Дни коммуны - Страница 20

Жан. Он... А если она?

Все смеются.

Мадам Кабэ. А теперь я прошу вас всех наверх, у меня есть по глотку вина для каждого.

Все, кроме Женевьевы, идут за ней. Когда Женевьева поднимается с места,

появляются две монахини.

Первая монахиня (шепотом). Женевьева!

Женевьева (бежит ей навстречу, обнимает). Ги!

Ги. Девочка моя, скажи, тебе худо пришлось?

Женевьева. Но что за одежда на тебе?.. Целых семь месяцев...

Ги. Можно зайти в твою комнату? Ты живешь одна?.. Можешь ли ты достать мне бритву? Эта проклятая щетина!

Женевьева. К чему такая таинственность? Здесь тебе ничто не грозит. Ты бежал из плена?

Ги. Нет. Я объясню тебе все... в твоей комнате.

Женевьева. Но я давно уже не одна. Со мной Бабетта, она может войти в любую минуту. Если это тебя смущает... Ги, ты не против нашей Коммуны? Ты ведь не за Тьера?

Ги. А ты все еще за Интернационал? Несмотря на все зверства?

Женевьева. Какие?

Ги. Долой! Время революционной и человеколюбивой болтовни прошло, теперь все будет всерьез. Вся Франция решила положить конец разбою и насилиям.

Женевьева. Итак, ты стал шпионом Тьера, агентом палача?

Ги. Женевьева, мы не договоримся здесь, на улице. Меня выследили, я не хотел втягивать тебя в эту историю, но проклятая щетина заставила прийти сюда. В конце концов, мы же обручены... Или, окажем лучше, были обручены. Ты не допустишь, чтоб меня пристукнули... К тому же сестры из монастыря святого Иосифа запутаны в это дело, и я думал, что ты, как католичка... Или и с этим покончено?

Женевьева. Да, Ги.

Ги. Ну и сюрприз! И все - на улице!

Женевьева. Улица - хорошее место. Мы собираемся защищать наши жилища на улице.

Ги. Чистейшее безумие. Версаль готов к наступлению. Три армейских корпуса. Если ты выдашь меня... (Достает из-под рясы пистолет.)

Входит "папаша" вместе с Коко и сразу замечает поведение Ги.

"Папаша". У вас занятные друзья, мадемуазель.

Женевьева. Господин Ги Смотри - мой жених, "папаша".

Монахиня, пришедшая с Ги, внезапно убегает.

"Папаша". Держи ее, Коко. Или его. (Женевьеве.) Ну-ка, объясните, в чем дело.

Коко бежит за монахиней.

Женевьева. Господин Сюитри был в немецком плену, а теперь выполняет в Париже поручения господина Тьера.

Ги. Женевьева!

"Папаша". Вот как. Извини, Женевьева.

Коко (вернулся). Хоть и без бюста, а баба. К стенке его! Надо нанести визит в обитель святого Иосифа. (Штыком гонит Ги к баррикаде.) А ну, повернись!

Входит Франсуа.

Франсуа. Женевьева, где же ты? Что здесь происходит?

"Папаша". Ее Ги вернулся. Бисмарк отдал его Тьеру, чтобы он здесь шпионил за нами. А монахини святого Иосифа пригрели его. (Ги.) Поворачивайся, говорят тебе.

Франсуа. Так нельзя... Вы можете его арестовать.

"Папаша". Тогда он угодит в тюрьму Рокет и будет есть там котлетки вместе с господином архиепископом. Наши люди в Коммуне, к сожалению, соревнуются в великодушии со святым Иосифом. Они будут миндальничать до тех пор, пока нас всех не поставят к стенке. (Ги.) Нет, голубчик, ты уже никому не сообщишь, что ты видел на площади Пигаль.

Франсуа. Только без излишней торопливости, "папаша"!

"Папаша". Ах, это торопливость? Генерал Жерве спешит продать Версалю один из наших фортов, а я, оказывается, проявляю торопливость. Вы, наверно, думаете: старик завяз во всем этом глубже нашего и потому горячится. (Женевьеве.) Однажды утром я вас встретил, помните, - я провел тогда всю ночь без сна...

Женевьева. Гражданин Гуль, за это время я поняла, что бороться надо так: один за всех и все за одного. И если мне пришлось бы защищать вас, я, поверьте, не ушла бы с этой баррикады.

"Папаша" (неуверенно). Кажется, я вас понимаю.

Франсуа. Мадам Кабэ не потерпит этого, "папаша". Пусть решит Женевьева, не спешите. Женевьева, скажи им, что ты этого не хочешь. Мы поймем: ты говоришь так не потому, что он твой жених. Скажи им, Женевьева.

Женевьева молчит.

"Папаша". Молодец, Женевьева. Ступай в дом.

Коко. Эй, ты, повернись, говорят тебе!

Входит мадам Кабэ с мальчиками.

Мадам Кабэ. Жан и Бабетта захотели остаться одни. Ах, любовь! Насколько она лучше, чем шитье мешков для песка. Постойте, что вы делаете?

Коко. Это не монахиня, мадам Кабэ. Это жених Женевьевы. Шпион.

Мадам Кабэ. Почему он стоит у стены? Ему же дурно, разве вы не видите?

Все молчат.

Нет, не делайте этого! В пасхальное воскресенье! И не при детях! Ни в коем случае не при детях! Отведите его в полицию - ведь и это достаточно тяжко для Женевьевы. А ты, Женевьева, иди со мной и выпей стакан вина, тебе он в самую пору. И чтобы никаких глупостей здесь не было.

"Папаша" (недовольным тоном). Черт бы вас всех побрал! Вас же растопчут как дерьмо... Ступай, ты, мерзавец, и благодари детей, они высшая власть у нас в Париже.

Коко и "папаша" прогоняют Ги.

Франсуа (мальчикам). Ну, за работу!

Они снова берутся за дело. Мадам Кабэ пытается увести Женевьеву. Но та

остается и опять принимается за шитье мешков.

И у нас попадаются нехорошие люди. В некоторые батальоны приняли даже уголовников.

Мадам Кабэ. Но то, что они с нами, это единственно хорошее, что они когда-либо совершили.

Франсуа. И наверху тоже есть люди, извлекающие выгоды для себя.

Мадам Кабэ. Что получаем, то и берем.

Франсуа. Мне придется срубить яблоню.

Мадам Кабэ. Это необходимо?

Входят Жан и Бабетта.

Жан, Бабетта, вы слышите. Франсуа хочет срубить яблоню.

Бабетта. Не надо.

Жан. С этой яблоней посередине никогда не выйдет порядочная баррикада. Но пусть она остается, если ты так хочешь. (Похлопывает ладонью по пушке.) Есть для тебя снаряды или нет их, а все-таки с тобой лучше, что бы ни говорили генералы, включая наших собственных.

Вместе с Бабеттой они развертывают полотнище с надписью: "Вы такие же

рабочие, как мы".

Вот наш лозунг - смотри, Франсуа.

Они укрепляют плакат над баррикадой, лицом к противнику.

Пусть читают. Это должно быть сказано.

Мадам Кабэ. Не знаю, Жан, не знаю. Если это те же, что были раньше в армии... Эти темные парни из провинции, которые батрачат по шестнадцать часов в сутки, и сынки разорившихся лавочниц... Даже сапожники и те считают, что они сделаны из лучшего теста, чем рабочие.