Добро Наказуемо - Страница 7

— Сначала рыбу, а потом эсифлыш, а чем запить?

— Есть наливка вишнёвая, чай и вчера достала банку растворимого кофе.

— Рюмку наливки к мясу и слабенький чаёк. Я поспать хочу.

Тётка суетилась, подавая на стол еду и приговаривала.

— Кушай, родненький, кушай. Как бы радовалась твоя мама глядя на тебя. Такой ты большой, красивый, умница. А где ты сейчас работаешь, Фимуля?

— В большой новой фирме.

— А что ты делаешь в ней?

— Я работаю в отделе снабжения, занимаюсь маркетингом, — вставил Ефим непонятное слово, которое недавно услышал.

— Это же так непросто.

— А ты знаешь что такое маркетинг.

— Конечно. Маркт — на немецком. Значит, торговля.

— Ну ты даёшь, Фаня, — говорил Ефим, доедая эсифлыш.

— Вот ярмарка, вроде русское слово, или по хохляцки ярморок. А ведь это, еврейское и немецкое слово.

— Как так?

— Яхр — год, маркт-базар. Ежегодный базар. Я после войны работала в конторе, где работали пленные немцы. Так они меня понимали, а я их. Я тогда совсем молоденькая была, а они мне: "фройлин, фрау".

Один даже свидание назначал.

— Тебе?. Свидание?

— А что, я не всегда старухой была. Но нам запрещалось общаться с ними.

— Ты вроде жалеешь об этом.

— Не знаю, что тебе и сказать. В жизни много бывает моментов, когда не знаешь что нужно делать: смеяться или плакать. Ты жениться собираешься?

— Во, во! Смеяться мне или плакать? Ты вот что, Фаня, отвали минут на триста, а я посплю. Всю ночь прошлую вкалывал как негр.

— А кто же ночью торговлей занимается?

— Я. Отцепись и дай поспать.

Фаина ушла из дому, а Соколов проспал до вечера.

Когда он проснулся, первая пришедшая мысль была о том, что шеф произнёс: "…ты много знаешь". Ефим понимал, что это значит.

Действительно, он много знал о шефе, хотя и далеко не всё. Тот поручал проводить разные операции своим людям так, чтобы о них не знали другие. Но не так много у него находилось в подчинении народу, чтобы так или иначе они не сталкивались. Вот и недавно один из охранников, мрачный мужик Дрын, по пьяни сказал Ефиму, а ты помалкивай, а то с тобой сделаем, что и с Жоркой Жилой. Ефим тогда даже вздрогнул. Он знал, что тёлка Зойка рассказала шефу, что Жорка Жила хвастался ей, как они ограбили зубного врача и взяли у него много денег. Этого оказалось достаточно, чтобы через пару дней его тело нашли на пляже, прибитым волной к берегу. Милиция тогда сделала вывод, что он утонул в результате алкогольного опьянения, потому что других признаков насильственной смерти не обнаружили. Но Ефим знал, кто выполнил распоряжение шефа убрать Жилу. Больше того, шеф постарался, чтобы его подчинённые знали "за что" утонул Жорка.

"Надо рвать от него когти, да побыстрее", — подумал Ефим, но тут же задумался, а куда он подастся? В клубе УТОГ взяли другого человека, да и какая там была зарплата? Её не хватило бы на один такой вечер в ресторане, какой они вчера провели. Но и ходить всё время под угрозой расправы над собой Ефим тоже не мог.

Ладно, пожуём, увидим, решил Соколов и стал одеваться. Но решение пришло через некоторое время оттуда, откуда его Ефим и ожидать не мог.

Утром, в назначенное время, от пришёл к Дюку Ришелье, и сразу же к нему подъехала легковая машина, в которой сидела Марина и Дрын, а за рулём находился здоровенный молодой парень, которого Ефим раньше не видел.

Марина всех проинструктировала, как и что каждый должен делать.

Ефиму досталась пассивная роль наблюдателя и заключительная, когда нужно будет предложить парню выйти из машины.

До Первомайска ехали два с лишним часа, дорога давно не ремонтировалась, рытвины и ухабы замедляли скорость. Ефим вспомнил вчерашний день, как он пришёл извиняться в кооператив, в котором работал Сенька. Он застал там несколько человек посторонних, оплачивающих заказ наличными, и решил подождать пока они уйдут.

Соколов вышел на улицу, и сразу к нему вышел Семён.

