Добыча - Страница 10

– Ой, ну что ты, милая, – сказала Джулия.

– Да, плохую. Всего две реплики.

– И она все время повторяет их в ванной, – объявил Эрик.

– Заткнись, ябеда.

– Как бы там ни было, я уверена, ты великолепно ее сыграешь. А наш Эрик делает прекрасные успехи в футболе, не правда ли, лапуля?

– На той неделе последняя игра, – сказал, мрачнея, Эрик. За всю осень Джулия не побывала ни на одном из матчей. Эллен помалкивала, лишь слушала и кивала.

Джулия настояла на том, что кормить малышку она будет сама, и усадила ее рядом с собой в высокий стульчик. Однако Аманда уже привыкла, что перед кормлением с ней играют в самолетик. Она ожидала, что тот, кто протянет ей ложку, произнесет при этом: «Ррррррр-ууууууууу… самолет летит… открывайте двери!» А поскольку Джулия этого не сделала, Аманда держала свой ротик закрытым.

– Ну ладно, она не голодна, – сказала, пожимая плечами, Джулия. – Может, просто дадим ей бутылочку?

– Нет, – ответил я. – Бутылочка полагается после еды.

– Да я знаю. Я хотела сказать – дадим перед едой.

– Нет. Может, я попробую?

– Пожалуйста, – Джулия отдала мне ложку, я уселся перед Амандой: – Рррр-уууууу…

Аманда немедля улыбнулась и открыла ротик.

– Джек творит с детьми чудеса, – сказала, обращаясь к Эллен, Джулия.

– Я считаю, что опыт семейной жизни идет мужчинам на пользу, – ответила Эллен.

– О да, – Джулия похлопала меня по колену. – Ты так прекрасно мне помогаешь, Джек.

Мне было ясно, что Джулия слишком уж оживлена, слишком весела. Она явно старалась внушить Эллен, что это она, Джулия, глава семьи.

Эллен на это не купилась, однако Джулия ничего не заметила. Я и сам теперь начал гадать, не принимает ли она наркотики. Чем еще можно объяснить такое странное поведение?

– И на работе, – продолжала Джулия, – сейчас все невероятно интересно.

– Ты это о черной мантии? – наудачу спросил я. Джулия заморгала.

– Что? О чем ты, милый?

– Разве ты не говорила что-то о черной мантии, несколько дней назад?

– Нет… Не понимаю, что ты имеешь в виду. – И она вновь повернулась к Эллен: – Должна тебе сказать, это так захватывает. – Она понизила голос: – А сверх того, мы, похоже, заработаем кучу денег.

– Но тебе, наверное, приходится много времени проводить на работе.

– Не так уж и много, – ответила Джулия. – С учетом всех обстоятельств.

Я увидел, как округлились глаза Николь. Да и Эрик, жуя, тоже не сводил с матери глаз. Однако дети ничего не сказали. И я промолчал.

– Это просто переходный период, – продолжала Джулия. – Такие случаются в любой компании.

– Разумеется, – сказала Эллен.

Солнце садилось, становилось прохладнее. Дети вышли из-за стола. Я встал и начал собирать посуду. Джулия потараторила еще немного, потом сказала:

– Очень хотелось бы остаться, но придется на какое-то время вернуться в офис.

У двери она повернулась, послала мне воздушный поцелуй и вышла. Эллен хмурилась, глядя ей вслед.

– Немного неожиданно, ты не находишь? Хоть с детьми-то она попрощается?

Я пожал плечами:

– Скорее всего, нет.

– Не знаю, завела она с кем-то роман или нет, но… Что она принимает?

– Насколько мне известно, ничего.

– Что-то принимает. Я уверена. Многие из перегруженных работой менеджеров сидят на наркотиках.

Я пошел в кабинет позвонить Рикки и оттуда увидел, как БМВ Джулии подает назад по подъездной дорожке. Увидел на ветровом стекле золотистое отражение вечернего неба, располосованного ветвями деревьев. Машина почти уже выехала на улицу, когда мне показалось, что я вижу рядом с Джулией какого-то мужчину.

Лица его я сквозь стекло движущейся машины не разглядел. Когда Джулия выехала на улицу, ее тело заслонило от меня пассажира. Казалось, впрочем, что Джулия оживленно с ним разговаривает. Потом она переключила скорость, откинулась на спинку сиденья, и я на краткий миг ясно увидел все. Свет падал на мужчину сзади, лицо его оставалось в тени, но это был определенно человек молодой, лет двадцати с небольшим.

