Дневники 1930-1931 - Страница 17

Целый год под летним солнцем, осенним дождем и потом заваленная, глубоко покрытая в снегу пролежала монета и вытаяла теперь вся черная…

Стало сильно морозить. Вальдшнепов не было. Мы пошли домой, и я сказал князю:

— Что со мной случилось в этом году, не могу отогнать от себя одну печальную мысль…

— Теперь все подавлены, — сказал он, — решительно все.

И тут я прислушался к себе и попробовал сделать себя понятным князю:

— Заболей я какой-нибудь смертельной болезнью, жена моя Ефрос. Павл. непременно бы на первых порах сделала меня самого виновником: «говорила я тебе, не выставляй так рано окон, не ешь грибов, не ходи по лавке» или что-нибудь в этом же роде. Очень возможно, что и я сам бы признал свою вину, и, во всяком случае, в тот момент, когда болезнь даст отдых, порадовался бы людям и жизни всей вообще: «ну, умираю и умру, так надо, а все-таки, ну как же славно они живут». Так вот это состояние легче и во всяком случае как-то достойней, как теперь: я здоров, как бык, в полном расцвете своего таланта, а родина, умирая, проходит мимо и ей не до тебя. Так вот что хочу я сказать: лучше мне, лучше умереть самому и в хорошие мужественные минуты радоваться, что жизнь остается хорошая, чем самому оставаться и думать, что жизнь, заключенная в понятие «родина», проходит. Нет ничего печальней одинокого дерева на вырубке…

Забили нас «родиной» в гимназии, и только теперь раскрывается это понятие во всем его значении: родина — это от рода; пусть сам «род» свой какой-нибудь неприятный, и родство среди людей не удалось, все равно: эта сила сродства воплощается в чем-нибудь и как возможность какого-то счастья, быть может, и не для себя самого, а так в смысле уверенности, что есть оно где-то, кому-то — светит звездочкой, или раскрывается в почках или бормочет ручейком…

Слышу, понимаю и знаю, что есть какая-то жизнь идей вне «рода» и родины. Но тоже знаю, что некогда идея эта была тоже в брюхе рода и трудно рожалась. Кто-то стал наследником этой идеи. Быть может, он со снисходительным состраданием с высоты глядит, как мы в крови и слезах утробы, барахтаясь, с криком и болью выбиваемся на свет…

12 Апреля. После этой светлой недели (или больше) впервые утро показалось с огромными дождевыми облаками…

Пусть люди добыли хлеб и молятся усердно Богу, словом, все у них будет и в полном порядке. И все-таки, если нет у них игрушки, нет досуга играть и забываться в игре иногда совершенно, то вся эта деловая и умная жизнь ни к чему, и в этом уме не будет смысла. Значит, мы, артисты, призваны дать людям радость игры против необходимости умереть. Верность мысли моей свидетельствую памятниками искусства всех народов…

Много раз мне приходила в голову эта мысль, и недаром я хожу теперь по лесам и на ручьях и пнях снимаю своего Мишку. Это произведение должно быть моим самым лучшим.

Ходил с Левой в колхоз «Смену». Председатель показывал коров, сказал, сколько отправляют молока на продажу. Мы спросили его, а сколько оставляют себе? — Сколько же оставляют? Сколько выпьют. — А сколько полагается человеку молока? — Сколько хочет». Недоумение наше скоро кончилось, надо было сказать — не сколько хочет, а сколько может купить, потому что каждый берет лимит по своему заработку…

Приходит иногда человек в одной рубашке, его оденут, запишут вступительные, и так сразу в первый же день за ним будет рублей 80 долгу, потом еще и еще…

— Потогонная система.