— Что ты хотел? — не очень дружелюбно спросил он Ефима.

— Здравствуй, Сёма!

— Ответь мне на вопрос, чего ты хотел?

— Я пришёл сказать, что шеф послал меня к вам извиниться за тот случай. Произошла ошибка. Мы к вам ничего не имеем. И если у вас возникнут какие-то проблемы, обращайтесь к нам, и мы вам поможем.

— С какой такой радости?

— Ну просто так.

— Просто так и чиряк на жопе не выскакивает. Лучше забудь сюда дорогу. И передай своему шефу, что нас крышуют мужики с Молдаванки, — соврал Семён, — и мы к ним обратимся, когда нам нужно будет. И учти, не дай Бог, что-то случится с моими, я тебя убью.

— Что ты, Сёма, что ты? — испугался Ефим, — да не в жизнь я…

Во, сука буду, — ногтём большого пальца, как когда-то в детстве он дёрнул себя за верхние зубы, — поверь мне. Ты же знаешь, что я всегда к тебе хорошо относился.

— Знаю, — ответил Семё и вошёл в контору.

Ефим думал о том, что передавать шефу весь разговор не будет, а только скажет, что у них крыша из молдаванских ребят. Вряд ли он захочет с ними связываться. А Сенька, козёл паршивый, зажрался.

Здороваться не хочет. А угрозу его Ефим воспринял серьёзно. Сенька слово держать умел.

Марина и Ефим не доехали до автомагазина в Первомайске два квартала, пошли к нему пешком, а машина с их подельщиками отъехала в назначенное Мариной место, к заросшему бурьяном пустырю.

Парень, его звали Эдик, продававший машину, уже был на месте, занял в очередь на продажу и был вторым.

— Деньги у вас все с собой? — спросил Эдик.

— Конечно.

— Так дайте мне сейчас разницу.

— Ты что, нам не веришь? Оформим документы и сразу рассчитаемся, спокойно сказала Марина.

— Э, так не пойдёт.

— А чего мы должны тебе верить? Ты местный, тебя здесь все знают.

— Ну и что?

— Если так, давай назад задаток и мы уехали.

— Ладно, хорошо, я вам поверю.

Ему очень не хотелось терять этих покупателей, тем более, что женщина создавала очень приятное впечатление, а снова ставить машину на учёт — это сплошная морока.

Комиссионная торговля автомобилями производилась таким образом, что автомобили оценивались по внешнему виду заместителем директора, и продавцы старались показать все недостатки в ней, что бы цена была, как можно ниже. Это со стороны выглядело смешно, поскольку только недавно они доказывали покупателям какими высокими качествами обладала их машина. Смысл заключался в том, что покупатель платил всю оговоренную ранее сумму, а комиссионный сбор и немалый, магазин брал с оценочной стоимости. «Девятку» Эдика оценили в пять тысяч и пошли внутрь оформлять куплю-продажу. Женщина, оформлявшая документы забрала у Эдика техпаспорт, ключи и после оплаты Мариной денег отдала их Марине, а Эдик получил квитанцию на деньги, которые должен был получить через три дня в кассе магазина.

Когда шли к машине Эдик забегая перед Мариной потребовал:

— Давайте разницу!

— Эдик, ну что ты? Вот так на улице? Здесь же столько хулиганья, а если милиция увидит? Садись в машину, чуток отъедем и рассчитаемся, — с улыбкой говорила Марина.

Марина села за руль, Эдик сел рядом с ней, а Соколов сзади. Он и проехали несколько кварталов и остановились у пустыря. Метрах в двадцати впереди стояла легковая машина.

— Выходи, Эдик, приехали, — объявил Ефим.

— Вы, что, как приехали!? А деньги?

— Какие деньги? Мы всё заплатили в магазине.

— Не надо так шутить, пожалуйста верните деньги, — и Эдик заплакал, — я ещё за машину долги не отдал, а сейчас ещё больше буду должен. Да мне хоть повесься.

— Мальчик, нам надо ехать, выйди из машины, — сказала улыбаясь Марина.

— Никуда я не выйду, отдайте ключи и документы! — истерично кричал Эдик и хотел вытащить ключ из замка зажигания, но Марина прикрыла ключ рукой.

К машине подошли двое мужчин и один из них, тот, что был за рулём во время езды из Одессы, открыл переднюю правую дверь.

— Здесь какие-то проблемы? — спросил он у Марины.