Ах, дьявол! – подумал я и, выскочив из дома, побежал по подъездной дорожке. На улице я очутился в тот миг, когда машина Джулии остановилась на светофоре в конце квартала. До нее было метров пятьдесят. Вроде бы Джулия была в машине одна, хотя видел я ее не очень четко. Мне сразу стало легче. Я почувствовал себя каким-то придурком.

А потом, когда Джулия поворачивала направо, мужчина показался снова, как если бы он перед этим наклонился, вытаскивая что-то из бардачка.

Абсолютно не представляя себе, что делать дальше, я поплелся обратно к дому.

– Не понимаешь, что делать дальше? – спросила Эллен. Мы с ней мыли кастрюли, которые не влезали в посудомоечную машину. Я отчищал их, а Эллен вытирала.

– Позвони ей.

– Ага, – ответил я. – И что я ей скажу? Привет, Джулия, что это за мужчина сидел у тебя в машине?

Эллен со стуком опустила кастрюлю.

– Джек. Я понимаю, все это трудно принять.

– Вот именно.

Мысленно я снова и снова проигрывал одну и ту же картину: БМВ подает назад по подъездной дорожке. Мне казалось, что в мужчине, сидевшем в машине, было нечто странное, нечто такое, из-за чего я не смог разглядеть ни его глаз, ни рта. Все его лицо осталось у меня в памяти темным и неразличимым. Я попробовал объяснить это сестре.

– Тут нет ничего удивительного. Это называется отторжением. Послушай, Джек, ты своими глазами видел доказательство. Тебе не кажется, что пришло время…

Тут зазвонил телефон. Руки у меня были в мыльной пене, поэтому я попросил Эллен взять трубку. Однако ее уже снял кто-то из детей.

– Джек, пора воспринимать вещи такими, какие они есть, а не такими, как тебе хочется.

– Ты права. Я ей позвоню.

И в этот миг на кухне появилась бледная Николь.

– Пап, это тебя – из полиции.

Машина Джулии вылетела с дороги километрах в десяти от дома. Она скатилась по крутому склону оврага, пробив брешь в зарослях полыни и кустах можжевельника, а потом перевернулась. Солнце почти уже село, в овраге было темно. Три машины службы спасения стояли на шоссе, посверкивая красными огнями, команда спасателей уже начала спускаться вниз. Пока я следил за ними, включились переносные прожектора, залив все вокруг синеватым сиянием.

– Моя жена ранена? – спросил я у полицейского мотоциклиста.

– Через минуту узнаем.

Я стоял на краю оврага, смотрел вниз, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. Машину уже окружали люди.

Полицейский, обменявшись с кем-то короткими репликами по рации, сказал:

– Ваша жена без сознания, однако она… Она была пристегнута ремнем безопасности и осталась в машине. Похоже, с ней все в порядке. Позвоночник, вроде, не пострадал, однако…

– Скажите, она в сознании?

– Приходит в себя. Ее отвезут в больницу, проверят, нет ли внутренних повреждений. Сейчас она уже на носилках.

– Слава богу, – сказал я, отщелкивая крышку сотового.

Я позвонил Эллен, попросил ее успокоить детей, сказать им, что с мамой все будет хорошо.

– Не волнуйся, – сказала Эллен.

Закрыв крышку телефона, я повернулся к полицейскому.

– А что со вторым? – спросил я.

– Она была в машине одна.

– Нет, – сказал я. – С ней был еще один человек. Он переговорил по рации.

– Говорят – никого. Никаких признаков другого человека.

– Может быть, его выбросило?

– Сейчас как раз расспрашивают вашу жену… – Он помолчал несколько мгновений. – Она говорит, что была одна.

Полицейский пожал плечами. Я заглянул за край обрыва.

Одна из машин службы спасения выставила над оврагом стальную штангу с лебедкой. Вниз начал отматываться трос. Несколько минут спустя носилки медленно поплыли по воздуху. Разглядеть Джулию я не мог, она была пристегнута к носилкам и накрыта серебристым, как костюм космонавта, одеялом. Когда носилки достигли шоссе, спасатели развернули штангу и отстегнули их от троса. Лицо Джулии распухло, левая скула была лиловой, и лоб над левым глазом тоже. Должно быть, она сильно ударилась головой. Я пошел рядом с носилками. Джулия, увидев меня, произнесла: