Доброе утро, Мэвис! - Страница 4

– Чудеса… – повторил Большое Пузо более жестко, чем в первый раз.

Настала пора объяснений.

– Мистер Рауль де Шен обратился ко мне с просьбой помочь ему. Некто покушается на жизнь этого господина, а он даже не знает, почему, – я говорила четко и спокойно. – Если это шантаж, то надо назвать сумму и условия. Если это что-то другое, давайте откроем карты. Быть может, мистер де Шен нанес кому-то материальный ущерб или навредил в финансовых делах… Я здесь для того, чтобы выяснить это и уладить дело. Я обладаю всеми полномочиями…

Большое Пузо как будто и не слушал меня. Он ощупывал каждую косточку моего тела, каждую складку одежды. Он вспотел в своем усердии. Вытер лоб и сказал очень просто:

– Милая, как вас зовут?

– Мэвис Зейдлиц.

– Никогда еще ко мне не залетала такая глупая болтливая пташка.

Я осеклась и пробормотала:

– Так вот… Если вы… Мы можем…

– Питер! – властным голосом Большое Пузо позвал того, кто привел меня сюда. – Сделайте так, чтобы мисс немного помолчала. Ей удобнее будет молчать в связанном состоянии.

– Выполню с удовольствием.

– Но почему?.. – всполошилась я. – Мы же ни о чем не успели договориться! Если так пойдет…

– Питер, поторопитесь. И без крови.

Хозяин апартаментов – он же хозяин положения – сказал это так буднично, по-домашнему, что я онемела. Меня не испугал холодный ствол, упершийся в спину слева, где сердце. Меня потрясла собственная никчемность. Все усилия пошли прахом. Большое Пузо не принял меня всерьез и дал понять что я всего-навсего воробышек, залетевший прямо повару в котел. От одной мысли о провале мне стало не по себе. Я перестала сопротивляться. Я слышала, что Питер предупреждает: если я закричу, то он… и если я ударю его, то он… и если я попробую убежать, то он…

Мне было все равно, сделает из меня Питер мертвое тело или нет. Честное слово, меня это нисколько не занимало, зря Питер распинался.

Я дала этому мужлану все возможности привязать меня к стулу. Руки мои были заброшены за спинку стула и представляли благодаря веревке единое целое с этой красивой мебелью. Рот был завязан. Только глаза остались выполнять свою привычную функцию – фиксировать происходящее.

Питер вышел.

Мое заточение происходило в комнате, смежной с той, которую занимал Большое Пузо. Некоторое время я слышала голоса оттуда, потом они смолкли.

Заломленные руки болели в плечевых суставах, ныли мышцы, но голова моя была занята другим. Сколько я уже здесь сижу? Час, полчаса?.. Если бы вдруг открылась дверь и вошел Джонни… О, нет! Мне стыдно: я обманула его, чтобы вести это дело единолично. Джонни уверен, что я в отпуске, что веселюсь и танцую. А я сижу, связанная, и терзаюсь. Я провалила поручение клиента, теперь его убьют по моей милости. И тень этого убийства может пасть на агентство Рио. Но где была допущена ошибка? Почему наш план не сработал? Неужели я не произвожу на людей должного впечатления?

Страх за Рауля де Шена, стыд перед Джонни Рио, муки совести и потеря воли – все это подействовало на меня самым непонятным образом. Вы не поверите, но мне очень сильно захотелось… принять ванну. Я мысленно представила эту ванну, до краев наполненную душистой пеной. Теплые струи гладят мою кожу. Нежное полотенце щекочет лицо и руки. Музыка успокаивает нервы… Нет, эта музыка не годится! Кто ее включил?!

Я встряхнула головой, прогоняя видение. В соседней комнате звучала громкая, резкая музыка, слышались крики, смех – там, несомненно, находились участники карнавала.

Внезапно дверь открылась, и весь этот тарарам оказался у меня под носом.

Люди в масках перестали веселиться и замолкли. Наверное, мои ноги, каждая из которых была привязана к своей ножке стула, поразили их своей балетной утонченностью.

– Да… У вас, мисс, потрясающий карнавальный костюм, – сказал, наконец, один из кипиджей. – Как вам удалось так энергично обвить себя веревками?

