Добро пожаловать в обезьянник (сборник) - Страница 67

На Жомовом бюро лежало завещание — заляпанное, с растрепанными уголками, рваное, испещренное сотнями дополнений, вычеркиваний, обвинений, условий, предостережений, советов и прочей доморощенной философией. Документ сей, вдруг подумал Лу, был пятидесятилетним дневником, ужатым в две страницы, — мятой неразборчивой летописью ежедневного раздора. Сегодня Лу будет лишен наследства уже в одиннадцатый раз, и ему потребуется не менее полугода безупречного поведения, чтобы заработать шанс получить свою долю.

— Парень! — позвал Жом.

— Иду, сэр. — Лу поспешил в гостиную и протянул Жому завещание.

— Ручку! — велел Жом.

Ему мгновенно протянули одиннадцать ручек — по одной от каждой пары.

— Только не эту — она течет. — Жом отодвинул ручку Лу в сторону. — А вот эта годится. Хороший ты парень, Вилли. — Он взял у Вилли ручку.

Этого намека все и ждали — теперь Вилли, отец Лу, будет новым любимчиком Жома.

Вилли, который на вид был вовсе не старше Лу, хотя ему уже и стукнуло сто сорок два, с трудом сдерживал радость. Он искоса бросил взгляд на диван, который теперь переходил в его пользование, поскольку Лу и Эмеральд предстояло вернуться в холл, на худшее место у двери в ванную.

Жом не упустил ни мгновения в придуманном им спектакле и постарался получить от своей привычной роли максимум удовольствия. Нахмурившись, он какое-то время водил пальцем по строчкам, будто впервые держал завещание в руках, затем провозгласил глубоким монотонным голосом, словно басовый тон в церковном органе:

— Я, Гарольд Д. Шварц, проживающий в строении 257 в Олден-Виллидж, Нью-Йорк, настоящим публично объявляю мою последнюю волю и завещание, сим отменяя все и всяческие завещания и дополнительные распоряжения, ранее сделанные мною… — Он со значением высморкался и продолжил, не упуская ни слова и повторяя особенно важные места: —…такие как тщательнейшим образом разработанные распоряжения по поводу похорон.

К концу чтения Жома так переполняли эмоции, что Лу даже понадеялся, что тот забудет, зачем, собственно, затребовал завещание. Однако Жом героическим усилием взял эмоции под контроль, и после того как вычеркивал что-то не меньше минуты, начал писать и одновременно зачитывать написанное. Лу мог бы не глядя воспроизвести эти строчки — он слышал их слишком часто.

— Я видел немало несчастий в этой юдоли скорби, из коей ухожу в лучший мир, — провозгласил Жом, — но самый тяжкий удар был нанесен мне… — Он осмотрел собравшихся, пытаясь вспомнить, кто же этот злодей.

Все с надеждой смотрели на Лу, который обреченно поднял руку.

Жом кивнул, вспоминая, и завершил тираду:

— …моим праправнуком, Луисом Д. Шварцем.

— Правнуком, сэр, — поправил Лу.

— Не изворачивайся! Ты и без того натворил достаточно, юноша, — произнес Жом, однако поправил в тексте. А затем без пауз перешел к причинам лишения наследства, которые обозначил как неуважение и изворотливость.

В следующем параграфе, который в разные моменты касался каждого в этой комнате, он вычеркнул Лу из списка наследников квартиры, а самое главное, двуспальной кровати в личной спальне.

— Да будет так! — сияя, провозгласил Жом. Он стер дату внизу завещания и поставил новую, не забыв упомянуть время дня. — Что ж, пришло время смотреть «Семейство Макгарви». — Этот сериал Жом смотрел с тех пор, как ему стукнуло шестьдесят, то есть ровно сто двенадцать лет. — Не терпится узнать, что там будет дальше.

Лу покинул остальных и прилег на свое ложе печали у двери в ванную. Он хотел бы, чтобы к нему присоединилась Эм, и гадал, где же она. На какое-то время он задремал и проснулся, когда кто-то перешагнул через него, чтобы попасть в ванную. Еще через несколько мгновений Лу услышал тихое бульканье, словно что-то сливали в раковину. Вдруг ему представилось, что это Эм окончательно утратила самообладание и хочет сотворить что-то ужасное с Жомом.

— Эм?.. — шепнул он.

