Дневник. Том V. 1863–1864. Все и во всем Бог. Возлюби ближнего твоего, как самого себя - Страница 64
По начинающемуся в душе смущению и насилию узнавай велиара и противопоставляй ему тотчас КАМЕНЬ — ХРИСТА (Мф. 21, 42, 43; Деян. 4, 11; 1 Пет. 2, 6, 7; Рим. 9, 33; 1 Кор. 10, 4)у: разобьет о Него свои зубы велиар, а до тебя не дойдет.
Но смотри, люби всякого, как самого себяу.
Господь Бог поделился, так сказать, Своею бесконечною жизнию с нами: нас сделал некоторого рода богами, ибо все мы обожены Его Пречистою Плотию и Кровию, соединенными с Божеством, — Аз рех: бози есте, и сынове Вышняго вcu (Пс. 81, 6) (Отче наш. Иже ecu на небесех (Мф. 6, 9)); не должны ли же и мы делиться, по Его воле, тем, что служит к поддержанию нашей души и тела, — своим умом, познаниями, своею вещественною собственностию, — с ближними нашими, тогда как Сам же Он обещал нам не оскудение, а приумножение вверенных нам и возращаемых нами талантов? — В нюже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7, 2). Если Бог принял нас в общение Своего Божества, в общение Своей Плоти и Крови, то и мы должны иметь все общее, без потворства праздности и тунеядству, то есть богатые должны помогать бедным, все — но возможности — подавать милостыню, принимать странных, посещать больных, утешать печальных, наставлять невежд, вразумлять заблуждающих, прощать обиды, — памятуя, что все мы — Христовы и за всех и за все Христос воздаст. Взалкахся, и дасте Ми ясти… (Мф. 25,35) и прочее.
Крест и крестное знамение есть сила Божия: потому что ему присущ всегда Господь. Точно так же образа Господа, Божией Матери, святых Ангелов и святых человеков также могут быть для верующих людей силою Божиею и делать над ними чудеса. Почему? Потому что, по благодати Божией, им присущи Господь, Владычица, Ангелы или святые, то есть они так к нам всегда близки, и даже ближе, чем эти образа. — Истинно. Опыт подтверждает весьма часто.
Что вносят театры в сердца человеческие? — Дух этого века: дух праздности, празднословия, пустословия, смехотворства, хитрости и лукавства, дух гордости, чванства — и нравственности доброй нимало никому не дают. Сочинители пиес и актеры передают народу то, что имеют в себе сами, — свой дух, ни больше ни меньше. А думают ли сочинители и актеры о нравственности народной? Имеют ли они в намерении исправить народные нравы? — Нет и нет.
Как человек плотской, изнеженный удобно раздражается и приходит в смущение и озлобление от всякой мелочи! — Зловоние кто‑либо издаст от себя — нередко раздражается и озлобляется на этого человека (хотя будь он — его жена), иногда презирает его, отвращается, между тем как сам делает то же — и намеренно, и ненамеренно, ибо мы все— чревоугодники, все зловонные. Но себе охотно все прощает, а другому — нет; сам делает — другой не должен этого делать. Свое зловоние охотно переносит и даже обоняет намеренно, каково оно, а чужого отвращается; а почему? — Потому что другого человека не любит так, как себя, — не считает его своим членому, не считает его погрешностей — своими погрешностями, его зловония — своим зловонием, — видит в нем одно зловоние и не видит в нем на этот раз ничего доброго и стоящего любви, хотя, может быть, этот человек имеет много прекрасных свойств: например, нежно любезен, услужлив до самоотвержения и прочее. Надо распинать плоть свою со страстями (Ср.: Гал. 5, 24) и ни из‑за чего не попускать им быть в сердце, всячески подавляя их. Ибо зловоние страстей в тысячу раз отвратительнее для Господа, святых Ангелов и святых человеков, чем зловоние газов. — Зловоние ближнего пусть для тебя будет как благовоние; любовь да покроет все (Ср.: 1 Кор. 13, 7), все немощи ближнего, как свои. Будем чувствовать взаимную любовь друг к другу и помнить, что нет большего зловония, как зловоние страстей: злобы, раздражительности, нетерпения, гордости, зависти, скупости, сребролюбия, чревоугодия… (ветры человеческие — не есть зло, а зло — чревоугодие), лености, праздности и празднословия… упрямства, непослушания, грубости, дерзости, жестокости, лжесвидетельства, хулы, лукавства и прочего. — Презирать плоть и все плотское, прилежати же о души, вещи безсмертней [256], особенно о взаимной любви.