— Конечно, не социализм, будет он когда-нибудь нескоро, когда машины будут…

Так оказался молочный конвейер идеалом…

Любопытно, что председатель спор завел с Левой. Он: «Все зависит от культурного уровня». Лева: «Культурный уровень зависит от экономики». «Нет, один человек стремится, потому что у него культура, а другой ничего не хочет, и кто стремится, тот всего может достигнуть…»

Интересно, под давлением каких обстоятельств произошло такое отступление от политграмоты.

13 Апреля. Пасмурно. Тепло. Накрапывает дождь. На закате вдруг открылось солнце, и боковыми лучами освещенный лес загорелся червонным золотом, и, кажется, не менее ярким был и лес в отражениях. Избегая снега, извилистым путем, с проталины на проталину я ходил до ночи и видел двух протянувших вальдшнепов. На Торбееве токовали тетерева. После тяги был у председателя колхоза Анисимова.

Лесопилку пробовали. Вышло так, что пар выпускать можно было только через свисток. В лесу на тяге казалось, что машина с ума сошла, взбесилась. А часы прозвонили прежние монастырские колокола.

И все-таки, если представить себе, что свисток этот и машина и дело настоящее — пусть! не жизнь пустыни, потому что хороша пустыня, если в ней молятся Богу, но если в ней люди заняты пожиранием друг друга, то лучше машина, которая заставит бездельников трудиться.

Мастер колхозных дел Анисимов уже после газеты организовал колхоз в Малинниках: мужики будто бы сами пришли. Он отрицает (!) принуждение и до газеты. Мы спросили: «Почему же после газеты все развалилось? — Потому что взяли пример, в одном месте распался колхоз и, глядя на него, пошло кругом…»

Жизнь в колхозе фабричная.

Я спросил: — В капиталистическом мире талант находит себе применение и вознаграждается, что движет здесь? — Идея? — нерешительно спросил он. — А есть она? — Он замялся. И привел в пример безыдейности тот факт, что Сталин съел Троцкого. Значит, «идея» в его понимании есть согласованность людей, может быть, и любовь.

Среди бедняков 50 % природных лентяев.

Часто бывает, женщина в общественном деле выступает в том же тоне, как если бы это было не в обществе, а в домохозяйстве. Там, в домохозяйстве это продолжение правды, здесь…

Тяга (Очерковая молодежь)

Власть как сила греха,

История паровика.

Стены — разгораживаться, а не огораживаться.

15 Апреля. В час ночи загорелся дом сватьи и в 4 у. подняли нас: «сватья сгорела, приезжайте за вещами».

Вчера был некий молодой писатель Ф. М. (а там кто его знает — кто он?)

Он был на хлебозаготовках, рассказывал и становится понятным, что хлебозаготовки в этой войне большевиков с мужиками были как бы артиллерийским огнем, а последующее «раскулачивание» — атакой. И так еще надо понимать, что первая атака была отбита, теперь же начинается новая.

Он рассказывал, что в одной деревне (около Ульяновска!) мужиков до того довели, что они вынесли и бросили ключи от амбаров. Еще было, что в амбарах на муку сажали маленьких детей, рассчитывая, что детей пожалеют, не возьмут. (Автобиография будущего счастливого человека: «Помню свой крик, мне страшно и я кричу, но крик этот был от меня как бы отдельно: кто-то кричит, а я слышу. Потом все скрылось, потемнело. Я очнулся в муке, и какие-то люди берут меня, а муку насыпают в мешки и т. д.). Лева вчера снимал в колхозе. История локомобиля. Надо найти «историю» лесопилки, и т. д., перемешать с историей человеческих жизней.

Троцкий погиб, потому что был недостаточно прост для власти нашего времени: власть, как «сила греха» является нам олицетворением палача и жертвы. В мирное время палач маскируется.

16 Апреля.

Задача прожить на 967 руб.

Зое 50 руб.

Павловне 2 мес. + 10 дн. 250 руб.

Леве поездка в Питер 50 руб.

____________________________

350

Остается на жизнь от 20-го марта по 20-е Апреля

967–350 = 617.