абсолют - неосознанное творящее начало Универсума. Никто не знает, было ли его рождение инициировано какой-то более разумной и могучей силой, или же в какой-то момент концентрация силы в Универсуме достигла своего пика, но Абсолют родился и начал преобразовывать материю, лепя из неё звёзды и окружающие их планеты. Нет смысла утверждать, что это сверхсущество было наделено своеобразной фантазией, но тяга к разнообразию ему точно не была чужда. Чем ещё объяснить огромное количество миров и звёзд, абсолютно не похожих один на другой? Наконец, творение было завершено, Универсум оказался заполнен вместилищами для самых причудливых форм жизни, и вот тут-то произошло самое удивительное. Абсолют распался на мириады сознаний, оказавшихся намертво связанными с мирами, сотворёнными их «родителем». Сохранившие в себе часть стремления творить, но обладающие сознанием и фантазией, они радовались жизни, создавая причудливые, прекрасные и отвратительные формы. Ибо никто не мудр от рождения и те, кого принято называть Богами, не исключение. Кто-то из них взрослел раньше и, преисполнившись любви к беззащитным свои созданиям, начинал заботиться о отданном ему мире, кто-то покидал своё владение и пускался в странствия... Ала и Лар, волею судьбы оказавшиеся привязаны к одному миру, где из Богов были только они, довольно скоро поняли, что им интереснее всего создать какое-нибудь разумное существо и понаблюдать за его развитием. Так появились рои - высокая раса, имевшая голову, две руки и две ноги, красную кровь и нуждавшаяся в воздухе для поддержания жизни. Боги отдали своим творениям свойственное им самим стремление познавать новое и идти вперёд, Лар поделился стремлением к свободе, считавшейся им самым важным даром, а Ала наделила ответственностью и стремлением быть не в одиночестве. И божественная пара начала наблюдать за своими созданиями. О, как они были интересны! Вскоре даже Лар, до крайности разозлённый тем, что он привязан к одному миру, да ещё и играет роль Бога смерти, смирился со своей участью. Ему же принадлежала идея обзавестись материальными телами и попробовать повторить процесс размножения, к которому питали такую привязанность рои. Так впервые Божественные брат и сестра стали ещё и любовниками.

А в положенное время, приняв снова облик ройки, Ала родила. И было их дитя горем для родителей. Боги, даже самые эгоистичные из них, всё же обладают определённой этикой, не дающей им творить самые чёрные поступки без нужды. Их жестокость - жестокость северной зимы, а гнев - гнев палящего солнца пустыни. Но они всё же справедливы. По-своему, иной раз так, что смертные предпочли бы не иметь никакого суда, чем такой, но справедливы. И у них есть цель. Рождённый же Алой не-бог и не-смертный был хаотичен и непредсказуем. Жестокое дитя, дёргающее кошку за хвост без нужды или отрывающее жукам лапки и поджаривающее их на костерке. Дети смертных имеют обыкновение взрослеть и Ала и Лар надеялись, что их дитя тоже рано или поздно повзрослеет, обретёт способность сопереживать или хотя бы действовать осознанно. Но шли годы, а ничего не менялось. Ала горевала, но ни ей, ни отцу ущербного Бога не приходило в голову, что же можно сделать. И они решились отправиться в путешествие по другим мирам, в поисках совета других бессмертных. Дитя пришлось оставить в Аларе, надеясь, что он ничего не натворит. Но они вернулись слишком поздно...

Дитя, не имевшее до той поры имени, было просто счастливо отсутствию родителей. Он обрёл радость искажения и научился находить счастье в чужих муках. Его заперли на отдалённом материке, куда не заплывали корабли роев, но родители отсутствовали слишком долго. Однажды один отважный капитан рискнул прийти к землям, почитавшимся запретными. Он не нашёл там ни металлов, ни камней, ни диковинных животных - лишь бесконечную агонию для себя и экипажа. А потом Ущербному стало скучно и он заставил капитана написать и отправить письмо, призывавшее к нему всех, кто знал и любил его. Капитан не мог противиться Богу, хоть и пытался. И ещё десятки кораблей отправились к запретным берегам, прямо в руки Ущербного. Долго он не терял интереса к своим новым игрушкам, но однажды вернулись Ала и Лар. Пришедшие в ужас от того, что они увидели, родители попытались наказать непослушное дитя, но не преуспели в этом. Он мастерски прятался, как и все дети, а почувствовать его Боги не могли, так как его сила оказалась более схожей с силой живых существ, чем родительская. В суматохе все забыли о Ихэро, научившихся к тому моменту получать неестественное удовольствие от присутствия их Бога. Горе изменённых было велико. Но однажды кто-то сказал, что, возможно, Бога удастся умилостивить, если делать тоже, что иногда делал он. И запылали костры. И полилась кровь. А потом кто-то вспомнил о роях и решил, что это они украли Бога. Эти слова были объявлены божественным откровением и Ихэро начали готовиться к войне. А Ала и Лар, тем временем, всё пытались поймать дитя, в страхе, что оно натворит ещё больших бед.»

- Так были созданы мы, и наше существование причиняет нам боли не меньше, чем тем, кто стал невинными жертвами моих соплеменников. - Мудрец замолчал, предоставив гостье обдумать рассказ. Он ждал её вопросов, по которым мог бы понять, чего от неё ожидать и поможет ли она ему исполнить обещание.