Дневник провинциала в Петербурге - Страница 97

В. Г. Авсеенко, следуя примеру Буренина, в статье "Очерки текущей литературы" сделал вид, что под псевдонимом M. M. не узнал Салтыкова. "На задних страницах журнала появляется еще другой фельетонист, повествующий, не без значительного (правда, дубоватого) остроумия о пенкоснимателях и Менандрах, литературные приемы которых как-то случайно напоминают приемы известной приятельской компании…"[204]

Критик "Петербургского листка" M. M. Стопановский также выступил с развернутой статьей по поводу главы VII "Дневника провинциала", обнаруживая непонимание содержания и искусства сатиры Салтыкова. Он утверждал:

"Г. Щедрин вовсе не сатирик, если правильно понимать настоящие задачи и формы современной сатиры – чтобы наши положения не показались слишком голословными, мы укажем на следующий образчик: нужно разоблачить и дискредитировать в глазах заблуждающейся публики тот фальшивый либерализм, которым кичатся, например, "Петербургские ведомости"… Г. Михайловский выполнил эту задачу блистательным образом на двух-трех страничках в одной из недавних книжек "Отечественных записок". Теперь в чем заключалось дело сатиры? В том, чтобы нанести последний решающий удар… Вместо того сатирик преподнес длиннейшую и скучнейшую аллегорию о каких-то пенкоснимателях, тянувшуюся в двух книжках".[205] Речь здесь идет о «Литературных и журнальных заметках» в пятой книжке «Отечественных записок», где Михайловский в ответ на полемические фельетоны Буренина (см. стр. 750) охарактеризовал непоследовательность позиции либеральных «С.-Петербургских ведомостей» и утверждал, что «отсутствие какой бы то ни было цельной теоретической подкладки заставляет ее качаться из стороны в сторону и мешает ей свободно относиться к явлениям русской и европейской жизни».[206]

Обозреватель газеты "Гражданин" дал резко отрицательную оценку VII главы и всего творчества Салтыкова, признавая, однако, растущую популярность его произведений в читательских кругах. Процитировав характеристику современной литературы, данную в "Дневнике провинциала", он закончил статью следующим образом:

"Вот драгоценные признания… Теперь нам становится понятно, почему жалкая вымученность сквозит в большей или меньшей степени в произведениях гг. Некрасова, Щедрина, Боборыкина, Скабичевского и других постоянных сотрудников "Отеч. записок"… "Отеч. записки" имеют в нынешнем году необыкновенный успех… Успех "Отеч. записок" должен быть всего более приписан г. Щедрину. Очевидно, у нас существует такой разряд читателей, которого не поражает никакая вымученность, который не замечает отсутствия вдохновения и свежей мысли. Им только нужно, чтобы были затронуты их знакомые, любимые идеи… Понятно, что такие люди никогда не устанут читать журнал, толкующий обо всем в их направлении…"[207]

Через десять лет к полемике Салтыкова с "пенкоснимателями" возвратился К. К. Арсеньев в ряде статей о творчестве Салтыкова на страницах "Вестника Европы". Защищая газету, в которой он сотрудничал, критик обвинил Салтыкова в "несправедливости и преувеличениях".[208] Ответ на эти упреки был дан Михайловским уже после смерти Салтыкова в газете «Русские ведомости»:

"Один, вообще говоря, очень благосклонный критик, делает по поводу упомянутой полемики упрек сатирику в преувеличении, несправедливости и ошибке… Упомянутый критик говорит, что Салтыков потратил в этой полемике слишком много слишком тяжелых снарядов, но о том, какие снаряды пускались в ход пенкоснимателями, не говорил ни слова. Это придает всей истории неверное освещение. Полемика "Отечественных записок" с "С.-Петербургскими ведомостями" была не поединком Салтыкова с Менандром Прелестновым, а борьбою двух направлений".[209] Михайловский справедливо имел тут в виду борьбу революционно-демократического направления с направлением буржуазно-либеральным.

Что внешний гнет играл здесь немалую роль – в этом не может быть ни малейшего сомнения. Но сопровождалось ли это вынужденное измельчание какой-нибудь попыткой ускользнуть от него?.. – Вероятно, это высказывание является ответом на следующий выпад В. П. Буренина в обзоре "Журналистика" (СПб, вед., 1872, Э 170, 24 июня) – по поводу V и VI глав "Дневника провинциала": "…я не нахожу ничего предосудительного в намерении сатирика осмеять либеральную журналистику наших дней. Но вопрос вот в чем: что должен был он сделать для такого осмеяния? Он должен был, прежде всего, выяснить себе главную, существенную причину отрицательного явления, подвергающегося его осмеянию, и затем устремлять свои сатирические удары, отправляясь от этого пункта". Автор сатиры, по мнению Буренина, "искал" "эту причину не в ничтожестве и оскудении общественных интересов, которыми живет журналистика, а выставляет дело так, будто вся суть происходит от ничтожества и самодовольства деятелей либеральной печати; он старается доказать, что они нимало не страдают от своего положения, что им, в качестве журнальных деятелей, столь же приятно подвизаться в душной общественной атмосфере, как рыбам приятно и свободно плавать в воде".

…стенографические отчеты. – Имеются в виду отчеты о судебных заседаниях, регулярно печатавшиеся в столичных и провинциальных изданиях после судебной реформы.

…к так называемым утопиям – то есть к социалистическим учениям и вообще ко всем программам радикального переустройства общественных отношений.

…у тех харьковских юношей, которые от хорошего житья задумали убить ямщика… – В начале мая 1872 года в Харькове закончился судебный процесс над двумя шестнадцатилетними юношами из состоятельных семейств, Н. А. Полозовым и И. А. Эдельбергом, которые, решив стать профессиональными разбойниками, убили молодого извозчика. "Эта мысль родилась и развивалась под влиянием романов, в которых действующими лицами были разбойники", объяснял Полозов мотив своего преступления. Убийство извозчика совершено было, по его словам, для того, чтобы испытать себя, то есть насколько он годится для того дела, которому хотел себя посвятить; Полозов заметил, что "считает себя вправе убить человека, если это может принести ему пользу" (СПб. вед., 1872, Э 146, 29 мая). Несмотря на то что состав преступления был полностью доказан, присяжные заседатели признали обоих юношей невиновными; для этого им пришлось отрицательно ответить на вопрос относительно самого факта убийства, в котором обвиняемые откровенно сознались. А. С. Суворин не без основания отмечал, что если бы вместо богатого Полозова перед судом сидел "крестьянский сын", "присяжные отправили бы его в Сибирь, долго не размышляя" (СПб. вед., 1872, Э 185, 9 июля).

Фаланстер… – дворец и мастерские, в которых, согласно утопическому учению Шарля Фурье, должны были жить и работать члены социалистического общества.

Икария – страна, описанная в утопическом романе Э. Кабе "Путешествие в Икарию" (1840) как прообраз будущего коммунистического общества.

…как жива ни некогда целые поколения людей с хозяйственными наклонностями, прокармливаясь около Исакиевского собора. – Исаакиевский собор в Петербурге строился в течение сорока лет – с 1818 по 1858 год. На его строительство и содержание правительством отпускались колоссальные средства, что давало возможность предприимчивым поставщикам и интендантам наживаться в течение долгих лет.

…василиск – мифологическое чудовище – полуптица-полузмея, которое одним своим взглядом способно было убивать людей.