Добровольная зависимость (СИ) - Страница 30

— Думаете, останутся следы? Гематомы? — Готье искоса смотрел на меня и нервно разминал пальцы. — Не хочу, чтобы её кожу уродовали синяки.

— Если они и появятся, то ненадолго. Просто выполняйте все мои указания, и, когда исчезнет боль, не забудьте время от времени делать короткий массаж стопы. Что ж, я должен идти. Час поздний. Доброй ночи, сэр. Миссис Готье!

Я кивнула ему, улыбнувшись, и доктор ушёл в сопровождении моего мужа. Я слышала их голоса, доносящиеся из коридора, но они были слишком далеко, чтобы уловить что-то конкретное. Лёжа на широкой постели своего мужа, я всё обдумывала его поведение там, в кабинете, больше и больше убеждаясь в собственной глупости. Я коснулась чего-то запретного и тот час же поплатилась за это. Справедливость настигла меня очень быстро.

Я вспомнила, как упала и заныла от боли, и как Джейсон мигом оказался рядом, поднял меня на руки, словно пушинку, и отнёс в свою спальню. Потом пришла разбуженная, перепуганная из-за меня и темноты экономка и принялась расставлять повсюду свечи.

Страсти улеглись, в доме снова стало тихо. Я спокойно лежала в окружении мягких подушек и рассматривала комнату Джейсона, а за окном всё усиливался ветер, и тени массивных ветвей кедров ползали по стенам спальни, словно царапая их.

Супруг вернулся вскоре, проводив доктора, настойчиво попросил Анаис оставить нас наедине, затем, пожелав девочке доброй ночи, закрыл дверь и уселся на стул рядом с постелью. Я знала, что этот разговор будет неизбежен, но не боялась, потому что не чувствовала больше его гнева, да и сама не злилась.

— Вы промокли? — спросила я, заметив, что с его влажных волос по вискам стекают капли воды.

— Самую малость. Дождь уже закончился. Хорошо, что наш добрый друг доктор приехал в закрытом экипаже. — Он попытался улыбнуться, но получилось это неестественно и натянуто. — Непривычно без освещения, верно? Я без электричества, как без рук.

— А огонь свечей и запах тающего воска вас уже не привлекает?

— Просто я привык к автоматике.

И вдруг, с какой-то непонятной мне неожиданной потребностью, он взял мою правую руку, нежно сжал её холодными пальцами и поднёс к своим губам.

— Прости меня! Знаю, что эти слова ничего не изменят, и всё же... — горячо прошептал он, и его губы вновь коснулись моих пальцев. — Прости, прости... Я был так зол, так расстроен. Сначала неприятности на стройке, потом это чёртово электричество в доме... А увидев тебя в своём кабинете, я просто вышел из себя! Сорвался на тебе, и зря! Посмотри, что произошло с тобой из-за меня!..

Наши взгляды пересеклись в тот самый момент, когда он поцеловал мою руку снова, и мне стало невероятно жаль его, потому что то была исключительно моя вина, моя бестолковая голова с бестолковыми идеями и выдумками глупенького ребёнка!

Я сумела расслышать, как он выругался срывающимся голосом, и поспешила успокоить:

— Что вы! Перестаньте! Это я виновата, вы справедливо прогнали меня...

— Ты могла серьёзней пострадать.

— Но со мной всё в порядке. А растяжение — ха! Пустяк! — Хоть и было больно, я слегка пошевелила пальцами правой ноги. — Вы не представляете, как часто я падала в детстве. На мне живого места не оставалось, стоило только отправиться погулять. Мама не знала, как удержать меня на месте.

Он улыбнулся, на этот раз совершенно открыто и тепло, и моё сердце успокоилось. С минуту он просто глядел на меня; глубокие тени залегли у него под глазами, создавая мнимое отсутствие глаз вообще: только две яркие искры в пустых глазницах; и влажные пряди его чёрных волос скрывали от меня шрам под правой бровью.

— Я прошу прощения у вас, — наконец, нарушила я тишину. — Это было неправильно... и глупо, лезть в чужие дела. Мне стыдно.

— О, да, милая. Тебе должно быть стыдно, — он тихо рассмеялся, и это был приятный, красивый смех беззаботного молодого мужчины. — К тому же, это не я сейчас лежу нагишом в такой романтической обстановке.

Смущённая, я хотела было возразить: и совсем ведь не нагишом, а в длинной ночной сорочке. Но я не стала ничего говорить. Его игривый тон меня весьма позабавил.

— Послушай меня, Кейтлин, — сказал он, посерьёзнев. — Как только придёт время, обещаю, что ты всё узнаешь... Но сейчас... Есть тайны, которые я вынужден хранить, поскольку они лишь косвенно мои. Ты понимаешь меня?

— Я понимаю. Постараюсь вам поверить.

— Вот и умница! Доверься мне. — Джейсон поднялся, затем, наклонившись надо мной, едва ощутимо коснулся губами моего лба и выпрямился. — Теперь я хочу, чтобы ты поскорее заснула. Дадим твоей пострадавшей ноге отдых. А я должен разобраться с электричеством.

Легко сказать — довериться! Он оставил меня, а сон долго не шёл ко мне; запахи дождя и ощущение его мягких, влажных волос, касающихся моей кожи, до сих пор были слишком близко.

Его чрезвычайная забота и волнение тронули моё сердце, я хотела верить в то, что он искренне желал обо мне заботиться; и те долгие ночные минуты я воображала, лёжа на его подушках и укрываясь его одеялом, как неплохо было бы наконец подружиться с ним, с этим загадочным, странным человеком.

***

Через несколько дней я могла спокойно ходить самостоятельно, а синяк на коже исчез, как и боль. Поначалу меня смущало то, как все отчаянно пытались угодить мне, словно я была беззащитным ребёнком, требующим ежеминутного ухода. Я не требовала, но они настаивали; миссис Фрай суетливо исполняла обязанности по ведению хозяйства, каким-то невероятным образом успевая приглядывать и за мной.