Мы живем в воздухе и воздухом, и как в воздухе необходимы ветры — так и в нашем теле, состоящем, между прочим, из воздуха, или газов; хотя наши ветры зловонны, но надо считать себя достойным всякого зловония за грехи свои — и издающего зловоние любить, как свою плоть (не за зловоние, потому что оно, естественно, неприятно), — потому, что он — другой я, грешник, как и я; что это свойственно как ему, так и мне. — Доколе нам возноситься друг над другом, доколе презирать, ненавидеть друг друга? — Да не будет ничто земное преградою любви. Да памятуем, что все мы — единое зловоние. Но попечемся, чтоб в нас не было зловония страстей, а благоухание добродетелей — кротости, смирения, терпения, незлобия, любви и прочих. Других считаем зловонными, а о себе забываем, что мы такое же зловоние, и еще гораздо хуже. — Всячески будем презирать все плотское: и зловоние, и благовоние. Ни этим не увлекаться, ни того — изнеженно и нетерпеливо не отвращаться; все считать за ничто, за мечту нашего самолюбивого я, или нашей сластолюбивой плоти.
Молясь Богородице, Ангелам и святым, мы признаем их за одно таинственное тело Церкви (Кол. 1, 18, 24), к коему принадлежим и мы, хотя мы и грешны, и веруем, что они по любви своей молятся Богу о нашем спасении; молясь сердечно о разных сословиях и лицах отечества земного и о всем мире, мы признаем себя также за одно великое тело со всеми по духу любви и желаем всем добра столько же, сколько и себе; наконец, молясь об упокоении усопших (небесных, земных и преисподних (Флп. 2, 10)), мы считаем и их за одно тело с нами, духовное тело (1 Кор. 15, 44), и желаем им мира и покоя в стране бессмертия, исповедуя, что они живы душами своими и что мы также, может быть очень скоро, отойдем к ним. — Вот плод веры Христовой: единение любви со всеми — с небесными, земными и преисподними! Как высок дух Церкви! О, если бы мы возвысились до этого духа! Вникайте в дух христианского Богослужения — в дух ектений, молитв, Таинств, обрядов — и проникайтесь им сами. — Горе удаляющимся от Церкви: их совсем обуяет дух мира, дух злобы.
Ты слышишь, что товарищи, или другой кто, тебя ругают, чернят твою честь: не сердись на них, но пожелай им от души всего доброго; говори об них хорошо; молись за них Богу. Если так будешь делать — будешь поступать истинно по–христиански. Благословите кленущия вы (Мф. 5, 14).
Несомненно, твердо приглашай к себе — если кого приглашаешь, и не говори себе: чем я буду угощать всех, приходящих ко мне? — Тот, Кто питает бесчисленное множество тварей от неисчетных и неоскудевающих щедрот Своих, пропитает и тебя, и твоих гостей — ив тоже меру меришь, воз мерит тебе (Ср.: Мф. 7, 2), по слову твоему. На Него возложи упование. Весть Отец ваш Небесный, яко игре буете сих всех (Мф. 6, 32). Всю печаль вашу возверзите наНь: яко Той печется о вас (1 Пет. 5, 7). Монастыри, питающие даром странников, никогда не оскудевают, а богатеют напротив. — Ни о чемже пецытеся: Господь близ (Флп. 4, 6, 5). Даждь славу Отцу Небесному, создавшему тебя из ничего и промышляющему о тебе, — позаботиться о твоих делах. — Питающий птиц небесных, не сеющих, ни жнущих, ни собирающих в житницы (Ср.: Мф. 6, 26), пропитает и тебя с семейством и с гостями твоими. — Вера, надежда и любовь да живут в твоем сердце всегда.
Всем и доброжелательствуй, как себе, и радуйся всякому преспеянию, всякому благополучию других, как своему, и не скорби о нем — ибо это диавольская зависть.
Ничего не считать своим и ко всему быть беспристрастным, даже к своей жизни (телесной), чтоб на себя не надеяться.
Посмотри на небо, на землю, на светила, планеты: не труждаются, не сеют, ни жнут, ни собирают в житницу (Мф. 6, 26) — и столько веков пребывают целы, прекрасны, вращаются в неизменном порядке! Покинет ли тебя, твое тело или твою душу Отец Небесный, пекущийся о небе и земле? Стоит ли же тебе прилепляться к земным благам?