– Кто-то решил скрыть эту девушку от нас! – воодушевился другой. – Но мы не отдадим ее Синей Бороде. Мне эта красотка нравится. А тебе?

– Это самая лучшая находка за всю мою жизнь!

– Клад надо разделить на всех!

Так они дурачились и смеялись, но между тем руки их, не менее проворные, чем языки, развязали веревки, и я вздохнула с облегчением.

Первым делом я принялась растирать запястья и щиколотки. Потом схватилась за спасительную пудреницу. А когда закрыла ее, самый экзальтированный из кипиджей крикнул:

– Мы выбираем вас королевой бала!

Я вздрогнула: именно это мне предсказывал Джонни.

Наверное, длинноногие красавицы-кипиджи были ревнивы: они мигом нацепили мне на голову маску.

– Теперь, дорогая, вы ничем не отличаетесь от нас. У всех на карнавале должны быть равные шансы.

– Да, конечно, – я уже пришла в себя и поняла, что проголодалась. – А у вас нет случайно сандвичей?

Мужчины услышали и загалдели наперебой:

– Кошмар! Мы держим бэби голодной!

– А у нас ведь много чего выпить и закусить!

Толпа хлынула в коридор, закружила меня в своем водовороте.

Кто-то протянул мне стакан с выпивкой.

– Подкрепи свои силы.

Это было дешевое вино, но я обрадовалась ему, как драгоценному напитку. Мое сказочное освобождение и эта славная компания, и этот карнавал, замечательный в своей безыскусности, – все действовало на меня ободряюще и успокаивающе. Я уже острила, смеялась чужим остротам и радовалась жизни, как могла.

И вдруг я увидела Большое Пузо. Он вернулся.

Заметил ли толстяк меня? Какое счастье, что мое лицо скрывает маска! Я прокралась в уголок и оттуда следила за единственным по-настоящему озабоченным человеком в этой праздной толпе.

Появился и Питер. Большое Пузо и Питер о чем-то негромко поговорили. Питер сбегал в ту комнату, где оставил меня связанной. Затем у сообщников состоялось маленькое производственное совещание…

От греха подальше я спряталась за колонну, спустилась по лестнице.

За мной никто не увязался.

Я осторожно, едва ли не на цыпочках, пробралась сквозь толчею в вестибюле, стараясь никого не задеть – ни плечом, ни взглядом, выскочила на улицу и, наконец, перевела дух.

Выпуталась!

Я шла в отель с единственным желанием – принять ванну, лечь в постель и обдумать свое положение. «Потом, потом», – гнала я от себя невеселые мысли.

Вот и дверь.

У себя в номере я включила небольшой светильник, закрыла дверь на ключ и расслабилась.

Ну и денек! Карнавал, плен, освобождение, бегство… Вздохнув, я начала медленно раздеваться.

И тут кто-то произнес:

– Это вы, мисс Зейдлиц?

Вновь заныли запястья и щиколотки, а грудная клетка сдавила мои легкие так, что я не могла прошептать ни единого слова.

Почему я решила, что могу расслабиться?..

Медленно повернувшись, я увидела в глубине комнаты мужчину.

Он был похож на Генри Фонда. Шатен, ни грамма лишнего веса. Такой обычно нравится дамам: сухопарый, поджарый – хищник, одним словом.

Мы смотрели друг на друга, и его пронзительный взгляд вынудил меня отвести глаза. «Нет, мы вряд ли подружимся», – подумала я и застегнула кофточку.

– Да, я – мисс Зейдлиц. – Приключения этой ночи заметно поубавили твердости в моем голосе, и уж совсем вяло я добавила: – А что вы делаете в моем номере? Кто вы?

Он успокоился как будто, переменил позу и сказал небрежно:

– Меня зовут Леопольд, если это вас устроит. Я буду звать вас Мэвис. Ведь вы – Мэвис?

– Да.

– Вот и отлично! Можете звать меня Лео, – он улыбнулся. – Поработаем на славу.

– На что? – тупо произнесла я.

– Не надо притворяться. Я видел, как вы встретились с Питером и направились вместе с ним к шефу.

– А я вас и не заметила.

– Значит, в агентстве Рио работают ненаблюдательные люди, – Леопольд криво усмехнулся. – Но в любом случае вы меня устраиваете.

«Ничего не понимаю», – подумала я, но промолчала.