Ответа не последовало, и Лу надавил на дверь. Изношенный замок, чей язычок едва держался в пазу, подался, и дверь распахнулась.

— Морти! — ахнул Лу.

Его правнучатый племянник Мортимер, который недавно женился и привел жену в квартиру Шварцев, бросил на Лу взгляд, в котором испуг мешался с удивлением. Он быстро захлопнул дверь, но Лу успел заметить в руке Морти огромную бутыль Жомова антигеразона. Бутыль была наполовину пуста, и Морти доливал ее водопроводной водой.

Мгновением позже Морти вышел из ванной, с вызовом посмотрел на Лу, без слов протиснулся мимо и отправился к своей премиленькой новобрачной.

Потрясенный Лу не представлял, что делать. С одной стороны, он не мог допустить, чтобы Жом принимал разбавленный антигеразон, но если его предупредить, Жом устроит всем постояльцам квартиры веселую жизнь — а куда уж веселей?

Лу заглянул в гостиную и увидел, что у Шварцев — Эмеральд была среди них — наступила передышка: все были увлечены перипетиями семейства Макгарви. Он крадучись вернулся в ванную, как мог, запер дверь и принялся сливать содержимое большой бутыли в раковину. Лу собирался наполнить ее неразбавленным антигеразоном из двадцати двух маленьких бутылочек, стоявших на полке. Бутыль была емкостью в полгаллона, с очень узким горлышком, и Лу казалось, что жидкость льется оттуда целую вечность. А что до почти незаметного запаха антигеразона, немного напоминающего аромат вустерского соуса, то распереживавшемуся Лу казалось, будто он распространяется через замочную скважину и из-под двери на всю квартиру.

«Бульк-бульк-бульк-бульк», — монотонно бормотала бутыль.

Вдруг из гостиной раздались звуки музыки, голоса, заскрипели по полу ножки стульев.

— Так заканчивается, — сообщил диктор, — 29125-я глава о жизни ваших и моих соседей, семейства Макгарви.

Снаружи раздались шаги, и кто-то постучал в дверь ванной.

— Секундочку, — бодрым голосом откликнулся Лу и отчаянно затряс бутылью, силясь ускорить поток антигеразона. Мокрое стекло выскользнуло из руки, и тяжелая бутылка разлетелась тысячью осколков на кафельном полу.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Жом. Он ошарашенно уставился на груду битого стекла.

Лу от ужаса затошнило, он беспомощно улыбнулся в надежде, что в голову придет что-то, хоть отдаленно напоминающее мысль, и стал ждать, что скажет Жом.

— Ну, парень, — наконец проговорил Жом, — сдается мне, ты тут решил слегка прибраться.

Больше он не произнес ни слова. Повернулся кругом, протолкался сквозь толпу и заперся в своей комнате.

Шварцы в стыдливом молчании какое-то время таращили глаза на Лу, затем вдруг бросились обратно в гостиную, как будто его чудовищная вина могла каким-то образом пасть и на них, задержись они чуть дольше. Морти задержался дольше остальных, чтобы бросить на Лу насмешливо-раздраженный взгляд. Затем и он скрылся в гостиной, и в дверном проеме осталась одна Эмеральд.

Слезы заструились по ее щекам.

— Ах, бедный мой, бедный… ну не будь таким убитым. Это я виновата. Я втравила тебя в это.

— Нет, — наконец обрел голос Лу, — ты тут ни при чем. Честно, Эм, я просто не…

— Тебе не нужно ничего объяснять мне, милый. Я в любом случае на твоей стороне. — Она поцеловала его в щеку и зашептала на ухо: — Это не было бы убийство, милый. Он бы от этого не умер. Все не так уж страшно. Просто он ушел бы именно тогда, когда этого захотел бы Господь.

— Но что же будет дальше, Эм? — безжизненно поинтересовался Лу. — Что он сделает теперь?

Перепуганные Лу и Эмеральд не спали почти всю ночь, ожидая, что же теперь будет делать Жом. Однако из запретной спальни не доносилось ни звука, и за пару часов до рассвета они все-таки забылись сном.

В шесть они встали, поскольку это было время их поколения завтракать в кухоньке. Никто не обмолвился с ними ни словом. На завтрак отводилось двадцать минут, но Лу и Эмеральд были настолько измучены бессонной ночью, что едва успели проглотить по паре ложек псевдоомлета из переработанных водорослей, как пришло уступать места поколению их сына.